К. А. Ефетов (Симферополь)
«Мне другая слава не нужна!»
My needles have teased out its sculptured sex» («Мои иглы расчесали ее скульптурный секс»). Это строка из стихотворения Владимира Набокова «A Discovery» («Открытие»). Что имел в виду поэт? Задача могла бы быть неразрешимой, если бы мы не знали, что В. Набоков был биологом. Но давайте обо всем по порядку.
Выдающийся поэт и писатель Владимир Владимирович Набоков (1899-1977) был еще и профессиональным энтомологом (изучал насекомых), а если еще точнее - лепидоптерологом (лат. Lepidoptera - чешуекрылые, или бабочки) [1, с. 28-36; 3, с. 75; 4, с. 63; 7, с. 87; 10, с. 11-14]. Об открытой и описанной им в научной литературе бабочке он сочинил на английском языке стихотворение «On Discovering a Butterfly» («Об открытии бабочки»), которое в последующем публиковалось под более коротким названием - «A Discovery» («Открытие»). Произведение было написано в начале декабря 1942 г., когда Набоков ехал в поезде из Нью-Йорка в Вашингтон. Считается, что стихотворение повторяет ритм движущегося железнодорожного вагона. Впервые оно было опубликовано в популярном американском еженедельнике «Нью-Йоркер» 15 мая 1943 г.
Приведем полный текст стихотворения [7, c. 273-274]:
A Discovery
I found it in a legendary land
all rocks and lavender and tufted grass,
where it was settled on some sodden sand
hard by the torrent of a mountain pass.
The features it combines mark it as new
to science: shape and shade - the special tinge,
akin to moonlight, tempering its blue,
the dingy underside, the chequered fringe.
My needles have teased out its sculptured sex;
corroded tissues could no longer hide
that priceless mote now dimpling the convex
Smoothly a screw is turned; out of the mist
two ambered hooks symmetrically slope,
or scales like battledores of amethyst
cross the charmed circle of the microscope.
I found it and I named it, being versed
in taxonomic Latin; thus became
godfather to an insect and its first
describer - and I want no other fame.
Wide open on its pin (though fast asleep),
and safe from creeping relatives and rust,
in the secluded stronghold where we keep
type specimens it will transcend its dust.
Dark pictures, thrones, the stones that pilgrims kiss, poems that take a thousand years to die but ape the immortality of this red label on a little butterfly.
В стихотворении речь идет о бабочке, относящейся к семейству Lycaenidae (Голубянки). В первой же строке автор называет ее «it». К сожалению, в английском языке нельзя определить, относится ли местоимение «it» к женскому или мужскому роду. «It» используется для обозначения предметов и животных и может быть переведено на русский язык как «он», «она» или «оно». Казалось бы, если речь идет о бабочке, то «it» в данном случае нужно переводить как «она». Но это ошибка, потому что энтомологу ясно, что Набоков пишет о самце. На это в стихотворении есть ряд указаний. Во-первых, окраска крыльев у самцов большинства видов этого семейства голубая (или синяя, сине-фиолетовая), отсюда и название «Голубянки». А самки обычно имеют коричневые крылья. Во втором катрене Набоков пишет о голубой окраске бабочки, а в четвертом - о том, что чешуйки, покрывающие крылья, напоминают ракетки из аметиста. Аметист, как известно, синяя, синевато-розовая или фиолетовая разновидность кварца. Во-вторых, для самцов голубянок (и многих других дневных бабочек) характерно такое поведение: они сидят на влажных местах, высасывая хоботком воду. Это им необходимо для получения минеральных веществ. В первом катрене Набоков прямо говорит, что бабочка сидела на влажном песке. Таким образом, «it» в данном случае нужно переводить как «он». При этом вместо «бабочки» можно использовать слово «мотылек». Именно так в русском языке принято называть некрупных бабочек. Большинство голубянок имеют небольшие размеры - в размахе крыльев около 2-4 сантиметров. Размер упоминается и в стихотворении: «a little butterfly» («маленькая бабочка»).
А как же правильно перевести фразу: «My needles have teased out its sculptured sex»? Что это за загадочный «скульптурный секс» и почему его «расчесывает» иглами автор? Все просто. Дело в том, что для идентификации многих видов бабочек используется изучение строения их копулятивного аппарата (гениталий). Гениталии построены из хитина, имеют жесткую структуру и достаточно сложное строение. Копулятивные аппараты самца и самки одного вида подходят друг к другу как «ключ к своему замку». Именно поэтому они имеют выросты, крючки, шипы, лопасти и т.д. Как же ученые исследуют гениталии? Брюшко бабочки помещают в десятипроцентный раствор едкого калия и подогревают. Щелочь растворяет («разъедает») мышцы и другие ткани, после чего гениталии специ- альными препаровальными иглами вынимают под микроскопом из брюшка и изучают. Глагол «tease out» можно перевести не только как «расчесывать», но и как «разделять», «отделять» (одно от другого), «извлекать». А «скульптурный секс» - это не что иное, как гениталии бабочки. Поэтому фразу «My needles have teased out its sculptured sex» правильней перевести так: «Мои иглы извлекли его скульптурный копулятивный аппарат».
После этих разъяснений можно, наконец, привести дословный перевод стихотворения Набокова.
Открытие
Я нашел его в легендарной земле,
повсюду скалы и лаванда, и растущая пучками трава,
уплотненном потоком с горного перевала.
Признаки, которые он сочетает, метят его как нового для науки: форма и тень - специфический оттенок, сродни лунному свету, смягчающему его голубизну, темный испод [крыльев], шахматная бахромка.
Мои иглы извлекли его скульптурный копулятивный аппарат; разъеденные ткани не могли дольше скрывать эту бесценную пылинку, теперь покрытую выпуклой и прозрачной слезой на освещенном препарате (слайде).
Плавно винт повернут; из тумана
два янтарных крючка симметрично наклоняются,
или чешуйки, как ракетки из аметиста,
пресекают заколдованный круг микроскопа.
Я нашел его, и я назвал его, будучи сведущим
в таксономической латыни; таким образом, стал
крестным отцом насекомого и его первым
описателем - и я не хочу другой славы.
Широко раскрыт на своей булавке (хотя крепко спящий) и в безопасности от ползающих родичей и ржавчины в уединенной цитадели, где мы храним типовые экземпляры, он переступит пределы своего праха.
Темные картины, троны, камни, которые целуют пилигримы, стихи, которым понадобится тысяча лет, чтоб умереть, лишь подражают бессмертию этой красной этикетки на маленьком мотыльке.
Из стихотворения видно, что автор горд тем, что ему удалось открыть новый биологический вид. В одном из своих интервью Набоков сказал: «Не исключено, что если бы не было революции в России, я бы посвятил себя полностью лепидоптерологии и никогда не писал бы романов».
Хочу здесь к месту упомянуть, что катрены из «A Discovery» были использованы как эпиграфы для двух научных монографий, опубликованных мной в соавторстве с австрийским коллегой [8, c. 7; 9, c. 10].
В оригинале стихотворения Набокова необходимо выделить ключевые слова, в которые автор вложил весь смысл произведения. Давайте перечислим их и попробуем разобраться, что они означают: sodden sand - сырой (влажный) песок, blue - голубой (цвет крыльев), corroded tissues - разъеденные ткани, sculptured sex - копулятивный аппарат, priceless mote - бесценная пылинка, two ambered hooks - два янтарных крючка, scales like battledores of amethyst - чешуйки, как ракетки из аметиста,
microscope - микроскоп,
Latin - латинский язык, creeping relatives and rust - ползающие родичи и ржавчина, type specimens - типовые экземпляры, red label - красная этикетка.
Как уже было сказано, влажный песок, голубизна крыльев, «аметистовые» чешуйки указывают на то, что Набоков говорит о самце. Скульптурный секс - это копулятивный аппарат. Размер гениталий голубянки всего лишь 2-3 мм, но именно эта «бесценная пылинка» помогает идентифицировать экземпляр. Естественно, что такую мелкую структуру, так же, как и чешуйки, покрывающие крылья, нужно рассматривать под микроскопом. Хитиновые гениталии имеют крючковидные выросты, а цвет их - светлокоричневый, янтарный. Так вот о каких двух янтарных крючках пишет Набоков. В копулятивном аппарате самцов голубянок они имеют научное название - ветви гнатоса [3, с. 83].
международными правилами. В 1942 г., когда Набоков сочинил свое стихотворение, действовали «Международные правила зоологической номенклатуры», опубликованные на французском, английском и немецком языках в 1905 г., в которые позже были внесены некоторые уточнения, принятые Международными зоологическими конгрессами в Бостоне (1907), Граце (1910), Монако (1913), Будапеште (1927) и Падуе (1930). В настоящее время действует четвертое издание «Международного кодекса зоологической номенклатуры», опубликованное в 1999 г.
Итак, когда ученый-зоолог описывает новый биологический вид, он обязан обозначить голотип. Что такое голотип? Читаем Кодекс (статья 73.1): «Голотип - это единственный экземпляр, на котором в первоначальной публикации был основан новый номинальный таксон видовой группы». Ничего не понятно? Тогда скажем проще: голотип - это главный эталонный экземпляр данного вида. Если для описания вида используются два и более экземпляров, то один из них все равно считается главным (голотипом), а остальные называются паратипами. Все вместе типовые экземпляры («type specimens» в стихотворении Набокова) образуют типовую серию.
Продолжаем читать Кодекс (рекомендация 73А): «Автору, устанавливающему новый номинальный таксон видовой группы, следует обозначить его голотип таким способом, который облегчит в дальнейшем его опознание».
Выполняя эту рекомендацию, энтомологи обычно снабжают голотип красной этикеткой. Именно об этом пишет поэт и ученый Владимир Набоков. Он упоминает «red label» - красную этикетку, подчеркивая ее большое историческое значение, сравнивая с потемневшими от времени картинами, тронами монархов, святыми камнями и поэзией.
И, наконец, что имел в виду автор, когда говорил о «ползающих родичах и ржавчине»? Типовые экземпляры должны храниться в герметичных коробках, чтобы туда не пролезли личинки музейных жуков и гусеницы платяной моли (ползающие родичи), которые могут просто съесть коллекционный материал. Так как насекомые в коллекции наколоты на металлические энтомологические булавки, влажность в музее не должна быть высокой, чтобы булавки не заржавели. Поэтому Набоков пишет о главных врагах типовых экземпляров: «ползающих родичах и ржавчине». Здесь очевиден намек на Нагорную проповедь Иисуса Христа, который сказал: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкопывают и не крадут» (Евангелие от Матфея, 6: 19-20).
Надеюсь, что после всего вышесказанного, абсолютно ясно, что при переводе произведения Набокова должны быть максимально сохранены ключевые слова. А сейчас самое время привести уже имеющийся в русской литературе перевод стихотворения «A Discovery», сделанный врачом и поэтом Виктором Широковым [6, с. 353-354]:
Открытие
(перевод В. Широкова)
Я отыскал ее в стране легенд
средь скал в лаванде и пучках травы,
нашел внезапно средь песчаных лент,
намытых ливнем жесткой синевы.
Ее детали сразу дали знак
к молчанию: и форма, даже тень -
придали привкус - это не пустяк,
открытием обогатился день.
не повредить старался чудо-ткань,
она меня слепила синевой,
манила бахромой погладить длань.
Винт провернулся; из тумана вновь
два желтые крюка смотрели в лоб,
и марсиански скошенная бровь
никак не помещалась в микроскоп.
Я отыскал ее и окрестил,
поскольку терминолог хоть куда;
на описание достало сил,
другой не надо славы никогда.
Она спокойно на булавке спит,
она жива в несведущих глазах,
пусть энтомолог новый сохранит
мой экземпляр, великолепный прах.
Что все картины, троны, что века,
стихи, что восхищали королей,
пред вечностью простого ярлыка
на бабочке малюсенькой моей!
о сыром песке, голубом и аметистовом цвете крыльев бабочки (зато идет речь о некоем «ливне жесткой синевы»), разъеденных щелочью тканях, копулятивном аппарате, латинском языке, ползающих родичах и ржавчине, типовых экземплярах. А янтарные крючки превратились в «желтые крюки», которые почему-то кому-то «смотрели в лоб». Кроме того, остается только теряться в догадках, откуда взялась загадочная «марсиански скошенная бровь».
Я уже писал ранее [2, с 106; 5, с. 89], что в переводе В. Широкова не только пропущено слово «красный», но еще и этикетка превратилась в «ярлык» (русскоязычные зоологи никогда не называют энтомологическую этикетку ярлыком). Поэтому в результате исчез важный смысл произведения Набокова. Интересно, что, когда это стихотворение переводилось с английского на итальянский язык, переводчик также не придал значения слову «красный» и, не поняв термин «типовые экземпляры», в переводе назвал их «редкими экземплярами», что совершенно неверно. Об этом сохранилось упоминание в письме, датированном 1961 г., которое супруга Набокова отправила итальянскому редактору [7, с. 548].
Поэтому, чтобы сохранить смысл стихотворения Набокова для русскоязычного читателя, я сделал собственный перевод. И вот что получилось [3, с. 88-89].
Открытие
(перевод К. Ефетова)
Где влагу дарит горный перевал,
сачок не дрогнул у меня в руке,
когда нашел в лаванде среди скал
его сидящим на сыром песке.
У мотылька был необычный вид:
нежнейших крылышек голубизна
оттенком специфическим горит,
как будто лунным светом смягчена.
Иглой копулятивный аппарат
я извлеку из тьмы на белый свет.
И, развенчав природы маскарад,
бесценная пылинка даст ответ.
Вращаю винт, рассеется туман,
сквозь микроскопа чудные очки
сокровища видны волшебных стран:
Я вид открыл! Его назвал потом,
латынь научная так для меня важна!
Для бабочки я крестным стал отцом -
и мне другая слава не нужна!
Мой крестник средь музейной тишины,
став голотипом, на булавке спит,
«ни моль, ни ржа» ему уж не страшны:
расправив крылья, «тленья убежит».
О, с красной этикеткой мотылек!
Стихи, картины, троны королей,
святыни, путь к которым так далек,
завидуют нетленности твоей!
Хочу только добавить, что слова «тленья убежит» из стихотворения горячо любимого Набоковым А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг...» я использовал, чтобы усилить пафос Владимира Владимировича.
Каждый, кто прочитает стихотворение Набокова, сразу задастся вопросами: «Описывает ли автор реальное событие из своей жизни? Идет ли речь о конкретном биологическом виде, открытом ученым-энтомологом В. В. Набоковым?» Ответ на оба эти вопроса: «Да».
удалось поймать двух самцов-голубянок. Именно этому событию и посвящено стихотворение, написанное четырьмя годами позже. Подробно об этом можно прочесть в книге [10, с. 196-197] известного исследователя творчества В. В. Набокова Дитера Циммера, с которым автору этих строк посчастливилось обсуждать многие вопросы, касающиеся энтомологического наследия Владимира Владимировича. В 1941 г. Набоков опубликовал описание нового вида, который он назвал Lysandra cormion. Оба экземпляра (голотип и паратип) находятся в Американском музее естественной истории (American Museum of Natural History) в Нью-Йорке [11, с. 80].
Немецкий энтомолог Клаус Шуриан в 1989 г. обнародовал результаты своих исследований по скрещиванию голубянок, в которых доказал, что Lysandra cormion Polyommatus (Lysandra) coridon (Poda, 1761) и Polyommatus (Meleageria) daphnis ([Den. et Schiff.], 1775)
Да, к сожалению, Lysandra cormion Nabokov, 1941, как самостоятельный вид, не существует. Но это ни в коей мере не умаляет достоинств поэтического произведения Владимира Набокова.
В 1995 г. «A Discovery» было положено на музыку Кристофером Бергом в качестве песни для колоратурного сопрано и фортепиано.
Замечательное стихотворение Владимира Набокова продолжает радовать не только любителей поэзии, но и ученых-биологов.
Литература
1. Ефетов К. А. Крым в творчестве В. В. Набокова - учено- го-лепидоптеролога // Крымский Набоковский научный сборник. Вып. 1-2. - Симферополь: Крымский Архив, 2001. - С. 28-37.
2. Ефетов К. А. Перевод стихотворения В. В. Набокова // Крымский Набоковский научный сборник. Вып. 5: В. В. Набоков и литературный процесс ХХ века. - Симферополь: Крымский Архив, 2011.- С. 105-106.
Ефетов К. А. Природы маскарад. - Симферополь: CSMU Press: Ната, 2013. - 100 с.
4. Ефетов К. А. Семейство Zygaenidae (Lepidoptera) в произведениях Набокова // Международный Набоковский симпозиум 15-19 июля 2002 г. - Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский музей В. В. Набокова, 2002. - С. 28, 63.
5. Ефетов К. А. Черно-белый квадрат. - Симферополь: CSMU Press, 2009. - 96 с.
6. Набоков В. Капля солнца в венчике стиха. Стихотворения. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - 384 с.
7. Boyd B., Pyle V. & Nabokov D. Nabokov’s butterflies. Unpublished and uncollected writings. - Boston: Beacon Press, 2000. - XIV, 782 pp.
Efetov K. A. & Tarmann G. M. Chrysartona Swinhoe, 1892 (Lepidoptera: Zygaenidae, Procridinae). - Simferopol: CSMU Press, 2008. - 116 pp.
9. Efetov K. A. & Tarmann G. M. A checklist of the Palaearctic Procridinae (Lepidoptera: Zygaenidae). - Simferopol - Innsbruck: CSMU Press, 2012. - 108 pp.
10. Zimmer D. E. A guide to Nabokov’s butterflies and moths. - Hamburg, 2001. - 392 pp.
Ефетов К. А. «Скульптурный секс» Владимира Набокова // История в подробностях. - 2013. - № 5 . - С. 76-81.