Функционирование многокомпонентных сложных высказываний в повести В. В. Набокова «Другие берега»
Одной из ведущих тенденции развития современного русского синтаксиса исследователи считают аналитичность, которая находит выражение в разрушении «классической фразы» и формировании «рубленого» типа прозы (1; 6). Однако наблюдения над литературой русского зарубежья и новейшей отечественной литературой, наряду с аналитической тенденцией, обнаруживают примеры усложнения синтаксиса и увеличения объема высказывания.
Обращение к прозе современных писателей (В. Пелевина, Т. Толстой, Л. Улицкой и др.), а также писателей-модернистов, прежде всего В. В. Набокова, убеждает в том, что в их текстах встречаются не только сегментированные конструкции, но и большое количество многокомпонентных сложных высказываний (МСВ), состоящих более чем из трех предикативных частей, объединенных между собой одним или разными видами связи.
Подобные высказывания встречаются и в произведениях классической литературы (Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова), однако в современной литературе они получают дополнительные стимулы функционирования. МСВ представляют собой: а) текстовые реализации сложных предложений, б) явления текста, пунктуационно оформленные как предложения, а также их синкретичные образования, сочетающие черты первого и второго типов:
«Когда, на таких поездках, Норд-экспрессу случалось замедлить ход, чтобы величаво влачиться через большой немецкий город, где он чуть не задевал фронтонов домов, я испытывал двоякое наслаждение, которое тупик конечного вокзала мне доставить не мог» (здесь и далее примеры из повести «Другие берега»);
(б) «... защелкивается футляр пенснэ; шуркнув, журнал перемещается на ночной столик; Mademoiselle бурно дует; с первого раза подшибленное пламя выпрямляется вновь; при втором порыве свет гибнет».
МСВ играют важную роль в создании художественного образа, остраня- ют течение времени, связывая прошлое и настоящее в «круге вечности, бессмертия», направляя «стрелу времени» во внутреннем пространстве памяти «Других берегов». Повествование разворачивается нелинейно, с лакунами и актуализированными переходами из одного пространственно-временного плана в другой, с переключениями из внешнего, событийного мира во внутренний мир лирического героя.
Когда у писателя возникает потребность представления текста в образе «предложения»? (3, с. 223) Ответить на этот вопрос помогает обращение к концепции функционально-композиционных типов речи С. Г Ильенко (2, с. 458).
Проза В. Набокова ориентируется в развертывании многокомпонентных сложных высказываний прежде всего на а) демонстрационный (ДТР) и б) информационный (ИТР) типы речи, ей не столь свойственны объемные сентенции:
«Мать ведет меня к лестнице за руку, и я отстаю, пытаюсь ехать за нею, шаркая и скользя по плитам зала; смеясь, она подтягивает меня к балюстраде; тут я любил пролезать под ее заворот между первым и вторым столбиком, и с каждым летом плечам и хребту было теснее, больнее: ныне и призрак мой, пожалуй бы, не протиснулся»;
(б) «Он с нами ездил в Германию в 1910 году, после чего я поступил в Тенишевское Училище, а брат - в Первую Гимназию, и Ленский оставался помогать нам с уроками до 1913 года».
Развертывая ИТР, автор ориентируется как на модель сложного синтаксического целого, так и модель сложного тематического целого, нередко имитируя бесконечную цепь нанизывающихся высказываний в спонтанной устной речи (2, с. 459). Он пытается уместить если не целую жизнь, то ее огромную часть в одном МСВ:
«Карлтон тогда еще только строился, и суждено было пройти тридцати шести годам до того, как генерал МакКроскей займет королевские апартаменты в Отель дю Пале, построенном на месте того дворца, где в шестидесятых годах невероятно изгибчивый медиум Daniel Home был пойман, говорят, на том, что босой ступней («ладонью» вызванного духа) гладил императрицу Евгению по доверчивой щеке».
ДТР же ориентирован на динамическое изображение наблюдаемого, детализированный показ действительности, высокую степень плотности процессуального и предметного ряда (2, с. 459).
«Другие берега» является широкое употребление многокомпонентных сложных высказываний с доминантой зрительного восприятия, которые невозможно интерпретировать в отрыве от общего замысла произведения. «Вспомнить» чередуется в набоковском тексте с глаголами «всмотреться», «видеть», «наблюдать» и «представить». Данные МСВ, имея в основе своего развертывания ДТР, позволяют воссоздать уникальную набоковскую реальность, в которой воспоминание сближается с воображением, что подтверждает кредо автора: «Однажды увиденное не может быть возвращено в хаос никогда».
Как правило, В. В. Набоков размещает МСВ с доминантой зрительного восприятия в сильных позициях текста (начале или конце глав, главок, абзацев), что связано с их участием в выражении не только делимитации, но и целостности текста, его ритмизации, в изображении хронотопа.
Специфика выражения субъекта зрительного наблюдения обнаруживается в характере его лексической презентации. Это и сам автор, и лирический герой воспоминаний, и его двойник, и «бесплотный представитель» — которые не противопоставляются друг другу, а взаимно предполагают существование друг друга:
«Я не поехал встречать ее на Сиверскую, железнодорожную остановку в девяти верстах от нас; но теперь высылаю туда призрачного представителя и через него вижу ясно...»
Данные МСВ регулируют процесс наблюдения, намечая этапы его развертывания, побуждая читателя-зрителя к совместному наблюдению с автором» (4, с. 86). Композиционно-синтаксической формой сотрудничества образов автора и читателя-зрителя выступают определенно-личные высказывания, начинающие МСВ. Погружение во внутренний мир лирического героя синтаксически оформляется как расширение объектной позиции:
«Затем вижу: посреди дома, вырастая из длинного, залоподобного помещения или внутренней галереи, сразу за вестибюлем, поднимается на второй этаж, широко и полого, чугунная лестница; паркетная площадка второго этажа, как палуба, обрамляет пролет с четырех сторон, а наверху - стеклянный свод и бледно-зеленое небо».
Пристрастие к использованию МСВ с доминантой зрительного восприятия обусловливается и авторской интенцией: «Высшая мечта автора - превратить читателя в зрителя».
Функционирование МСВ в повести В. В. Набокова тесно сопряжено с темой памяти, образом Мнемозины. В МСВ изображаются разные временные модели: а) циклическая (времена года, регулярные действия), б) линейная (единичные действия), в) спиралевидная (вытекание одного действия из другого).
(а) «И еще - обряд, соблюдавшийся при выдаче чистой тетрадки: со всегдашним легким астматическим пыхтением, округлив по-рыбьи рот, она наотмашь раскрывала тетрадку, делала в ней поле, то есть резко проводила ногтем большого пальца вертикальную черту и по ней сгибала страницу, после чего тетрадка одним движением обращалась вокруг оси, чтобы поместиться передо мной».
(б) «Мои пальцы пахли бабочками - ванилью, лимоном, мускусом, - ноги промокли до пахов, губы запеклись, колотилось сердце, но я все шел да шел, держа наготове сачок».
«Из них две старших смастерили себе платья из американского флага: Пегги взяла себе матронистые полоски, а Сарра Джейн - грациозные звезды, и тут я почувствовал романтический укол, ибо нежно-голубая ткань особенно женственно облекала ее нейтральный стан».
Таким образом, МСВ - несомненная черта идиостиля В. В. Набокова Показательно, что еще в конце введения писатель задает «звон путеводной ноты» в форме МСВ:
«За окном вагона уже дымился ненастный день, мелькали печальные перелески, белело небо над каким-то пригородом, там и сям еще горели, или уже зажглись, окна в отдельных домах...».
Высказывания данного типа стали симптоматичным показателем развертывания и новейшего прозаического дискурса, выражающего континуальную реакцию пишущего на аналитичность современной культуры (5, с. 519).
Библиографический список
2. Ильенко С. Г Русистика. - СПб., 2003.
4. Мартьянова И. А. Текст киносценария и киносценарий текста. - СПб, 2003.