Предисловие к английскому переводу рассказов «Ultima Thule» и «Solus Rex»
Зима 1939–1940 годов оказалась последней для моей русской прозы. Весной я уехал в Америку, где мне предстояло двадцать лет подряд писать исключительно по-английски. Среди написанного в эти прощальные парижские месяцы был роман, который я не успел закончить до отъезда и к которому уже не возвращался. За вычетом двух глав и нескольких заметок
Быть может, закончи я эту книгу, читателям не пришлось бы гадать: шарлатан ли Фальтер? Подлинный ли он провидец? Или же он — медиум, посредством которого умершая жена рассказчика пытается донести смутный абрис фразы, узнанной или неузнанной ее мужем. Как бы то ни было, ясно одно: создавая воображаемую страну (занятие, которое поначалу было для него только способом отвлечься от своего горя, но со временем переросло в самодовлеющую художественную манию), вдовец настолько вжился в Туле, что оно стало постепенно обретать самостоятельное существование. В главе I Синеусов говорит между прочим, что перебирается с Ривьеры в Париж, на свою прежнюю квартиру; на самом же деле он переезжает в угрюмый дворец на дальнем северном острове. Искусство позволяет ему воскресить покойную жену в облике королевы Белинды — жалкое свершение, которое не приносит ему торжества над смертью даже в мире вольного вымысла. В главе III ей предстояло снова погибнуть от бомбы, предназначавшейся ее мужу, на Эгельском мосту буквально через несколько минут после возвращения с Ривьеры. Вот, пожалуй, и все, что удается разглядеть в пыли и мусоре моих давних вымыслов.
Одно слово о К. Это обозначение несколько смущало переводчиков, так как по-русски «король» сокращается «Кр.» — в том единственном значении, в котором это слово употребляется здесь
Принц Адульф, которого я почему-то представлял себе внешне похожим на С. П. Дягилева (1872–1929)
Фрейдистов, если я не ошибаюсь, поблизости уже нет, так что я избавлен от необходимости предостерегать их, чтобы они со своими символами не прикасались к моим чертежам
Перевод с английского Георгия Левинтона
© The Vladimir Nabokov Estate, 1973.
© Георгий Левинтон (перевод), 1997.
Примечания
Nabokov V. A Russian Beauty and Other Stories. New York: McGraw-Hill. 1973. Перевод был частично опубликован в комментарии к рассказу в книге: Набоков Владимир. Рассказы. Приглашение на казнь… С. 501–502.
«розовой тетради» с заметками к предполагавшемуся второму тому «Дара». См. описание этой единицы хранения набоковского архива в: Vladimir Nabokov. The Russian Years. P. 516–517 и Grayson J. Washington's Gift: Materials Pertaining to Nabokov's «The Gift» in the Library of Congress // Nabokov Studies. Vol. 1. 1994. P. 21–68 (русский вариант этой статьи см. в настоящем издании).
— букв, «весьма далекая Фула» или «Предельная Фула». У Вергилия («Георгики», 1, 24–30 и 40–42) — полусказочная северная островная страна; у Сенеки («Медея», 374–378) слова «Теофия покажет новый мир и Фула не будет краем земель» интерпретируются как предсказание открытия Америки. В литературе нового времени — символическое обозначение края света. Из ближайших источников нужно назвать песенку Гретхен в «Фаусте»: «Король жил в Фуле дальней» (заметим, что эпитета дальней в оригинале нет: Es war ein Konig in Thule — он прибавлен Пастернаком, в соответствии со смыслом как раз нашего сочетания Ultima Thule).
{118} Букв, «одинокий король», «один только король», что соответствует сюжету рассказа, но одновременно является шахматным термином, поясняемым ниже в этом предисловии.
«Современных записках» (1940. № 70. С. 23) оно было обозначено двумя строками отточий. В английском переводе: «With fat fingers, the prince undid Ondrick's fly, extracted the entire pink mass of his private parts, selected the chief one, and started to rub regularly its glossy shaft» (обратный перевод: «Жирными пальцами принц расстегнул Ондрику ширинку, извлек всю розовую массу его половых органов и, выбрав главный из них, стал равномерно растирать его глянцевитый ствол»). Заметим, что имя Ондрик могло бы этимологически безупречно сопоставляться с праславянским ond (откуда старославянское и русское удъ). «воеводы» Одульфа из «Родословной моего героя» и имени Гитлера? — ср. нашу статью в настоящем сборнике) открывает очень любопытную и убедительную лингвистическую картинку, не уступающую языковой ситуации в Зембле — слишком запутанную, однако, для краткого примечания.
{120} То есть в шахматной нотации.
{121} Имеется в виду Иозеф К., персонаж романов Ф. Кафки «Процесс» и «Замок». В оригинале каламбур построен на том, что Кафка жил в Праге: «My К. is chessman not a Czech» — букв. «Мой К. не чех, а шахматная фигура».
{122} Приводимый выше (прим. 4) гомосексуальный пассаж, видимо, объясняет эту ассоциацию.
{123} В оригинале — «my circles» — буквально «моим кругам» (все предложение, таким образом, буквально значит «не прикасались своими символами к моим кругам» — учитывая, что обычно понимается под «фрейдистскими символами», фраза приобретает явный обсценный оттенок). Здесь цитируются слова Архимеда, обращенные к вражескому солдату, прервавшему его размышления над чертежами (начерченными на земле) «Noli tangere circulos meos» (Тит Ливий, XXV, 31, 10). Букв. «Не трогай мои круги», традиционный перевод— «Не трогай моих чертежей», «не прикасайся к моим чертежам». Эта двузначность обыграна в романе «Bend Sinister», упомянутом в следующем предложении. Героя романа зовут Адам Круг, его коллега, говоря об отношении диктатора и новой власти к научным «кругам» говорит: «они не посмеют ». Не исключена и реминисценция (обусловленная тематикой нарождающейся диктатуры) употребления этой фразы в стихах и прозе Блока — статье «Интеллигенция и революция» и стихотворении «Noli tangere circulos meos» (в этом последнем строки «Кто не знал моего содроганья, / Отойди от меня!» перекликаются со строкой о содрогании из стихов Маларме, обыгрываемых в романе).
{124} Этот перевод названия санкционирован самим Набоковым (в списке романов в «Других берегах»). Он противоречит, однако, тому объяснению названия, которое дано в предисловии к роману. Английское «Bend Sinister» — это геральдический термин, обозначающий перевязь на гербовом щите, идущую не справа налево, а слева направо, знак, который, по словам Набокова, «ошибочно связывают с, незаконным рождением». Если верить этому автокомментарию, то название надо было бы переводить примерно как «Левая перевязь».
«Терминология и темы шахматных задач» или «Условия и темы шахматных задач» (Лондон, 1907) (англ.). — Пер.