Примечания
1
Медарич М. Владимир Набоков и роман ХХ столетия // В. В. Набоков: Pro et contra. Личность и творчество Владимира Набокова в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей [Т 1]. СПб., 1997. С. 462.
2
Среди работ последних лет по изучению интертекстуальности у Набокова можно назвать следующие: Млечко А. В. Игра, метатекст, трикстер: пародия в «русских» романах В. В. Набокова. Волгоград, 2000; Злочевская А. В. 1) Художественный мир Владимира Набокова и русская литература XIX века. М., 2002; 2) Художественный мир в. Набокова и русская литература XIX в.: Генетические связи, типологические параллели и оппозиции: дис. ... д-ра. филол. наук. М., 2002; Шадурский В. В. Интертекст русской классики в прозе Владимира Набокова. Новгород, 2004; Shapiro G.. Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading”. New York, 1998; Tammi P Russian Subtexts in Nabokov’s Fiction. Tampere, 1999.
3
См.: Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина: Работы о Набокове. СПб., 2004. С. 15. По мнению известного современного набоковеда, «аллюзии на чужие тексты в набоковской прозе, при всей их несомненной важности, играют подчиненную роль по отношению к интратекстуальным связям, мотивированы этими последними и потому должны изучаться только в соотнесении с ними» (Там же). Не стремясь оспорить этот взгляд, мы сознательно выбираем в качестве объекта исследования интертекстуальные параллели.
4
Люксембург А., Рахимкулова Г. Магистр игры Вивиан Ван Бок (Игра слов в прозе Владимира Набокова в свете теории каламбура). Ростов н/Д., 1996. С. 42. Об игровой поэтике Набокова см. также, напр.: Пимкина А. А. Принцип игры в творчестве Набокова: дис. ... канд. филол. наук. М., 1999; Русскоязычное творчество В. Набокова: Проблемы игровой поэтики: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2002; Lilly M. Nabokov: Homo Ludens // Vladimir Nabokov. His Life, His Work, His World. A Tribute. London, 1979. P. 88-102.
5
Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Приглашение на казнь» // Б. Б. Набоков: Pro et contra [Т 1]. с. 47.
6
Набоков В. В. собр. соч. американского периода: в 5 т. сПб., 1999-2000. Т. 3. сПб., 2000. с. 590. ср. с набоковским утверждением о том, что «любой русский писатель чем-то обязан Гоголю, Пушкину и Шекспиру» (Nabokov V. Strong Opinions. New York, 1973. P. 151). ср. также, напр., характерное замечание К. Кедрова: «Нарушая все традиции отечественной литературы и даже создавая романы на других языках, он остался глубоко, до интимности русским писателем. Бысмеивая казенные фетишизированные культы толстого, Пушкина, Гоголя, Достоевского, он оставался верен до прописей своим великим учителям» (Кедров К. Защита Набокова // московский вестник. 1990. № 2. с. 286).
7
см., напр.: Сконечная О. Ю. традиции русского символизма в прозе Набокова 20-30-х годов: дис. ... канд. филол. наук. м., 1994; Александров В. Набоков и «серебряный век» русской культуры // Звезда. 1996. № 11. С. 215-230; Сендерович С. Я., Шварц Е. М. Закулисный гром: О замысле «Лолиты» и Вячеславе Иванове // Wiener Slawistischer Almanach. 1999. Bd 44. S. 23-47; Пило Бойл Ч. Пило Бойл ди Путифигари. Владимир Набоков и русский символизм: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2012; Ронен О. Исторический модернизм, художественное новаторство и мифотворчество в системе оценок Владимира Набокова // Philologica. 2001/2002. Т 7, № 17-18. С. 247-260; Коржова И. Н. Драматургия В. В. Набокова в контексте театральных исканий Серебряного века: дис. ... канд. филол. наук. м., 2010.
8
См., напр.: Империя N. Набоков и наследники. Сб. статей. м., 2006.
9
Бицилли П. М. 1) В. Сирин. «Приглашение на казнь»; 2) «Соглядатай». Париж, 1938 // Бицилли П. м. Избранные труды по филологии. м., 1996. С. 641.
10
MrozE. M. F Vladimir Nabokov and Romantic Irony. Ph.D. University of Delavare, 1988.
11
Цит. по: Dissertation Abstract International (A). Vol. 49, No. 12 (Pt. 1). P. 3734 A.
12
См., напр.: Link Franz H. Nabokov’s “Lolita” and Aesthetic Romanticism // Lit- eratur in Wissenschaft und Unterricht. Kiel, 1976. P. 37-48; Connoly J. W Nabokov and
Zhukovsky // The Vladimir Nabokov Research Newsletter 11 (Fall 1983). P. 43-47; Romantic Parody and the Ironic Muse in “Lolita” // Essays in Literature 22 (1995). No. 1. P. 123-143; Dolinin A. Life after Beheading: Nabokov and Charles Nodier // The Nabokovian 39 (Fall 1997). P. 6-11; Vries de G. Nabokov’s “Pale Fire” and the Romantic Movement // Zembla (http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm). 2008.
13
Набоков В. В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998. С. 56.
14
Не случайно их отражению в набоковском творчестве посвящены статьи в Гарландской энциклопедии. См.: Cancogni A. Nabokov and Chateaubriand // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. New York; London, 1995. P. 282-388; Peterson Dale E. Nabokov and Poe // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 463-471; Sweeney S. E. Porloined Letters: Poe, Doyle, Nabokov // Russian Literature Triquarterly 24 (1991). P. 212-237. См. также: Грейсон Д. Французский связной: Набоков и Альфред де Мюссе. Идеи и опыт перевода // В. В. Набоков: Pro et contra. Т. 2. С. 387-435.
15
См., напр.: Petty C. L. A Comparison of Hawthorne’s “Wakefield” and Nabokov’s “The Leonardo” // Modern Fiction Studies 25 (1979). No.3. P. 499-507.
16
Старк В. П. А. С. Пушкин и творчество В. В. Набокова: дис. в форме научного доклада ... д-ра. филол. наук. СПб., 2000; Бессонова А. С. «Истина Пушкина» в творческом сознании В. В. Набокова: дис. ... канд. филол. наук. Коломна, 2003; Сергеев Д. В. Классическая традиция русской литературы (Пушкин и Гоголь) в художественном творчестве В. В. Набокова: дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2003; Басмова В. Г. Комментарий В. В. Набокова к «Евгению Онегину» А. С. Пушкина и «онегинский» код «Лолиты»: дис. ... канд. филол. наук. Новосибирск, 2007.
17
Burns Dan E. “Bend Sinister” and “Tyrants Destroyed”: Short Story into Novel // Modern Fiction Studies 25 (1979). No. 3. P. 509.
18
Если в отечественном литературоведении термин «роман» является, по сути, единственным обозначением большой повествовательной формы, то западная филологическая традиция уже в самых своих истоках выделила две основные жанрово-стилистические разновидности крупных прозаических произведений: «novel» и «romance». Романом в привычном для нас понимании является скорее «novel», в то время как «romance», подразумевая большую свободу в отборе материала и повествовательной формы, может и не ограничиваться рамками прозаического повествования (классическим примером «romance» можно считать «Фауста» Гете). Генетически «romance» восходит к древнему эпосу и средневековому рыцарскому роману, формируясь как жанр задолго до наступления эпохи романтизма и продолжая весьма плодотворно развиваться и после ее завершения (См.: Уэллек Р, Уоррен О. Теория литературы. М., 1978. С. 233).
19
Джонсон Д. Бартон. Лабиринт инцеста в «Аде» Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra [Т 1]. С. 402.
20
Frosch T. R. Parody and Authenticity in “Lolita” // Rivers J. E., Nicol C., eds. Nabokov’s Fifth Arc: Nabokov and Others in His Life’s Work. Austin, 1982. P 182. О романтических аллюзиях в «Лолите» см. также, напр.: Проффер К. Appel A. “Lolita”: The Springboard of Parody // Dembo L. S., ed. Nabokov: The Man and His Work. Madison, 1967. P 106-143.
21
См.: Пайфер Э. Лолита // В. В. Набоков: Pro et contra. Т 2. С. 888. Ср. также: PiferE., ed. Vladimir Nabokov’s “Lolita”: A Casebook. Oxford, 2003.
22
См.: Александров В. Е. Набоков и потусторонность. СПб., 1999. С. 80, 259.
23
см.: там же. с. 27, 276.
24
см.: Moynahan J. Nabokov and Joyce // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 437.
25
см.: Долинин А. «Двойное время» у Набокова (от «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. сПб., 1994. с. 293-298.
26
Помимо упомянутой диссертации Э. М. Ф. Мроз см.: Александров В. Е. Указ. соч. с. 265; Ronen O., Ronen I. Diabolically Evocative: An Inquiry into the Meaning of a Metaphor // Slavica Hierosolymitana 5-6 (1981). P. 378; Bethea D. M. Appel A. Op. cit. P. 114; Brostrom K. N. The Heritage of Romantic Depictions of Nature in Turgenev // American Contributions to the Ninth International Congress of Slavists. Vol. 2. Literature, Poetics, History. Columbus, 1983. P. 93; Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca, London, 1989. P. 7, 11, 88, 94, 145; Boyd B. Vladimir Nabokov: The Russian Years. Princeton, 1990. P. 95; Connoly J. W The Otherwordly in Nabokov’s Poetry // Russian Literature Triquaterly 24 (1991). P. 332; Dolinin A. “The Gift” // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. P. 143, 167 (n. 38); Shapiro G. Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading”.
27
см., напр.: Левинтон Г. А. The Importance of Being Russian, или Les allusions perdues // Б. Б. Набоков: Pro et contra. T. 1. с. 308-339; Долинин А. А., Тименчик Р Д. Примечания // в. в. Набоков. Рассказы. «Приглашение на казнь». Роман. Эссе, интервью, рецензии. м., 1989. с. 508, 509; воскрешение короля офиоха: Э. т. А. Гофман в рассказе в. Набокова «облако, озеро, башня» // Scando-Slavica 36 (1990). P. 101-113; Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о владимире Набокове. СПб., 1994. С. 22, 42-51; Семенова Н. В. «Жизнь — ландшафт — странствие» в новелле вл. Набокова «Облако, озеро, башня» // Проблемы романтизма в русской и зарубежной литературе. Тверь, 1996. С. 126-130; Иванов Вяч. Вс. Чёрт у Набокова и Булгакова // Звезда. 1996. № 11. С. 148; Мулярчик А. Русская проза владимира Набокова. М., 1997. С. 51, 105; Злочевская А. В. Набоков и Гоголь (На материале романа «Защита Лужина») // Русская словесность. 1998. № 4. С. 24; Козлова С. М. Утопия истины и гносеология отрезанной головы в «Приглашении на казнь» // Звезда. 1999. № 4. С. 184; Телетова Н. Истоки романа Набокова «Ада» и роман Жермены де Сталь «Коринна» // в. в. Набоков: Pro et contra. Т. 2. С. 436-448; Полищук В. Б. Поэтика вещи в прозе Набокова: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2000. С. 116-133; Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. С. 11, 16, 17, 29, 35, 40 и др.; Два «немецких» романа владимира Набокова // Academic Electronic Journal in Slavic Studies Toronto Slavic Quarterly 25 (Summer 2008) (http://sites.utoronto. ca/tsq/25/rykunina25.shtml); Федунина О. В. «Мельмот Скиталец» Ч. Р. Метьюрина и «Приглашение на казнь» в. в. Набокова: форма сна и картина мира // Готическая традиция в русской литературе / под ред. Н. Д. тамарченко. м., 2008. С. 267-296, 334-337; Дмитриенко О. А. Набоков и некоторые литературные мотивы немецкого романтизма // вестник ТвГУ Серия: Филология. 2015. № 1. С. 27-34.
28 Целкова Л. Н. Набоков в жизни и творчестве. М., 2001. С. 23.
29
Долинин А. Указ. соч. С. 79.
30
Барковская Н. В. Художественная структура романа В. Набокова «Дар» // Проблемы взаимодействия метода, стиля и жанра в советской литературе. Свердловск, 1990. С. 31.
31
Ерофеев В. В. Русская проза Владимира Набокова // Набоков В. В. Собр. соч.: в 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 13.
32
Есаулов И. А. Поэтика литературы русского зарубежья (Шмелев и Набоков: два типа завершения традиции) // Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995. С. 255. См. также: Есаулов И. А. Игровое самоопределение в художественном мире Владимира Набокова как финал русского серебряного века // Studia Litteraria Polono-Slavica 3 (1999). C. 131-142.
33
Липовецкий М. Эпилог русского модернизма (Художественная философия в «Даре» Набокова) // В. В. Набоков: Pro et contra [Т. 1]. С. 647. Заочно спорит с Н. Барковской и С. Антонов, называющий «Дар» «заведомо неромантическим» произведением Эстетический мир Набокова: парадигмы прочтения // Russian Studies. Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1995. Т. 1, № 3. С. 441 (прим.)).
34
Там же. С. 665.
35
Сходную точку зрения высказывает и А. Пятигорский, одним из первых затронувший рассматриваемый вопрос еще в 1978 году. По его замечанию, в набоковском мире «вещи не враждебны мышлению» — «.Если бы это было так, то Набоков был бы романтиком или психологистом, чем он никак не был. Мышление само отталкивается от вещей — тоже не из враждебности, а из чуждости его природы этим вещам.» (Пятигорский А. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra [Т. 1]. С. 344).
36
Пурин А. 1) Набоков и Евтерпа // Новый мир. 1993. № 2. С. 229; 2) Пиротехник, или романтическое сознание // Нева. 1991. № 8. С. 171-180.
37
ср., напр.: «исследователи еще не пришли к единому мнению об эстетическом и этическом пафосе романтизма, о романтической концепции личности. Если одни ученые утверждают гуманистическую природу романтизма, то другие настаивают на субъективизме и индивидуализме как исходных чертах романтического миропонимания» (Карташова И. В. Романтизм. итоги и перспективы изучения // Проблемы романтизма: сб. науч. трудов. тверь, 1990. с. 133).
38
Ср., напр.: «...Объективно, независимо ни от каких прямых влияний, русский символизм явился именно неоромантизмом, т. е. на другой духовной почве, в особом научно-историческом контексте воспроизвел позиции сознания, в принципе близкие тем, на которых стояли романтики» (Казин А. Л. Неоромантическая философия художественной культуры // вопросы философии. 1980. № 7. с. 145).
39
тему «романтизм и модернизм» можно считать одной из излюбленных в западном литературоведении последних десятилетий (см., напр.: Pesch L. Die Roman- tische Rebellion in der Modernen Literatur und Kunst. Munchen, 1962; Langbaum R. Romanticism as a Modern Tradition // Langbaum R. The Poetry of Experience. New York, 1963. P. 9-37; Romanticism. Vistas, Instances, Continuites. Ithaca; London, 1973; Romantic and Modern: Revaluations of Literary Tradition. Pittsburgh,1977; FurstL. R. своеобразное «антиромантическое» направление в критике начала века (И. Баббит, Т. Халме и др.). См. об этом: Frye N. The Drunken Boat: The Revolutionary Element in Romanticism // Romanticism Reconsidered. Selected Papers from the English Literature. New York; London, 1963. P. 24.
40
См., напр.: Кертис Дж. Романтическое видение // Литературное обозрение. 1991. № 5. С. 24-28; Новикова Н. Формы проявления романтического стиля М. А. Булгакова (роман «Белая гвардия») // Проблемы романтизма в русской и зарубежной литературе. Тверь, 1996. С. 122-126; Липовецкий М. Н. «Три толстяка» Ю. Олеши как романтическая сказка // Проблемы взаимодействия метода, стиля и жанра в советской литературе. С. 60-69; Terras V. Boris Pasternak and Romantic Aesthetics // Papers on Language and Literature 3 (1967). No. 1. P 42-56; Langbaum R. Op. cit. P 31; Furst L. R. The Contours of European Romanticism. London, 1980; Thorburn D. Conrad’s Romanticism: Self-Consciousness and Community // Romanticism. Vistas, Instances, Continuites. P 221-254; Blotner J. Romantic Elements in Faulkner // Romantic and Modern... P 207-221.
41
The Theory of the Avant-Garde. Cambridge, Mass., 1968. P. 51.
42
Осипова О. А. Культура романтизма и современность // Вторые культурологические чтения. М., 1997. С. 64.
43
Романтический концепт игры наиболее полно реализовался в доктрине «романтической иронии» (Фр. Шлегель, К.-В.-Ф. Зольгер, Л. Тик). Английский литературовед Д. К. Мюке прямо называет романтическую иронию «основополагающим элементом всей современной литературы» (Muecke D. C. The Compass of Irony. London, 1969. P. 186).
44
Шлегель Фр. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. М., 1983. Т 1. О. 403.
45
Бодлер Ш. Что такое романтизм? // Бодлер Ш. Стихотворения. Проза. М., 1997. О. 523.
46
Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина // Белинский В. Г. Собр. соч.: в 9 т. М., 1976-1982. Т 6. М., 1981. О. 115.
47
Иванов-Разумник Р Литература и общественность. Вечные пути (реализм и романтизм) // Заветы. 1914. № 3. О. 97.
48
Там же. О. 96. Оходная оценка романтизма как «типа литературы», обусловленного «типом человеческого духа» (формулировка О. Аскольдова), присутствует в целом ряде выступлений критиков и поэтов начала ХХ столетия. Ом., напр.: Аскольдов С. О романтизме // Вопросы жизни. 1905. № 2. О. 20-51; Гофман М. Романтизм, символизм и декадентство // Книга о русских поэтах последнего десятилетия: очерки, стихотворения, автографы / под ред. М. Гофмана. ОПб.; М., 1909. О. 3-32; Русские символисты. М., 1910. О. 1-48; Климентов А. Романтизм и декадентство: Философия и психология романтизма как основа декадентства (символизма). Одесса, 1913; Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика.
СПб., 1996 (впервые: СПб., 1914); Блок А. О романтизме // Блок А. Собр. соч.: в 8 т. М.; Л., 1960-1963. Т 6. М.; Л., 1962. С. 359-371.
49
Карташова И. В. Взгляд на романтизм в канун XXI века // Романтизм и его исторические судьбы. Материалы междунар. науч. конф. Тверь, 1998. Ч. 1. С. viii.
50
Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998. С. 194. Отношение Набокова к Гюго было, по-видимому, неоднозначным — известны и негативные его высказывания о французском писателе. См., напр.: Из переписки с Э. Уилсоном // Звезда. 1996. № 11. С. 123.
51
Набоков В. В. Комментарий к роману А. с. Пушкина «Евгений ?негин». с. 456.
52
Там же. С. 455-456.
53
Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. С. 189-190.
54
Рягузова Л. Н. Система эстетических и теоретико-литературных понятий В. В. Набокова. Краснодар, 2001. С. 53.
55
«Двойное время» у Набокова... С. 294. Ср.: Сконечная О. Ю. Указ. соч. С. 2.
56
Из работ последнего времени, посвященных теме двойников у Набокова, см., напр.: Саенко С. И. Поетика двійництва у романах В. Набокова «Відчай» та «Запро- шення до страти»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Одеса, 2009.
57
Есаулов И. А. Поэтика литературы русского зарубежья (Шмелев и Набоков: два типа завершения традиции). С. 261. Ср.: Полищук В. Б. Поэтика вещи в прозе Набокова. С. 130.
58
Линецкий В. Указ. соч. С. 22.
59
Nabokov V. Strong Opinions. P. 83.
60
Полностью аналогичного «двоемирию» термина в английском языке не существует. Поэтому каждый исследователь использует здесь собственную, удобную ему терминологию.
61
См., напр.: Барковская Н. В. Указ. соч; Антонов С. А. Тихомирова Е. В. К интерпретации произведений В. В. Набокова // Русская классика ХХ века: Пределы интерпретации: сб. материалов науч. конф., Ставрополь, 1995. С. 7273; Злочевская А. В. Набоков и Гоголь. С. 24; Полищук В. Б. Поэтика вещи в прозе Набокова. С. 131; Шадурский В. В. Указ. соч. С. 11.
62
см.: Коваленко А. Г. «Двоемирие» в. Набокова // вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Филология. Журналистика. 1994. № 1. С. 93-100; Ско- нечная О. Ю. Традиции русского символизма в прозе В. В. Набокова 20-30-х годов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1994. С. 2, 5; Антонов С. А. Указ. соч. С. 437; Аверин Б. В. Набоков и набоковиана // В. В. Набоков: Pro et contra [Т 1]. C. 862-865; Медарич М. Указ. соч. С. 471-472; Пило Бойл Ч. Johnson D. Barton. Belyj and Nabokov: A Comparative Overview // Russian Literature 9:4 (1981). P. 379-402.
63
Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. С. 34.
64
См., напр., одну из характерных формулировок: «Генезис “художественного двоемирия” — модели, соединяющей материальный и трансцендентный уровни бытия, восходит к романтическому “двоемирию” (например, проза Гофмана), а ее отечественные истоки критики начала ХХ века находили у Н. Гоголя» (Злочев- ская А. В. Набоков и Гоголь. С. 24). Зарубежное набоковедение в этом отношении отличается более тщательным подходом, но и здесь проблема не освещается всесторонне. Каждый исследователь избирает, как правило, один или несколько аспектов метафизической проблематики и подробно их анализирует (См., напр.: Александров В. Е. Указ. соч.; Johnson D. Barton. Worlds in Regression: Some Novels of Vladimir Nabokov. Ann Arbor, 1985 (Ср. русское издание с несколько отличным названием: Джонсон Д. Бартон. Миры и антимиры Владимира Набокова. СПб., 2011)).
65
См., напр.: Сконечная О. Указ. соч.; Пило Бойл Ч. Указ. соч.
66
Даже М. Липовецкий рассматривает тексты Набокова на фоне «романтикомодернистской модели» как некоего целого Указ. соч. С. 647).
67
Храповицкая Г. Н. Двоемирие и символ в романтизме и символизме // Филологические науки. 1999. № 3. с. 40.
68
см., напр.: Boyd B. 1) The Problem of Pattern: Nabokov’s “Defense” // Modern Fiction Studies 33 (1987). No. 4. P. 575; 2) Владимир Набоков: русские годы: Биография. сПб., 2010. с. 377.
69
Смирнов И. П. Диахронические трансформации литературных жанров и мотивов // Wiener slawistischer Almanach. S. 4. Wien, 1981. с. 25.
70
ср. целостный подход к поэтическому и прозаическому наследию писателя в кн.: Погребная Я. В. «Плоть поэзии и призрак прозрачной прозы...» Лирика В. В. Набокова. М., 2011. О поэзии Набокова см. также: Маликова М. Э. Забытый поэт // Набоков В. В. Стихотворения. СПб., 2002. С. 5-52. (Библиотека поэта); Малофеев П. Н. Поэзия Владимира Набокова. LAP Lambert Academic Publishing, 2013.
71
См. некоторые отзывы современников в кн.: Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Владимира Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии. М., 2000. С. 19-25. См. также: Струве Г. П. Русская литература в изгнании. Париж; М., 1996. С. 119-122. Неожиданно жесткую оценку дает набоковской поэзии конца 1910-х — 1920-х годов и А. А. Долинин: «За очень немногими исключениями ранние стихи Набокова — скованные, эклектичные, лишенные собственного голоса, нередко впадающие в напыщенную риторику и сентиментальность, иногда просто безвкусные.» (Долинин А.
72
См. об этом: Гаспаров М. Л. Литературный интертекст и языковой интертекст // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т 61. 2002. № 4. С. 3-9. Ср. также: Смирнов И. П. О ритмико-фразовых уподоблениях в стихах // Теория стиха. Л., 1968. С. 218-226.
73
Ор. известное замечание З. Гиппиус, адресованное В. Д. Набокову: «Пожалуйста, передайте Вашему сыну, что он никогда писателем не будет» (Набоков В. В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. СПб., 1999-2000. Т. 5. СПб., 2000. О. 291). В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках тома и страниц.
74
См. об этом: Грейсон Д. Указ. соч.
75
См.: Набоков В. Стихи. Пг., 1916.
76
Определение Г. П. Струве (Указ. соч.).
77
А. Долинин, отмечая литературные предпочтения Набокова, справедливо характеризует его как поэта «с классическим, даже архаическим для 1920-х годов вкусом» (Долинин А. Указ. соч. С. 11).
78
Ср. в «Пророке» (1841) Лермонтова: «Завет предвечного храня, / Мне тварь покорна там земная; / И звезды слушают меня, / Лучами радостно играя» (Лермонтов М. Ю.
79
Дарк О. Примечания // Набоков В. В. Соч.: в 4 т. Т. 2. С. 439.
80
Тютчев Ф. И. Полн. собр. соч. и писем: в 6 т. М., 2002-2005. Т. 2. М., 2003. С. 75.
81
При этом в сборнике «Горний путь» религиозная образность и символика занимает важнейшее место, заставляя исследователей говорить об «откровенно высказанном религиозном чувстве» автора (Аверин Б. В., Виролайнен М. Н. Владимир Владимирович Набоков (1899-1977) // Литература русского зарубежья (1920-1940). Учебник для высших учебных заведений Российской Федерации. СПб., 2013. С. 574).
82
См.: Маликова М. Примечания // Набоков В. В. Собр. соч. русского периода. Т. 1. С. 785.
83
К особенностям поэзии Фета можно возвести и заглавия сиринских стихотворений — «Ласточки» (1920), «Бабочка» (1921), «На качелях», «После грозы» (1919 (?)) (См.: Долинин А. Указ. соч. С. 11), а в призыве «учиться у ландыша и лани» («Сонет»; I, 453) еще К. Мочульский без труда разглядел фетовскую цитату (см.: К. В. [Мочульский К.] В. Сирин. «Гроздь» // Звено. 1923. 23 апреля).
84
Бухштаб Б. Я. Русские поэты. Л., 1970. С. 112-113.
85
Ср. у Фета: «Тускнеют угли. В полумраке / Прозрачный вьется огонек. / Так плещет на багряном маке / Крылом лазурным мотылек» (Фет А. А. Стихотворения. М., 1970. С. 228).
86 Указ. соч. С. 39, 63, 165. Эта особенность также отмечена Б. Я. Бухштабом (Бухштаб Б. Я. Указ. соч. С. 131).
86
Назиров Р Г. традиции Пушкина и Гоголя в русской прозе. Сравнительная история фабул: дис. в виде науч. докл. ... докт. филол. наук. Екатеринбург, 1995. С. 3. См. также, напр.: Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы. Экспериментальное издание / отв. ред. Е. К. Ромодановская. Вып. 1-3. Новосибирск, 2003-2008.
87
Среди исследований последнего времени, посвященных поискам возможных источников «Защиты Лужина», см., напр.: Лавров А. В. Андрей Белый и «кольцо возврата» в «Защите Лужина» // The Real Life of Pierre Delalande: Studies in Russian and Comparative Literature to Honor Alexander Dolinin. Stanford, 2007. Pt. 2. C. 539-554; Меерсон О. Набоков-апологет: защита Лужина или защита Достоевского? // Достоевский и ХХ век. М., 2007. Т 1. C. 358-381; Данилевский А.А. Мемуары Д. И. Ульянова как претекст «Защиты Лужина» // Культура русской диаспоры: Эмиграция и мемуары. Таллинн, 2009. C. 150-185.
88
См., напр.: Михайлов О. Разрушение дара // Москва. 1986. № 12. C. 71; Слюсаре- ва И. Построение простоты (Опыт прочтения романа Вл. Набокова «Защита Лужина») // Подъем. 1988. № 3. С. 129-140.
89
Ходасевич Вл. [рец.:] «Защита Лужина» // Ходасевич Вл. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 558.
90
91
Зольгер К.-В.-Ф. Эрвин. Четыре диалога о прекрасном и об искусстве. М., 1978. С. 413.
92
Вакенродер В. Г. Фантазии об искусстве. М., 1977. С. 97.
93
Там же. С. 98.
94
Ср. мысль В. Александрова о том, что маленький Лужин являет собой «живой сосуд, ждущий, что его заполнят неким — пока неясно каким — содержанием» (Александров В. Е. Набоков и потусторонность. СПб., 1999. С. 82).
95
Слюсарева И. Указ. соч. с. 133.
96
о. Оконечная предполагает, что «мечта» Лужина-старшего, «по-видимому, имеет реальный прообраз» — открытку с изображением маленького Моцарта за клавесином (Сконечная О. Примечания // Набоков В. В. Ообр. соч. русского периода: в 5 т. СПб., 1999-2000. Т. 2. СПб, 1999. С. 708). О. Дарк, в свою очередь, усматривает параллели с моцартом во всей судьбе Лужина, замечая вместе с тем, что «Набоков полемизирует с тривиальными. представлениями о жизни и судьбе художника» (Дарк О. Примечания // Набоков В. Собр. соч.: в 4 т. М., 1990. Т. 2. С. 436. См. также: Бугаева Л. Д. Набоков и музыка: об одном музыкальном эксперименте писателя // Набоковский вестник. Вып. 5. Юбилейный. СПб., 2000. С. 105-106). Согласимся с О. Дарком, добавив при этом, что Набоков пародирует не саму культурную традицию, выдвинувшую образ маленького гения и опиравшуюся при этом на реальные факты, а ее постепенное редуцирование, превращение в расхожий штамп (ср.: Долинин А. А. «Двойное время» у Набокова (От «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. С. 321). Ср. отголоски мотива музыканта-вундеркинда в «Будденброках» (1901) Т. Манна: «Как он сыграл, мальчик мой! Как он сыграл, этот ребенок! — воскликнула она и, едва сдерживая слезы, ринулась заключить его в объятия. — Герда, Том, это будет второй Моцарт, Мейербер. — и, так и не подыскав третьего имени, она ограничилась тем, что осыпала поцелуями племянника, сидевшего в полном изнеможении, с руками, упавшими на колени, и отсутствующим взором» Собр. соч.: в 10 т. М., 1959-1961. Т. 1. М., 1959. С. 552).
97
Как показывает Б. Бойд, роль отца в судьбе Лужина чрезвычайно высока (см.: Boyd B. The Problem of Pattern: Nabokov’s “Defense”. P 577). Об отражении в творчестве Набокова образа отца писателя см. также: Shapiro G. The Tender Friendship and The Charm of Perfect Accord. Nabokov and His Father. Ann Arbor, 2014.
98
Не согласимся с А. Злочевской, утверждающей, что «в жизни Лужина, в отличие от самого Набокова и его автобиографических героев (сам рассказ об усадебной жизни Лужина уже содержит в себе определенные автобиографические моменты. — Н. К.), детского рая никогда не было — было некое выжидательно-подготовительное “дошахматное” предсуществование в этом мире» (Злочевская А. В. Набоков и Гоголь (На материале романа «Защита Лужина») // Русская словесность. 1998. № 4. с. 25). Дошахматное детство набоковского героя можно трактовать как некое бессодержательное «ожидание», не заключающее в себе никакой смысловой и эстетической ценности, лишь с точки зрения формальной соотнесенности этого периода жизни героя с его последующей «шахматной» судьбой. Для самого Лужина ценность детских впечатлений безусловна и во многом определяет его поведение.
99
Эпштейн М., Юкина Е. Образы детства // Новый мир. 1979. № 12. С. 242.
100
Там же.
101
Любимова Т. Б. Явное вдали и скрытое вблизи (О традиции в современном западноевропейском искусстве) // Проблема единства современного искусства и классического наследия. М., 1988. С. 29.
102
См., напр.: Аверин Б. В. Дар Мнемозины: Романы В. В. Набокова в контексте русской автобиографической традиции. СПб., 2003.
103
Аверин Б. В. Указ. соч.; Кириллина О. М. И. Бунин и В. Набоков: проблемы поэтики («Жизнь Арсеньева» и «Другие берега»): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2004.
104
Эпштейн М., Юкина Е. Указ. соч. С. 250.
105
Сконечная О. Традиции русского символизма в прозе В. В. Набокова 20-30-х годов: дис. ... канд. филол. наук. М., 1994. С. 84.
106
См., напр.: Манн Ю. В. Динамика русского романтизма. М., 1995. С. 170-175.
107
Об особенностях мотива бегства в «Мцыри» см., напр.: Манн Ю. В. Указ. соч. С. 195-207.
108
Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Л., 1979-1981. Т. 1. Л., 1979. С. 424.
109
Долинин А. А. Указ. соч. с. 321.
110
о «горизонтальном» и «вертикальном» двоемирии у Набокова упоминает, в частности, с. Антонов (см.: Эстетический мир Набокова: парадигмы прочтения // Russian Studies. Ежеквартальник русской филологии и культуры. сПб., 1995. т. 1, № 3. с. 437).
111
см.: Берновская Н. М. образ чудака и проблема духовной утопии в истории немецкой литературы от Жан-Поля до Германа Гессе // вопросы литературы и стилистики германских языков. М., 1975. С. 27-76.
112
В. Полищук через общий мотив неуклюжести героя сопоставляет со студентом Ансельмом других набоковских персонажей — Франца из романа «Король, дама, валет» (1928), Марка Штандфусса из рассказа «Катастрофа» (1924) и Эрвина из «Сказки» (1926), что лишний раз подтверждает значимость гофмановского претекста в дискурсе Набокова (см.: Полищук В. Б. Поэтика вещи в прозе Набокова: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2000. С. 122-123).
113
Гофман Э. Т. А. Собр. соч.: в 6 т. М., 1991-2000. Т 1. М., 1991. С. 200.
114
Среди персонажей литературы модернизма в выстраиваемый ряд может быть поставлен герой повести А. М. Ремизова «Крестовые сестры» (1910) Мараку- лин: обладая прекрасным почерком и душевной чуткостью, незлобивостью (еще одна напрашивающаяся параллель в данном случае — князь Мышкин), он будто бы предвосхищает в своей судьбе лужинский путь, в болезненном состоянии выпадая из окна. Не рискнем, однако, предполагать, что все намеченные сближения имеют более значимый характер, нежели сходства типологического плана.
115
ср. у Гоголя: «Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения. Если же дело было очень затруднительно, то он даже имел обыкновение совсем не оканчивать фразы, так что весьма часто, начавши речь словами: “Это, право, совершенно того..— а потом уже и ничего не было, и сам он позабывал, думая, что все уже выговорил» (Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 7 т. М., 19761979. Т. 3. М., 1977. С. 156).
116
В. Александров склонен усматривать в данном фрагменте отголоски «романтической идеи невыразимости глубинных духовных истин» (Александров В. Е. Указ. соч. С. 81), а также отсылку к платоновскому мифу об анамнезисе, согласно которому человек в своей земной жизни вспоминает об истинном знании, полученном душой до рождения. Ср. признание Федора Зине в романе «Дар»: «Это странно, я как будто помню свои будущие вещи, хотя даже не знаю, о чем будут они. Вспомню окончательно и напишу» (IV, 374).
117
Манн Ю. В. Указ. соч. С. 95. Об описании внешности героя романтической поэмы см., напр.: Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Л., 1978. С. 124-136; Указ. соч. С. 100-108. Ср. также: Лыгун Е. Б. Образ человека искусства в русской романтической прозе 1830-х годов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тарту, 1987.
118
Кедров К. Защита Набокова // Московский вестник. 1990. № 2. С. 275. Еще одним литературным предшественником Лужина, по мнению исследователей, может быть назван чеховский Беликов. См.: Chances E. Chekhov, Nabokov, and the Box: Making a Case for Belikov and Luzhin // Russian Language Journal 40 (1987). No. 140. P. 135-142; Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина: работы о Набокове. СПб., 2004. С. 60-61.
119
См., напр.: Александров В. Е. Указ. соч. С. 76-78; Boyd B. The Problem of Pattern: Nabokov’s “Defense”. P. 582-586; Barabtarlo G. “The Defense” Marginalia // The Nabokov- ian 28 (1992, Spring). P. 62.
120
Сам Набоков, как известно, проводил параллель между музыкой и сочинением шахматных задач, но не шахматными партиями (См.: Набоков В. Интервью в журнале “Playboy” // Набоков В. В. Собр. соч. американского периода: в 5 т. СПб., 1999-2000. Т 3. СПб., 2000. С. 578), при этом замысел «Защиты Лужина» писатель уподоблял шахматной задаче (см.: Предисловие к английскому переводу романа «Защита Лужина» («The Defense») // В. В. Набоков: Pro et сопИа. [Т. 1]. СПб., 1997. С. 54).
121
Александров В. Указ. соч. С. 77. Ср. мнение А. Долинина: «Аналогиями между музыкой и шахматами Набоков, безусловно, подчеркивает эстетическую природу лужинского воображения, которое служит у него моделью воображения художественного» (Долинин А. Указ. соч. С. 62).
122
Не будем, однако, забывать, что данная точка зрения принадлежит жене Лужина, чьи взгляды зачастую подвергаются со стороны повествователя ироническому остранению.
123
Гофман Э. Т. А. Собр. соч.: в 6 т. Т. 1. С. 57.
124 см., напр.: Меерсон О. Указ. соч.
125 Гинзбург Л. Указ. соч. с. 41.
126 вспомним излюбленный набоковский прием реализации метафоры. о мифологическом и метафорическом мышлении см., напр.: Потебня А. А. Из записок по теории словесности // Потебня А. Эстетика и поэтика. М., 1976. С. 414-447; Фрей- денберг О. М. Происхождение греческой лирики // вопросы литературы. 1973. № 11. С. 103-123.
124
Ванслов В. В. Асмус В. Ф. Музыкальная эстетика философского романтизма // Советская музыка. 1934. № 1. С. 56.
125
М. [Н. А. Мельгунов?] Рец. на «Краткую историю пифагорейской философии» // Телескоп. 1832. Ч. 12. С. 265. Ср.: Шеллинг Ф. Философия искусства. СПб., 1996. С. 206-208. В дальнейшем мотив «музыки сфер» эксплуатировался символистами (см.: Ханзен-Леве А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб., 1999. С. 112). Символисты возвращают музыке первенство среди всех других искусств, но несколько сдвигают смысловые акценты, предпочитая, в отличие от романтиков, говорить уже не о музыке как таковой, а о «духе музыки», «музыкальности» как идеальной форме существования символа (см., напр.: Белый А. символизм как миропонимание // Белый А. символизм как миропонимание. сПб., 1994. с. 246). символистское понимание музыки (и, в частности, идея А. белого о соответствии между литературой и музыкальными формами), по- видимому, также оказало влияние на Набокова (см. об этом: Бугаева Л. Д. Указ. соч. с. 105-106). Но смысловое наполнение мотива музыки в романе отсылает, скорее, к романтической, нежели к символистской творческой практике.
126
ср. в «Крейслериане» (1814-1815) Э. Т А. Гофмана: «Она (музыка — Н. К.) так меня обволокла и опутала, что мне никак не освободиться. Все, решительно все представляется мне в виде музыки» (Гофман Э. Т. А. собр. соч.: в 6 т. Т 1. с. 299).
127
в этом свете скорее всего придуманную Набоковым историю об издателе, который предлагал сделать Лужина не шахматистом, а «сумасшедшим скрипачом», можно понимать как один из ключей к сюжету, за которым стоит фабула о гениальном музыканте (см.: Набоков В. Предисловие к английскому переводу романа «Защита Лужина»... с. 53).
128
Указ. соч. С. 133.
129
Вакенродер В.-Г. Указ. соч. С. 98.
130
Там же. С. 99.
131
Гофман Э. Т. А. Собр. соч.: в 6 т. Т. 2. М., 1994. С. 304.
132
Одна из очевидных аллюзий, присутствующих в набоковском тексте, отсылает к произведению более поздней эпохи — роману И. А. Гончарова «Обломов» (1859), в особенности к главе «Сон Обломова».
133
Можно предположить, что сама забкость границ между «сном» и «реальностью» в сознании героя дублирует на персонажном уровне общую структурную непроясненность этой оппозиции на уровне Автора. Весь эпизод выстроен так, что провести психологически мотивированную границу между сном Лужина и его бодрствованием, выделить моменты «засыпания» и «пробуждения» практически не представляется возможным. Это лишний раз подтверждает излюбленную набоковскую мысль о том, что логика художественного текста не соответствует закономерностям «объективной» действительности, но отражает уникальный космос творческого сознания (подробнее об этом см. в главе 4).
134
Долинин А. Указ. соч. С. 56.
135
В. Александров рассматривает эту ситуацию в свете дуалистической модели бытия в романе: «Восторг и гармония шахматной игры могут рассматриваться как отражение ее трансцендентальной природы. А ужас порожден телесностью Лужина, несовместимостью души и тела» (Александров В. Е. Указ. соч. С. 95).
136
Маркович В. М. Тема искусства в русской прозе эпохи романтизма // Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. Л., 1989. С. 19.
137
Как правило отождествляя жизнь и творчество, художники романтической эпохи порой допускали отступления от этого принципа (ср., напр., «Поэт» (1827) Пушкина).
138
Одоевский В. Ф. Русские ночи. Л., 1975. С. 131. (Литературные памятники).
139
См.: Слюсарева И.
140
Одоевский В. Ф. Указ. соч. С. 125.
141
С Бахом Лужин соотносится и опосредованно, через героя набоковского рассказа «Бахман» (1924). На связь двух произведений обратил внимание сам писатель (см.: The Stories of Vladimir Nabokov. NewYork, 1997. P. 657).
142
Ср., напр.: Михайлов О. Указ. соч. С. 72.
143
Одоевский В. Ф. Указ. соч. С. 32.
144
Вакенродер В.-Г. Указ. соч. С. 37.
145
Там же. С. 108.
146
Одоевский В. Ф. Указ. соч. с. 33.
147
ср., напр., подход Г. Адамовича: «Лужин — человек несомненно больной. Это — “клинический случай”, который должен был бы вызвать величайшее любопытство у психиатра, однако только очень проницательного психиатра, с очень широким кругозором» (Адамович Г. Предисловие // Классик без ретуши. Литературный мир о творчестве Бладимира Набокова: Критические отзывы, эссе, пародии. м., 2000. с. 74 (впервые в кн.: В. Набоков. Защита Лужина. Paris: Editions de la Seine, <б. г. >)). Б этом же ряду см.: Новик Ал. Ковалева С. Н. 1) «Простота, поражающая пуще самой сложной магии»: философия романа Бладимира Набокова «Защита Лужина» // Филологические этюды. Бып. 1. саратов, 1998. с. 104-106; 2) «мошенничество, возведенное в колдовство». Поэтика романа Бладимира Набокова «Защита Лужина» // Филология. межвуз. сб. науч. трудов. Бып. 3. саратов, 1998. с. 27-32; Clancy L. The Novels of Vladimir Nabokov. London, 1984. P 36-37. Более убедительной представляется позиция Б. Б. Аверина и м. Н. Биролайнен, рассматривающих психологический недуг героя не сам по себе, а в металитературном контексте соотношения возможностей автора и героя: «То, что для Набокова — дар судьбы, для Лужина — происки рока. Лужин выстраивает защиту от той самой силы, которая служит его создателю источником творчества и вдохновения. Эта странность отчасти объяснима профессиональным различием автора и героя.
Писатель и шахматист обладают принципиально неравными степенями свободы в своей творческой деятельности» (Аверин Б. В., Виролайнен М. Н. Владимир Владимирович Набоков (1899-1977) // Литература русского зарубежья (1920-1940): учебник для высших учебных заведений Российской Федерации. СПб., 2013. С. 584).
148
См., напр.: Маркович В. М. Тема искусства в русской прозе эпохи романтизма. С. 12. См. в этой связи также труд известного в конце XIX века психиатра Ц. Лом- брозо «Гениальность и помешательство» (Ломброзо Ц. Гениальность и помешательство. СПб., 1885).
149
Ср. у Н. Полевого: «На земле только высочайший фанатизм и высокое сумасшествие могут выразить, и то только одну темную сторону. идеала неземных чувств!» (П[олевой] Н. Баллады и повести В. А. Жуковского // Московский телеграф. 1832. Ч. 47. С. 373).
150
Одоевский В. Ф. Русские ночи. С. 25-26.
151
Полевой Н. Избранные произведения и письма. Л., 1986. С. 113.
152
Гофман Э. Т. А.
153
О таком сходстве упоминает — правда, не приводя при этом конкретных примеров — А. Мулярчик (см.: Мулярчик А. Русская проза Владимира Набокова. М., 1997. С. 51).
154
В. Линецкий и вовсе склонен считать «Песочного человека» «пра-текстом, подвергшимся анаграмматизации в творчестве Набокова» (Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994. С. 42). Причем наиболее богатым аллюзиями на гофмановский текст оказывается роман «Король, дама, валет». См.: Полищук В. 1) Примечания // Набоков В. В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. Т. 2. С. 702, 703, 704); 2) Поэтика вещи в прозе Набокова. С. 120-133.
155
О мотиве кукольности у Набокова см., напр.: Полищук В. Б. Поэтика вещи в прозе Набокова; Савельева Г. Кукольные мотивы в творчестве Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra. Т 2. СПб., 2001. С. 345-354; Виролайнен М. Англоязычие Набокова как инобытие русской словесности // В. В. Набоков: Pro et contra. Т 2. С. 265. Определить функционирование у Набокова «кукольной» темы, репрезентирующей глобальную оппозицию «живое — искусственное», весьма непросто. Большинство исследователей склонны придавать этой дихотомии сугубо оценочный характер. Необходимо, однако, учитывать, что концепт «искусственности» в мире Набокова будет неизбежно подразумевать и демонстративно «сделанную», игровую природу самих текстов писателя, возведенную автором в ранг эстетического принципа.
156
См., напр.: Чавчанидзе Д. Комментарии // Гофман Э. Т А. Собр. соч.: в 6 т. Т 4. М., 1998. С. 497; Авербах Ю.
157
Ср. у Гофмана: «Куколка, кружись, кружись!» (Гофман Э. Т. А. Собр. соч.: в 6 т. Т. 2. С. 319).
158
Ср. оценку В. Ходасевича: «настоящий автомат по сравнению с ним (Лужиным — Н. К.) кажется более одушевленным»; «он является автоматом среди людей» (Ходасевич В. Указ. соч. С. 557, 558). Противоположная тенденция — попытки «очеловечить», гуманизировать образ Лужина, типичные как для критиков первой волны эмиграции, так и для некоторых современных исследователей (см., напр.: Адамович Г. Указ. соч.; Новик Ал. [Герман Хохлов]. Указ. соч.; Струве Г. Творчество Сирина // Классик без ретуши. С. 181-186; Михайлов О. Указ. соч.; Кедров К. Указ. соч.).
159
Ср.: Александров В. Е.
160
Полевой Н. Избранные произведения и письма. С. 107.
161
См.: Александров В. Указ. соч. С. 81. Е. Хонг, в свою очередь, полагает, что невеста Лужина соотносится в восприятии героя с «рыжеволосой тетей» (ХонгЕ. Проблема художественного психологизма в русскоязычных романах Владимира Набокова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2001. С. 20).
162
Искусство и художник в русской прозе первой половины XIX века. С. 378.
163
Мотив бегства героя через окно имеет свою традицию в русской литературе. По мнению А. Злочевской, Лужин на протяжении всего романа скрыто соотносится с гоголевским Подколесиным (Злочевская А. В. Указ. соч. С. 27, 28). О. Сконечная, в свою очередь, полагает, что финал «Защиты Лужина» может восходить к «Балаганчику» А. Блока, где Арлекин прыгает в окно (Сконечная О. Указ. соч. С. 120).
164
Ср.: «.И уже во сне покоя не было, а простирались все те же шестьдесят четыре квадрата, великая доска, посреди которой, дрожащий и совершенно голый, стоял Лужин, ростом с пешку, и вглядывался в неясное расположение огромных фигур, горбатых, головастых, венценосных» (II, 452).
165
Вакенродер В.-Г. Указ. соч. С. 170.
166
Слюсарева И. Указ. соч. С. 132.
167
Кедров К. Указ. соч. С. 276. Ср. мнение А. Пятигорского: «Игра бесцельна как аналог неосознанного бытия, и оттого дурна. <...> Лужин хочет познать игру саму по себе, вне ее внешних целей — выигрыша, например» Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т 1]. С. 343).
168
Шиллер Фр. Письма об эстетическом воспитании человека // Шиллер Фр. Собр. соч.: в 7 т. М., 1955-1957. Т 6. М., 1957. С. 302.
169
Шлегель Фр. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. М., 1983. Т 1. С. 394.
170
О двух видах игры см., напр.: Эпштейн М. Игра в жизни и в искусстве // Эпштейн М. Парадоксы новизны. М., 1988. С. 276-303.
171
Р. Г. Назиров, анализируя развитие фабул в русской литературе XIX века, выделяет «фабулу о роковой игре» как самостоятельный фабульный инвариант, восходящий к романтической традиции (См.: Назиров Р Г. Указ. соч. С. 26, 27).
172
Букс Н. Двое игроков за одной доской: Вл. Набоков и Я. Кавабата // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. СПб., 1997. С. 536.
173
Там же.
174
Nabokov V The Defense. New York, 1990. P. 196.
175
Лотман Ю. М. «Пиковая дама» и тема карточной игры в русской литературе начала XIX века // Лотман Ю. М. Избр. статьи: в 3 т. Таллинн, 1992. Т 2. С. 391. См. также: Чернышева Е. Г.
176
Обращает на себя внимание перекличка фамилий персонажей Набокова и Лермонтова («Лужин» — «Лугин»). Оба героя оказываются во власти некой таинственной игры, открывающей перед ними возможность постижения ирреального мира. О. Б. Заславский полагает, что здесь присутствует сознательная аллюзия (см.: Заславский О. Б. О художественной структуре неоконченной повести Лермонтова // Russian Literature 34 : 1 (1993). P. 131). Безусловно, герой Набокова заставляет вспомнить и своего однофамильца — Петра Петровича Лужина из «Преступления и наказания» (1866) Ф. М. Достоевского. Эти персонажи абсолютно различны, но сам характер отсылки, согласно интересной концепции О. Меерсон, актуализирует металитературное прочтение набоковского романа как скрытой апологии («защиты») творчества Достоевского (Меерсон О. Указ. соч.).
177
См.: Назиров Р Г. Указ. соч. С. 42.
178
о рецепции «сильфиды» последующей литературой см.: Назиров Р Г. чехов против романтической традиции (К истории одного сюжета) // Назиров Р. Г. Русская классическая литература: сравнительно-исторический подход. Исследования разных лет: сб. статей. Уфа, 2005. С. 42-57.
179
Потапова Г. Е. «Пиковая дама» Пушкина и некоторые принципы изображения человека в жанре фантастической повести // «Внимая звуку струн твоих...»: сб. статей. Калининград, 1992. С. 66.
180
Одоевский В. Ф. Соч.: в 2 т. М., 1981. Т 2. С. 126.
181
Потапова Г. Е. Указ. соч. С. 67.
182
Одоевский В. Ф. Соч.: в 2 т. Т 2. С. 10-11.
183
См.: Долинин А.
184
Ситуация, нашедшая особенно яркое отражение в «Игроках» (1842) Гоголя.
185
Гофман Э. Т. А. Житейские воззрения кота Мурра. Повести и рассказы. М., 1967. С. 713.
186
Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Т. 3. Л., 1980. С. 265.
187
Дюканж В., Дюно М. Тридцать лет, или Жизнь игрока. М., 1923. С. 20.
188
Образец характерной для Набокова «фигуры сокрытия». Об этом приеме см.: Сендерович С. Я., Шварц Е. М. Поэтика и этология Владимира Набокова // Набоковский вестник. Вып. 5. Юбилейный. СПб., 2000. С. 27-30.
189
Отмечено Н. Букс (БуксН. Указ. соч. С. 536). О связи «Защиты Лужина» с «Пиковой дамой» см., напр.: Долинин А. Указ. соч. С. 56. Исследователь приводит наблюдение Е. А. Тоддеса, согласно которому «почти вся русская проза Набокова вышла из “Пиковой дамы”» (Там же). См. также: Непомнящая А. В. Мотив игры в прозе А. С. Пушкина и В. В. Набокова («Пиковая дама» и «Король, дама, валет») // Пушкин и Крым. IX Крымские пушкинские международные чтения: материалы в 2 кн. Кн. 2. Симферополь, 2000. С. 144-147.
190
Лотман Ю. М. Указ. соч. С. 406.
191
см.: Указ. соч. с. 415.
192
На возможную связь между «Защитой Лужина» и «игроком» Ахшарумова указывает о. сконечная (см.: Сконечная О. Примечания // Набоков Б. Б. собр. соч. русского периода: в 5 т. Т 2. с. 716).
193
Ахшарумов Н. Д. Игрок. Повесть // Отечественные записки. 1858. № 11-12.
С. 6.
194
Там же. С. 431-432.
195
там же. с. 495. ср. у Набокова: «Единственное, что по-настоящему занимало его, была сложная, лукавая игра, в которую он — непонятно как — был замешан. Беспомощно и хмуро он выискивал приметы шахматного повторения, продолжая недоумевать, куда оно клонится» (II, 446).
196
Фабула об игроке получила свое дальнейшее развитие в литературе XX века. см. об этом: Букс Н. Указ. соч.; Кульюс С. К., Белобровцева И. З. «играть, весь век играть...»: заметки о теме карточной игры в русской литературе начала ХХ века // Studia Metrica Slavica et Poetica: сб. статей памяти П. А. Руднева. СПб., 1999. С. 257264.
197
Ср., напр.: Александров В. Е. Указ. соч. С. 96-97; Tammi P Problems of Nabokov’s Poetics: A Narratological Analysis. Helsinki, 1985. P. 135-145.
198
См., напр.: Капитанова Л.
199
Набоков В. Интервью Альфреду Аппелю, сентябрь 1966 г. // Набоков В. В. Собр. соч. американского периода: в 5 т. Т. 3. С. 596.
200
Капитанова Л. Указ. соч. С. 24.
201
Полевой Н. Избранные произведения и письма. С. 194.
202
Ср.: Злочевская А. В. Указ. соч. С. 28.
203
Пожалуй, ярче всего на действительную эстетическую глухоту Лужина намекает его равнодушие к поэзии. По словам невесты героя, «стихи он плохо понимает из-за рифм, рифмы ему в тягость» (II, 408). Ср. известную характеристику Онегина: «Не мог он ямба от хорея, / Как мы ни бились, отличить». Безразличие героя к поэтическому творчеству словно противостоит поэтической организации самого набоковского текста. О «внутренней поэзии» «Защиты Лужина» см.: Tammi P Op. cit. P. 135-145. Ср.: Воронина О. Ю. «Акмеистическая ясность» романа В. Набокова «Защита Лужина» // Набоковский вестник. вып. 6. Набоков и серебряный век. СПб., 2001. С. 106.
204
см., напр.: Лотман Ю. М. текст в тексте // Лотман Ю. м. избр. статьи: в 3 т. Т. 1. с. 148-160.
205
На мнимость сходства Лужина с героями романтиков и его обманчивую притягательность обратили внимание Е. Жиличев и В. Тюпа. «сходство Лужина с романтическим героем, — отмечают исследователи, — несомненно, имеется: болезненная гениальность, яркая странность... Однако это сходство поверхностное, поскольку само внутреннее “я” героя при ближайшем рассмотрении иллюзорно» (Жиличев Е. В., Тюпа В. И. Иронический дискурс В. Набокова («Защита Лужина») // Кормановские чтения. Вып. 1. Ижевск, 1994. с. 195. ср. также: Жиличев Е. В. где роман притворяется сонетом, а сонет притворяется романом, не будучи ни тем, ни другим» (Указ. соч. с. 193). О сонетной композиции романа см.: Лайнер И. Л. сонетная композиция романа Владимира Набокова «Защита Лужина» // Пушкин и Крым. IX Крымские пушкинские международные чтения: материалы в 2-х кн. Кн. 2. симферополь, 2000. с. 190195.
206
Гинзбург Л. О литературном герое. Л., 1979. с. 89.
207
Новик Ал. Указ. соч. с. 69 и др. (см. также прим. 73).
208
Долинин А. Указ. соч. с. 61.
209
См., напр.: Connoly J., ed. “Invitation to a Beheading”: A Critical Companion. Evanston, 1997; Shapiro G. Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading”. New York, 1998; Радько Е. В. Роман В. Набокова «Приглашение на казнь» (Поэтика мнимости): дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2005.
210
Шаховская З. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991. С. 97.
211
ср., напр.: «один из ведущих повествовательных пластов “Приглашения на казнь” пародирует штампы романтической литературы: средневековая готика, бегство от действительности, гений и толпа, злодеи и жертвы, зачатие героя от “неизвестного бродяги, разбойника, плотника...”, явление потерянной матери и пр.» (Козлова С. М. Млечко А. В. Пародия как элемент поэтики романов В. В. Набокова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 1998. С. 17-18; Оконечная О. Примечания // Набоков В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. СПб., 1999-2000. Т 4. СПб., 2000. С. 609, 610, 614, 616 и др.); Федунина О. В. «Мельмот Скиталец» Ч. Р. Метьюрина и «Приглашение на казнь» В. В. Набокова: форма сна и картина мира // Готическая традиция в русской литературе / под ред. Н. Д. Тамарченко. М., 2008. С. 267-296, 334-337; Матвеева Ю. В., Шамакова Е. М. Несколько наблюдений над реминисцентной природой творчества Владимира Набокова // Уральский филологический вестник. 2012. № 1. С. 57-70.
212
Весьма любопытно в этой связи, что А. Пурин, приписывающий творчеству Набокова некий антиромантический пафос (см. гл. 1, прим. 36), назвал «Приглашение на казнь» «досадным выпадением из общего строя русскоязычных набоковских романов (!), сбоем системы, внеромантической по своей природе» (Пурин А. Пиротехник, или романтическое сознание // Нева. 1991. № 8. С. 173).
213
См., напр.: Шаховская З. Указ. соч. С. 71; Сконечная О. Примечания // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т 4. С. 630). Прямое упоминание об этом «гнусно-благостном» и «подло-величественном» (IV, 383) предложении Жуковского возникает на страницах «Дара».
214
Жуковский В. А. Полн. собр. соч.: в 3 т. Пг., 1918. Т 3. С. 286.
215
По Э. Избранное: Стихотворения. Проза. Эссе. М., 1984. С. 316-317.
216
217
Ом., напр.: Жирмунский В. Байрон и Пушкин. Л., 1978. О. 239-256. Новый импульс к развитию «тюремная» тема получает в литературе ХХ века. При сохранении некоторых традиционных смыслов на первый план выдвигается философская (прежде всего экзистенциального характера) или социальная (антиутопическая) проблематика. В «Приглашении на казнь» можно усмотреть как экзистенциальные мотивы, так и определенные черты жанра антиутопии (см., напр.: Brostrom K. N. The Heritage of Romantic Depictions of Nature in Turgenev // American Contributions to the Ninth International Congress of Slavists. Vol. 2. Literature, Poetics, History. Columbus, 1983. P. 93; Гальцева Р., Роднянская И. Помеха — человек: Опыт века в зеркале антиутопий // Новый мир. 1988. № 12. О. 217-230; Ланин Б. А. Русская литературная антиутопия. М., 1993. О. 53-64; Долинин А. Истинная жизнь писателя Оирина. ОПб., 2004. О. 109-110). Вместе с тем Набоков особенно значительно ориентирован именно на предшествующую традицию разработки темы.
218
Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Л., 1979-1981. Т 1. Л., 1979. С. 441.
219
Впервые эта отсылка отмечена в статье: Шапиро Г. Русские литературные аллюзии в романе Набокова «Приглашение на казнь» // Russian Literature 9:4 (1981). С. 371. Говоря о ней, исследователи анализируют, как правило, именно сюжетную ситуацию в романе Набокова в соотнесении с лермонтовским текстом (в частности, обращая внимание на пародийное переворачивание облика лермонтовского героя у Набокова: если персонаж «Соседки», по-видимому, обладал недюжинной физической силой, то Цинциннат «мог сойти за болезненного отрока» (IV, 83)). При этом не затрагивается вопрос о структуре и функционировании самой аллюзии (см., напр.: Шапиро Г. Указ. соч. С. 370-371; Сендерович С., Шварц Е.
220
Металитературное прочтение «Приглашения на казнь» как игры с «мифическим девятнадцатым веком» (IV, 58) см., напр., в: Жиличев Е. В. Элементы метапоэтической организации литературного текста в романе В. Набокова «Приглашение на казнь» // Молодая филология: сб. науч. трудов. Вып. 2. Новосибирск, 1998. С. 155-167. Ср. несколько иной, своего рода «традиционалистский» подход А. Долинина к литературной составляющей романа: «Сочинения Цинцинната продолжают традицию русской лирики, как бы переводя ее на язык прозы, и потому в них то и дело ’’оживают” голоса “древних” предшественников-прародителей — Жуковского, Баратынского, Кюхельбекера, Тютчева, Лермонтова (недаром героя ведут на его собственную тризну “кремнистыми тропами”), Блока и, конечно же, Пушкина.» (Долинин А. Указ. соч. С. 123).
221
Ср., напр., замечание О. Сконечной о том, что мир Цинцинната — это «мир штампов, мир стертых знаков культуры» (Сконечная О. Традиции русского символизма в прозе В. В. Набокова 20-30-х годов: дис. ... канд. филол. наук. М., 1994. С. 89), или вывод о природе набоковского романа А. В. Млечко: «“Приглашение на казнь”... есть изящная и любопытная амальгама тех или иных литературных штампов, портативный складень отживших, но все пытающихся взять свое культурных клише.» (Млечко А. В. Игра, метатекст, трикстер: пародия в «русских» романах В. В. Набокова. Волгоград, 2000. С. 88-89).
222
Ср., напр., в сцене ночного побега героя «Кавказского пленника» Пушкина, спасенного Черкешенкой: «.Взгляд ее безумный / Любви порыв изобразил. / Она страдала. Ветер шумный, / Свистя, покров ее клубил» (Пушкин А. С. Собр. соч.: в 10 т. Л., 1977-1979. Т. 4. Л., 1978. С. 99). Е. Жиличев прямо указывает на «Кавказского пленника» Пушкина и одноименный рассказ Толстого как на источники мотива бегства узника в набоковском романе (Жиличев Е. В. Указ. соч. С. 159). А. Долинин, в свою очередь, анализируя рассматриваемый мотив, указывает на традицию «десятков авантюрных романов», не приводя, впрочем, конкретных примеров (Долинин А. Указ. соч. С. 114), а Н. Букс обнаруживает пародийную связь со сказкой Ю. Олеши «Три толстяка» (1928) (Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце. О русских романах Владимира Набокова. М., 1998. С. 132-133).
223
(Погребная Я. В. Мнимость смерти и материальность памяти в лирике М. Ю. Лермонтова и В. В. Набокова // М. Ю. Лермонтов.
Проблемы изучения и преподавания: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 4. Ставрополь, 1997. С. 103).
224
В качестве автора «старых, старых стихов» (IV, 166) появляется в романе и Тютчев. Строка из его стихотворения «Последняя любовь» (1852) вплетена в страстный монолог Цинцинната: «...И вода бросает колеблющийся блеск на ровные строки старых, старых стихов, — о, как на склоне, — ведь я знаю, что этого не надо, — и суеверней! — ни воспоминаний, ни боязни, ни этой страстной икоты: и суеверней! и я так надеялся, что все будет прибрано, все просто и чисто» (IV, 166) (впервые отмечено: Шапиро Г. Указ. соч. С. 372).
225
А. Долинин считает, что своим именем этот персонаж у Набокова «должен вызывать ассоциацию с романтической поэмой» (Долинин А. Цветная спираль Набокова // В. В. Набоков. Рассказы. «Приглашение на казнь»: роман. Эссе, интервью, рецензии. М., 1989. С. 461). Г. Шапиро, в свою очередь, полагает, что имя «Родриг» восходит к переводам романсов Гердера о Сиде, выполненным В. Жуковским (1831) и П. Катениным (1822-1823) (Shapiro G. Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading”. P. 130). Еще одним возможным источником может служить стихотворение Пушкина «Родрик» («На Испанию родную.», 1835). По замечанию В. П. Старка, мотив этого пушкинского произведения отразился в пьесе Набокова «Трагедия господина Морна» (1924) (Старк В. П. А. С. Пушкин и творчество В. В. Набокова: дис. в форме науч. докл. ... д-ра филол. наук. СПб., 2000. С. 8).
226
Отсылка к роману А. Дюма впервые отмечена в статье: Houk G. The Spider and The Moth: Nabokov’s “Priglasenie na kazn’” as Epistemological Exhortation // Russian Literature 18:1 (1985). Special Issue: The Russian Avant-Garde XVII. Belyj, Nabokov, Bulgakov. P. 35. Ср.: Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca, London, 1989. P. 126n; Сендерович С., Шварц Е. Сконечная О. Примечания // Набоков В. Собр. соч. русского периода. Т 4. О. 629); Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. О. 114.
227
Мережковский Д. С. собр. стихотворений. сПб., 2000. с. 262. связь между «Приглашением на казнь» и стихотворением мережковского установлена А. в. Успенской и Г. Г. мартыновым (см.: Мартынов Г. Г., Успенская А. В. Примечания // мережковский Д. с. Указ. соч. с. 681; см. также: Успенская А. В. мережковский и Набоков // Литературоведческий журнал. 2001. № 15. с. 108-123).
228
ср., напр.: «мой мир — тюрьма. в нем, к смерти осужден... / За что не знаю, мучусь бесконечно» (Н. минский, «свет правды» (1892). Цит. по: Ханзен-Леве А. Русский символизм. система поэтических мотивов. Ранний символизм. сПб., 1999. с. 84); «мы лежим на холодном и грязном полу, / Присужденные к вечной тюрьме. / И упорно и долго глядим в полумглу: / Ничего, ничего в этой тьме!» (К. Бальмонт, «в тюрьме» (1899)) (Бальмонт К. стихотворения. Л., 1969. (Библиотека поэта). с. 171). О бытовании этого мотива у символистов см.: Ханзен-Леве А. Указ.соч. с. 99-100.
229
Более чем сдержанная оценка, которую Набоков дает «мельмоту скитальцу» в своих комментариях к «Евгению Онегину» («Книга эта, хотя и превосходящая творения Льюиса и миссис Радклиф, несомненно второсортна, а высокая оценка, которую ей (во французском переложении) дал Пушкин, — следование французской моде»; «И эту-то чепуху Пушкин называл гениальной!» (Набоков В. В. что негативная оценка Набоковым текстов того или иного автора часто оказывается знаком открытой полемики с ним, а иногда даже служит признанием тесной внутренней связи. Отдельные образы и мотивы «Мельмота Скитальца» нашли отражение в ряде набоковских произведений. Так, писатель использует аллюзию на Метьюрина в «Лолите», давая имя «Мельмот» автомобилю Гумберта Гумберта (в русском переводе романа оно, однако, заменено автором на «Икар» (см. об этом: Проффер К. Ключи к «Лолите». СПб., 2000. С. 49, 62)). «Приглашение на казнь» соотносится с романом Метьюрина не только посредством ситуации ложного побега, но и через связь мотивов тюрьмы и театральности, а также через общую тему противостояния свободолюбивой личности окружающему миру (католический монастырь у Метьюрина — «страшный, полосатый мир» (IV, 99) у Набокова), стремящемуся навязать героям свою волю, подавить в них духовное начало и самостоятельность мышления. На связь набоковского романа с «Мельмотом Скитальцем» обращает внимание О. В. Федунина, рассматривая в них прежде всего «поэтику сна» (См.: Федунина О. В. Указ. соч.).
230
Связь между произведениями Метьюрина и Вилье де Лиль-Адана отмечена М. П. Алексеевым (Алексеев М. П. Ч. Р. Метьюрин и его «Мельмот Скиталец» // Ме- тьюрин Ч. Р. Мельмот Скиталец. М., 1983. С. 614-616. (Литературные памятники)).
231
См.: Шапиро Г. Указ. соч. С. 371.
232
Байрон Дж. Г. Соч.: в 3 т. М., 1974. Т. 2. С. 38-39.
233
о полигенетичности у Набокова см., напр.: Тамми П. Заметки о полигенетич- ности в прозе Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. СПб., 1997. С. 514-528; Tammi P Russian Subtexts in Nabokov’s Fiction: Four Essays. Tampere, 1999. P 34-64.
234
Гюго В. Последний день приговоренного к смерти // Гюго В. Собр. соч.: в 15 т. М., 1953-1956. Т. 1. М., 1953. С. 241. Ср. также образ паучьей сети в поэме В. Гюго «Волхвы» (1856).
235
Метьюрин Ч. Р Мельмот Скиталец. С. 51. По мысли П. Тамми, мотив «знакомства» узников с пауками в набоковском романе может восходить к «Идиоту» (1869) Достоевского P Invitation to a Decoding. Dostoevskij as Subtext in Nabokov’s “Priglasenie na kazn” // Scando-Slavica 32 (1986). P 65). См.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Л., 1972-1990. Т 8. Л., 1973. С. 51.
236
Так, А. Долинин и Р Тименчик, помимо отсылок к уже упоминавшимся произведениям Байрона / Жуковского, Гюго и Достоевского, обращают внимание на уже вторичное, пародийное использование мотива «паука в темнице» в «Приключениях Геккльберри Финна» (1884) М. Твена (Долинин А. А, Тименчик Р Д. Примечания // В. В. Набоков. Рассказы. «Приглашение на казнь». Роман. Эссе, интервью, рецензии. М., 1989. С. 508). Ср.: TokerL. Op. cit. P 126 n. В мифопоэтике символистов «паучий» мотив словно получает новую жизнь, избавляясь от романтической кли- шированности. Ср., напр., у К. Бальмонта: «Пауки сплетают нити. / С пауком и вы плетите / Паутинки в блеске дня. / Замирайте в нежной дреме, / Мне же — каторжником быть» («Каторжник» (1903)) (Бальмонт К. Только любовь. М., 1903. С. 93). См.об этом: Ханзен-Леве А. Указ. соч. С. 101-102; Колобаева Л. А. Русский символизм. М., 2000. С. 203-204.
237
Сендерович С., Шварц Е. Указ. соч. С. 102.
238
Соотнесенность «Приглашения на казнь» с «Пармской обителью» была отмечена также Ж. Нива (Нива Ж. От Жюльена Сореля к Цинциннату (Стендаль — Набоков) // Континент. М.; Париж, 1996. Вып. 87. С. 296-304) и Л. Токер Op. cit. P. 126 n.).
239
На неочевидность стендалевского подтекста как единственного указывает в этом случае и то, что герой романа Фабрицио дель Донго использует при бегстве не простыни, а «веревки. изготовленные с величайшей тщательностью, частью из шелка, частью из пеньки, с узлами. очень тонкие и довольно гибкие» (Стендаль Фр. Собр. соч.: в 18 т. М., 1993-1995. Т. 3. М., 1994. С. 352). Ср. в исторической новелле Ж. Де Нерваля «История аббата де Бюкуа. Век XVII» (1850): «Тут же решено было приступить к плетению веревок, используя для этой цели простыни, и изготовлению крюков из железных ножек стальных кроватей и гвоздей, вытаскиваемых из камина» (курсив мой. — Н. К.) (Нерваль Ж. де. Дочери огня: Новеллы; Стихотворения. Л., 1985. С. 74).
240
Ср.: Млечко А. В. Указ. соч. С. 88-98.
241
На ряд таких общих мест указывает, в частности, В. Бромберт: «убогая (или гостеприимная) камера, жестокость тюремщиков, картины пейзажа... безумие заключенного, надписи на каменных стенах, любовь на расстоянии» (Brombert V. The Romantic Prison: The French Tradition. Princeton, 1978. P 9). См. в этой связи также: Austin P. M. The Exotic Prisoner in Russian Romanticism // Russian Literature 16:3 (1984). Special Issue: Russian Romanticism III. P 217-274.
242
очень бегло о возможной связи между «Приглашением на казнь» и «Последним днем приговоренного к смерти» говорят А. Долинин и Р. тименчик, А. Злочев- ская, А. Бабиков (см.: Долинин А. А., Тименчик Р.Д. Указ. соч. с. 508; Злочевская А. В. Бабиков А. Путь к «Дару» Владимира Набокова // Набоковский вестник. вып. 4. Петербургские чтения. сПб., 1999. с. 161). Более детальное и содержащее ряд интересных наблюдений сопоставление двух произведений проведено в статье Ю. Б. Матвеевой и Е. М. Шамаковой (Уральский вестник. 2012. № 1. С. 57-70). Говоря о функционировании романтического контекста в набоковском романе, авторы ссылаются на нашу статью «’’Приглашение на казнь” и “тюремная” литература эпохи романтизма (к проблеме “Набоков и романтизм”)» (Русская литература. 2001. № 1. С. 203-210), однако упускают из виду тот факт, что взаимосвязь романа Набокова с повестью Гюго была раскрыта нами в другой работе (Набоков и Гюго («Приглашение на казнь» и «Последний день приговоренного к смерти») // Studia Slavica. Сборник научных трудов молодых филологов II. Таллинн, 2001. С. 125-135).
243
Я. Б. Погребная считает, что тавтологический повтор в описании крепости отсылает к аналогичному приему в лермонтовском стихотворении «Тамара» (1841): «Б глубокой теснине Дарьяла, / Где роется Терек во мгле, / Старинная башня стояла, / Чернея на черной скале» (Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Т. 1. С. 482). См.: Погребная Я. В. Указ. соч. С. 103. Б действительности образ крепости также полигене- тичен, восходя к целому ряду текстов, в числе которых, к примеру, и уже упоминавшаяся «Пармская обитель» Стендаля.
244
Гюго В. Указ. соч. С. 233.
245
Там же. С. 278-279.
246
там же. с. 254.
247
По мнению А. Долинина, мотив «жизнь-тюрьма» в «Приглашении на казнь» восходит к сонету Бодлера «На картину “тассо в темнице” Эжена Делакруа» (1844) (Долинин А. Цветная спираль Набокова. с. 466).
248
см.: там же. с. 485.
249
см.: Джонсон Д. Бартон. миры и антимиры Бладимира Набокова. сПб., 2011. с. 48-68.
250
Гюго В. Указ. соч. С. 288.
251
252
Там же. С. 227.
253
там же. с. 235.
254
там же.
255
Давыдов С. «тексты-матрешки» Бладимира Набокова. сПб., 2004. C. 109.
256
Гюго В. Указ. соч. С. 249-250.
257
Употребление страдательных причастий («сработан», «высчитан») — тонкий авторский намек на «сделанность» Цинцинната, его тотальную подчиненность Автору.
258
Гюго В. Указ. соч. С. 230.
259
Там же. С. 281.
260
там же. с. 232. топос «жизнь как исполнение смертного приговора» имеет давнюю традицию в культуре, получившую особенно яркое воплощение в литературе модернизма. ср., напр., в повести А. м. Ремизова «Крестовые сестры» (1910): «Родится человек на свет и уж приговорен, все приговорены с рождения своего и живут приговоренными и совсем забыв о приговоре, потому что не знают часа, но когда сказан день, когда отмерено время и положен срок...» (Ремизов А.М. Собр. соч.: в 10 т. М., 2000-2002. Т 4. М., 2001. С. 198, 203).
261
Парадоксальность эпиграфа отмечена, в частности, С. Сендеровичем и Е. Шварц (См.: Сендерович С., Шварц Е. Старичок из евреев (комментарий к «Приглашению на казнь» Владимира Набокова) // Russian Literature 43:3 (1998). С. 322).
262
Ср., напр., утверждение В. Александрова: «.Метафизическая сверхструктура романа заведомо освобождает от необходимости попыток истолковывать подобного рода противоречия (например, эпизод с передвижением стола в камере Цинцинната (IV, 58-60). — Н. К.) (Александров В. Набоков и потусторонность. СПб., 1999. С. 111). Согласимся, скорее, с мнением С. Сендеровича и Е. Шварц о том, что романный мир «просто не натурализуем», «его смысловое пространство не совпадает ни с одним из эпистемологических или гносеологических планов» (Сендерович С., Шварц Е. Указ. соч. С. 305).
263
В. Бромберт, в свою очередь, полагает, что «вдохновляющая идея “Последнего дня приговоренного к смерти” скорее галлютинативная, нежели полемическая» (Brombert V. Op. cit. P. 92). Самого Гюго, изображающего «драму сознания» героя, можно, по мнению ученого, считать прямым предшественником Достоевского, Л. Андреева и европейских экзистенциалистов середины ХХ столетия.
264
Гюго В. Указ. соч. С. 197. Показательно, что художественные тексты, касающиеся темы смертной казни, нередко в трактовке их авторов выдвигают в центр именно подобную задачу прямого воздействия. Ср., напр., замечания Л. Андреева по поводу «Рассказа о семи повешенных» (1908): «Мой задачей было указать на ужас и недопустимость смертной казни при всяких условиях» (письмо к Г. Бернштейну от 18 октября 1908 г.) (Андреев Л. Н. Собр. соч.: в 6 т. М., 1990-1996. Т 3. М., 1994. С. 622).
265
См.: Достоевский Ф. М. Дневник писателя за 1876 год // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т 24. Л., 1982. С. 6.
266
Ср., напр., гл. 11 «Последнего дня...» (Гюго В. Указ. соч. С. 239).
267
Достоевский Ф. М. Указ. соч. С. 6.
268
Возможно, литературу французского романтизма в целом можно рассматривать как определенного рода «пратекст», положенный в основу «Приглашения на казнь». В этом отношении упомянутый эпиграф служит неким знаком, подспудно указывающим на «французскую генеалогию» романа. Согласно предположению
См.: Dolinin A. Thriller Square and The Place de la Revolution // The Nabokovian 38 (Spring 1997). P. 43-49. См. также: Shapiro G. Cincinnatus as Solus Rex // The Nabokovian 33 (Fall 1994). P 22-24. Еще одним французским источником «Приглашения на казнь», по мнению А. Долинина, выступает фантастическая новелла Ш. Нодье «Смарра» (1821) (Dolinin A. Life after Beheading: Nabokov and Charles Nodier // The Nabokovian 39 (Fall 1997). P 6-11).
269
См., напр.: Шапиро Г. 1) Русские литературные аллюзии в романе Набокова «Приглашение на казнь»; 2) Христианские мотивы, их иконография и символика в романе Владимира Набокова «Приглашение на казнь» // Russian Language Journal 33 (1979). P. 144-162; 3) Конфликт между протагонистом и окружающим его миром в повести Н. Б. Гоголя «Шинель» и в романе Б. Б. Набокова «Приглашение на казнь» // Russian Language Journal 34 (1979). P 109-119; 4) Реминисценции из «Мертвых душ» в «Приглашении на казнь» Набокова // Гоголевский сборник. СПб., 1994. С. 175-181; 5) Отголоски «Тюремных досугов» Б. Д. Набокова в «Приглашении на казнь» // Cahiers de l’Emigration Russe 5 (1999). P 67-75; Shapiro G. 1) The Salome Motif in Nabokov’s “Invitation to a Beheading” // Nabokov Studies 3 (1996). P 101-114; 2) Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading”; 3) Nabokov and Pellico: “Invitation to a Beheading” and “My Prisons” // Comparative Literature 62 (2010). P 55-67; 4) The Tender Friendship and The Charm of Perfect Accord. Nabokov and His Father. Ann Arbor, 2014.
270
См.: Shapiro G. Delicate Markers: Subtexts in Vladimir Nabokov’s “Invitation to a Beheading. P 185-186.
271
Аналогичный метод прослеживается при установлении источников «тюремных» аллюзий в «Приглашении на казнь». Б качестве таковых, помимо широкого круга художественных текстов, Г. Шапиро называет, в частности, образцы документально-дневниковой прозы — брошюру отца писателя, Б. Д. Набокова, «тюремные досуги» (1908), где, описывая свое трехмесячное пребывание в «Крестах», он выступает против пенитенциарной системы как таковой (см.: Shapiro G. Отголоски «Тюремных досугов» Б. Д. Набокова в «Приглашении на казнь»), и популярную в свое время книгу итальянского поэта и мыслителя Сильвио Пеллико «Мои темницы» (1832) (см.: Shapiro G. Nabokov and Pellico: “Invitation to a Beheading” and “My Prisons”).
272
«Тут Левко стал замечать, что тело ее не так светилось, как у прочих: внутри его виделось что-то черное. Вдруг раздался крик: ворон бросился на одну из вереницы и схватил ее, и Левку почудилось, будто у ней выпустились когти и на лице сверкнула злобная радость» Собр. соч.: в 7 т. М., 1976-1979. Т. 1. М., 1976. С. 77). Ср. у Набокова: «Чужих лучей не пропуская, а потому, в состоянии покоя, производя диковинное впечатление одинокого темного препятствия в этом мире прозрачных друг для дружки душ, он научился все-таки притворяться сквозистым, для чего прибегал к сложной системе как бы оптических обманов, но стоило на мгновение забыться, не совсем так внимательно следить за собой, за поворотами хитро освещенных плоскостей души, как сразу поднималась тревога» (IV, 55). Аналогичную параллель между «Майской ночью» и «Приглашением на казнь» проводят Р. Гальцева и И. Роднянская (Гальцева Р., Роднянская И. Указ. соч. С. 229). Более убедителен, на наш взгляд, в своих предположениях В. Линецкий, возводя мотивы «прозрачности» и «непроницаемости» у Набокова к роману Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» (1760-1767) (Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994. С. 24). В то же время разговор о категории «прозрачности» в мире Набокова неизбежно актуализирует контекст художественно-философских исканий символистов. Ср., напр., название программной книги Вяч. Иванова «Прозрачность» (1904) (Иванов Вяч. Прозрачность. М., 1904). О концепте «прозрачность» у Набокова в связи с символистами см.: Аверин Б. Набоков и набоковиана // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т 1]. C. 864-866.
65 Shapiro G. The Tender Friendship and The Charm of Perfect Accord. Nabokov and His Father. P. 127-128.
274
О садах в литературе см., напр.: Цивьян Т. В. Verg. Georg. IV, 116-148: К мифологеме сада // текст: семантика и структура. М., 1983. с. 140-152. см. также: Лихачев Д. С. слово и сад // Finitis Duodecim Lustris: сб. статей к 60-летию проф. Ю. М. Лотмана. таллин, 1982. с. 57-65.
275
Tammi P Russian Subtexts in Nabokov’s Fiction. P. 61, 64. ср.: Tammi P. Problems of Nabokov’s Poetics: A Narrotological Analysis. Helsinki, 1985. P. 234.
276
Invitation to a Beheading. New York, 1989. P. 19. Ср.: Джонсон Д. Бартон. Указ. соч. С. 219-221.
277
Ср. лермонтовский пласт аллюзий в романе «Ада» (1969). См. об этом, напр.: Левинтон Г. А. The Importance of Being Russian, или Les allusions perdues // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. С. 333; Шадурский В. В. Интертекст русской классики в прозе Владимира Набокова. Новгород, 2004. С. 76.
278
Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Т 2. Л., 1980. С. 411.
279
См., напр.: Максимов Д. Е. Поэзия Лермонтова. М.; Л., 1964. С. 212-213.
280
Манн Ю. В. Динамика русского романтизма. М., 1995. С. 205.
281
Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Т. 2. С. 423.
282
См., напр.: Давыдов С. Давыдов С. «Тексты-матрешки» Владимира Набокова. С. 79-80. Ю. Манн, в свою очередь, возводит образ «тела-тюрьмы» к традициям мистерий античной эпохи (Манн Ю. В. Указ. соч. С. 223).
283
Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: в 4 т. Т. 2. С. 412-413.
284
Максимов Д. Е. Указ. соч. С. 228.
285
Иначе считает Д. Бартон Джонсон, которому Тамарины Сады видятся «самой значительной проекцией другого, идеального мира в авторитарном мире романа» (Джонсон Д. Бартон. Указ. соч. С. 219). Любопытно, что помимо реальных Тамариных Садов, обнаруживших свою неподлинную, «коряво скопированную» природу, в мире романа возникает еще одна их модель — своеобразная «копия копии». «Намалеванная в нескольких планах» (IV, 89) и помещенная за витриной в тюремном коридоре, она словно символизирует изначальную принадлежность сада обманному миру тюрьмы.
286
Кучина Т. От аза до ижицы: Алфавит «Приглашения на казнь» // ХХ век: Проза. Поэзия. Критика. А. Белый, И. Бунин, В. Набоков, Е. Замятин и. Б. Гребенщиков. М., 1996. С. 52.
287
См., напр.: Давыдов С. «Тексты-матрешки» Владимира Набокова. С. 106; Долинин А. А., Тименчик Р Д. Указ. соч. С. 509; Alter R. Peterson Dale E. Nabokov’s “Invitation”: Literature as Execution // Publications of the Modern Language Association of America (PMLA) 96 (1981), No. 5. P 828, 835; Houk G. Op. cit. P 33; Tammi P Russian Subtexts in Nabokov’s Fiction. P 51-53 и др. По меткому наблюдению С. Давыдова, слово “la bas”, появляющееся в английском переводе этого фрагмента, прямо указывает на текст Бодлера (Давыдов С. Указ. соч. С. 153). Еще проницательнее замечание П. Тамми о том, что присутствующая в переводе узнаваемая бодлеровская цитата намеренно ориентирована на зарубежного читателя, в то время как оригинал в большей степени апеллирует к характерному для русской литературы начала XIX века топосу: «там, там.» (Tammi P Op. cit. P 51).
288
См.: Долинин А. А., Тименчик Р Д. Указ. соч. С. 509.
289
См.: Connolly J. W. Nabokov and Zhukovsky // The Vladimir Nabokov Research Newsletter 11 (Fall 1983). P 44-45.
290
Ср.: «Там, там, под сению кулис / Младые дни мои неслись» (Пушкин А. С. Собр. соч.: в 10 т. Т. 5. Л., 1978. С. 14). По мнению П. Тамми, с данным отрывком из «Онегина» фрагмент набокоского романа сближает общая тема воспоминаний о юности как об утраченном мире (см.: Tammi P. Op. cit. P. 54).
291
см.: Давыдов С. Долинин А.А., ТименчикРД. Указ. соч. с. 509; Tammi P. Op. cit. P. 52.
292
ср.: Долинин А. Пушкинские подтексты в романе Набокова «Приглашение на казнь» // Долинин А. Истинная жизнь писателя сирина. с. 229-230.
293
с. Козлова полагает, что «Приглашение на казнь» «по сути представляет... поэтическую парафразу платоновского “Тимея”» (Козлова С. М. Указ. соч. с. 184). ср. с мнением Е. Жиличева об «антиплатоническом пафосе творчества Набокова» (Жиличев Е. В. Указ. соч. с. 161).
294
ср., напр., начало стихотворения Байрона «сон» (1816): «Жизнь наша двойственна; есть область сна, / Грань между тем, что ложно называют / смертью и жизнью; есть у сна свой мир, / Обширный мир действительности странной. / И сны в своем развитье дышат жизнью, / Приносят слезы, муки и блаженство» (Байрон Дж. Г. соч.: в 3 т. Т 1. с. 106-107). ср. также: Шопенгауэр А. О четверояком корне достаточного основания. Мир как воля и представление. Т. 1. Критика кантовской философии. М., 1993. с. 153-155. О мотиве сна в литературе см., напр.: Руднев В. Культура и сон // Даугава. 1990. № 3. с. 121-124; Нечаенко Д. А. Славина О. Ю. Поэтика сновидений (на материале прозы 1920х годов): автореф. дис. ... канд. филол. наук. сПб., 1998; Кумбашева Ю. А. Мотив сна в русской лирике первой трети XIX века: автореф. дис канд. филол. наук. сПб., 2001;
Федунина О. В. Поэтика сна (русский роман первой трети ХХ в. в контексте традиции). М., 2013. О мотиве «сна» в символизме см., напр.: Колобаева Л. А. Указ. соч. с. 25, 189-190, 269; Ханзен-Леве А. Указ. соч. с. 239-250. см. также в этой связи с. 49-51.
295
Нечаенко Д. А. Указ. соч. С. 115.
296
По наблюдению А. Долинина, этот образ «сонного, выпуклого, синего» мира может восходить к «целому ряду стихов Блока с их повторяющимся мотивом “лазурного сновидения” и сходными оппозициями» (Долинин А. Набоков и Блок // Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. С. 332). В свою очередь О. Сконечная выделяет в «Приглашении на казнь» целый пласт образов и мотивов, отсылающих к блоковским текстам (Сконечная О. Примечания // Набоков В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. Т. 4. С. 611, 616, 618, 619, 620, 632, 633).
297
Представление о смерти как о пробуждении или новом рождении, прямо вытекающее из тезиса «жизнь есть сон», тоже бытовало в романтизме. так, в романтической фантастической повести, выстроенной в обратной временной перспективе, жизнь и смерть могли меняться местами, получая противоположные смыслы. См.: Васильев С.
298
См., напр.: Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994. С. 176-177; Барабтарло Г. Очерк особенностей устройства двигателя в «Приглашении на казнь» // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. С. 453; Милевская Л. Поэтика сновидений в романе В. Набокова «Приглашение на казнь» // Культура. Коммуникация. Искусство. Текст: доклады науч. студенч. конференций. 1999-2000 гг. М., 2001. С. 31-35; Хасин Г. Театр личной тайны. Русские романы В. Набокова. М.; СПб., 2001. С. 66, 173; Федунина О. В. Указ. соч. С. 136-168.
299
Метьюрин Ч.-Р. Указ. соч. С. 340.
300
Ср.: Коваленко А. Г. «Двоемирие» В. Набокова // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Филология. Журналистика, 1994. № 1. С. 99.
301
Ср. функцию мотива ветра как знака присутствия высшего начала, внеположного внутритекстовой модели мира, в романе «Отчаяние» (См.: Давыдов С. Указ. соч. С. 57-58).
302
Именно в этом буквальном смысле, как «несовпадение чувств с действиями», склонна, в частности, понимать двойничество Цинцинната Е. Хонг Проблема художественного психологизма в русскоязычных романах Владимира Набокова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2001. С. 24. Ср. также: Александров В. Указ. соч. с. 110). следует, однако, заметить, что раздвоение героя, вербально представленное как психический процесс, на деле вовсе не служит целям психологизации персонажа, лишь размывая его личностную структуру.
303
Согласимся с Р. Лахманн, полагающей, что у Набокова мотив двойничества лишен литературного фундамента, — «скорее, Набоков использует технику стершегося палимпсеста, скрывая за романтической терминологией первоначальный подтекст, находящийся под всеми существующими версиями двойничества» (Lach- mann R. Memory and Literature: Intertextuality in Russian modernism. Minneapolis; London, 1997. P. 309). В то же время, толкуя проблематику романа вслед за С. Давыдовым как гностическую, Р. Лахманн целиком сводит набоковскую стратегию двойничества к вертикальному конфликту «pneuma» / «hyle», что, на наш взгляд, является некоторым упрощением.
304
Не согласимся с с. Давыдовым, обозначающим двойничество Цинцинната как «голядкинское» (Давыдов С. Указ. соч. с. 81).
305
тема двойничества, как уже отмечалось (см. с. 22), не осталась без внимания Набокова. о двойниках в мире писателя см., напр.: Roth R A. Lunatics, Lovers, and a Poet: A Study of Doubling and the Doppelganger in the Novels of Nabokov. Ph.D. University of Connecticut, 1972; RiferE. Nabokov and the Novel. Cambridge, Mass., 1980. P. 97118; Connolly J. W Madness and Doubling: From Dostoevsky’s “The Double” to Nabokov’s “The Eye” // Russian Literature Triquaterly 24 (1991). P. 129-139.
306
Сконечная О. Традиции русского символизма в прозе В. В. Набокова 20-30-х годов. С. 86-87. См. также: Lachmann R.
307
О различии этих двух моделей двойничества см.: Ханзен-Леве А. Указ. соч. С. 77-81.
308
Ср., напр., в стихотворении К. Фофанова «Двойник» (1887): «...Узнаю я этот призрак, / Я давно его постиг: / Это — бедный мой товарищ, / Это — грустный мой двойник. // Он давно следит за мною, / Я давно слежу за ним, / От него мне веет смутно / И небесным и земным» (Фофанов К. Стихотворения и поэмы. М.; Л., 1962. (Библиотека поэта. Большая серия.) С. 85).
309
Случевский К. Стихотворения и поэмы. Большая серия. Л., 1962. С. 55. (Библиотека поэта).
310
Там же.
311
Ср.: «В теме двойничества и соперничества двух Цинциннатов реализуется дуализм души и плоти. Духовный “Цинциннат Второй” берет, наконец, верх над “Цинциннатом первым”. Плотский Цинциннат как бы растворяется в своей духовной сущности» (Давыдов С. Указ. соч. С. 81); «Выход. возможен лишь для “второго”, внутреннего Цинцинната, который заключен в малую, жалкую телесную оболочку “первого”, но до поры до времени и этот “второй”, истинный Цинциннат оказывается способен только на “упражнения”, но не на преображение бытия» (Долинин А. Цветная спираль Набокова. С. 467).
312
См.: Александров В. Е. Указ. соч. С. 114-115, 119.
313
См.: Pifer E. Op. cit. P. 186, n. 10. Ср.: Connolly J.
314
Александров В. Е. Указ. соч. С. 110.
315
Connolly J. W. Nabokov’s Early Fiction. P 179. E. Жиличев, в свою очередь считает, что «добавочный Цинциннат» «в финале романа совпадает с Цинциннатом основным» (Жиличев Е. В. Указ. соч. С. 160).
316
Полностью согласимся с В. Линецким: «В классическую эпоху даже отношения к двойнику иерархичны, т. е. подчинены инстанции смысла. Чего не скажешь о “двух Я” набоковских персонажей. <...> На вопрос, кто из них Цинциннат изначальный, — ответа не существует.» (Липецкий В. Указ. соч. С. 29).
317
Ср.: Липецкий В. Указ. соч. С. 23-34.
318
Шамиссо А. Удивительная история Петера Шлемиля // Избранная проза немецких романтиков: в 2 т. М., 1979. Т 2. С. 122.
319
Вспомним в этой связи уже цитированную реплику А. Пурина о «Приглашении на казнь» как об очевидном «сбое» во «внеромантической» системе творчества Набокова (Пурин А. Указ. соч. С. 173). Ср. аналогичное прочтение «Приглашения на казнь» в контексте романтического миропонимания И. Есауловым: «“Тайну”, “непрозрачность” может иметь лишь сам герой, но не оппонирующий ему Другой» (Есаулов И. А. Поэтика литературы русского зарубежья (Шмелев и Набоков: два типа завершения традиции) // Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995. С. 257).
320
Ср.: Линецкий В.
321
«Прозрачность» в данном случае выступает металитературной категорией, характеризующей отношения автора и персонажа. Ср. мнение В. Линецкого, трактующего «прозрачность» в романе как «пространство традиционного литературного дискурса», в рамках которого Цинциннат оказывается «непроницаемым» (Липецкий В. Указ. соч. С. 24). Ср. также: Жиличев Е. В. Указ. соч. С. 162.
322
Ср., напр.: «Цинциннат является “непроницаемым темным препятствием” только для посторонних, чуждых его гностическому существу обывателей незамысловатого прозрачного мира, в то время как для автора, разделяющего с героем его “гностическую гнусность”, Цинциннат является прозрачным, о чем свидетельствует его принадлежность к “воздушно-солнечной” стихии» (Давыдов С. Указ. соч. С. 88).
323
Ср.: «Классические оппозиции жизнь / смерть, явь / сон, копия / оригинал, в принципе, обратимы: полюса могут меняться местами, не переставая от этого быть полюсами» (Липецкий В. Указ. соч. С. 30); «.Набоков. строит свою модель двоемирия на постоянной смене коэффициентов, образующих ключевые оппозиции.» (Скопечпая О. Указ. соч. С. 5).
324
Ср.: Скопечпая О. Указ. соч. С. 89, 113; Хасип Г Указ. соч. С. 169-174.
325
См. об этом, напр.: Абрамова В. И.
326
Впервые цитата отмечена в: Шапиро Г. Русские литературные аллюзии в романе Набокова «Приглашение на казнь». С. 369-370. Намеренно оставляем за скобками детальный анализ пушкинских аллюзий в романе, уже блестяще осуществленный А. А. Долининым (См.: Долипип А. Пушкинские подтексты в романе Набокова «Приглашение на казнь»).
327
Другое мнение см.: Шапиро Г. Указ. соч.; Долинин А. Указ. соч. С. 221-222. С. Сендерович и Е. Шварц находят в цитированных словах Цинцинната аллюзию на фрагмент из записных книжек А. Блока. Не отвергая подобного предположения, позволим себе оспорить утверждение о том, что «между Цинциннатом и Ленским нет ни малейшего сходства» (Сендерович С., Шварц Е. Поэтика и этология Владимира Набокова // Набоковский вестник. Вып. 5. Юбилейный. СПб., 2000. С. 29).
328
см., напр., комментарии к этому фрагменту «Евгения онегина»: Гинзбург Л. Я. Об одном пушкинском курсиве // Гинзбург Л. Я. О старом и новом. Л., 1982. С. 153— 156: Лотман Ю. М. Пушкин. Биография писателя. Статьи и заметки. 1960-1990. «Евгений Онегин». Комментарий. СПб., 1995. С. 677. См. также: Набоков В. В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб., 1998. С. 453-454.
329
Собр. соч.: в 10 т. Т 5. С. 111.
330
См. набоковский комментарий к этому фрагменту романа, уже упомянутый на с. 19 (Набоков В. В. Указ. соч. С. 455-457).
331
Ср., напр.: «Стилизованность этого мира, его “бутафорский” характер есть, на наш взгляд, прямое отражение набоковского понимания реальности и его уверенности в сугубо конвенциональном характере средств ее отображения» (Млеч- ко А. В. Указ. соч. С. 86). В этой связи можно вспомнить и известный отклик на роман В. Ходасевича: «В “Приглашении на казнь” нет реальной жизни, как нет и реальных персонажей, за исключением Цинцинната. Все прочее — только игра декораторов-эльфов, игра приемов и образов, заполняющих творческое сознание или, лучше сказать, творческий бред Цинцинната» (Ходасевич В. О Сирине // Ходасевич В. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 461). Такой «исскуствоцентричный» подход к творчеству Набокова получил широкое распространение среди современных исследователей.
332
Об игре и театральности в романе см., напр.: Stuart D. Nabokov: The Dimensions of Parody. Baton Rouge; London, 1978. P. 58-66; Pifer E. Nabokov and the Novel. P 49-67; Давыдов С. Указ. соч. С. 117-122; Бабич Д. Театрализация зла в произведениях Набокова // Вопросы литературы. 1999. № 5. С. 142-157; Савельева Г.
333
О. Сконечная полагает, что «несколько рыжих волосков» (IV, 52) на бороде Родиона отсылают к гофмановскому Крошке Цахесу, у которого на темени «три огнистых сверкающих волоска» (Сконечная О. Примечания // Набоков В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. Т. 4. С. 610). На наш взгляд, с Цахесом в романе соотнесен, скорее, м-сье Пьер, выдающий себя не за того, кем он на деле является, и вызывающий своими плоскими шутками и трюками раболепный восторг у Родрига Ивановича. Однако в силу того что тюремщики Цинцинната взаимозаменяемы, качества Пьера / Цахеса принадлежат и Родиону.
334
см.: Ходасевич В. Указ. соч. с. 461.
335
Ср.: Давыдов С. Указ. соч. С. 122-123.
336
См. в этой связи с. 56-57.
337
Подробнее об этом в следующей главе.
338
Одоевский В. Ф. Соч.: в 2 т. М., 1981. Т 2. С. 279.
339
Гофман Э. Т. А. Собр. соч.: в 6 т. М., 1991-2000. Т. 1. М., 1991. С. 276.
340
Ср.: Бицилли П. М. Возрождение аллегории // Современные записки. Париж, 1936. Т. 61. С. 191-204; См. также: Гиппиус В. В. Люди и куклы в сатире Салтыкова // Гиппиус В. В. От Пушкина до Блока. М.; Л., 1966. С. 295-330.
341
Образ м-сье Пьера Г. Шапиро возводит к героям «мертвых душ» (1842) — как к Ничикову, так и к его слуге Петрушке (Шапиро Г.
342
Тик Л. Кот в сапогах: Сказка для детей в 3-х действиях, с интермедиями, с прологом и эпилогом. Перевод Василия Гиппиуса // Любовь к трем апельсинам. Петроград, 1916. № 3. С. 24.
343
Лотман Ю. М. Структура художественного текста // Лотман Ю. М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 50. Сходным приемом, по замечанию Лотмана, пользуется и Блок в «Балаганчике» (Там же).
344
Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973. С. 246.
345
Несколько иначе считает С. Давыдов (Давыдов С. Указ. соч. С. 119).
346
См., напр.: Долинин А. Набоков и Блок. С. 332; Погорелова Д. А. «Приглашение на казнь» В. В. Набокова и «Балаганчик» А. А. Блока // Наукові записки Харьківского національного педагогічного університету ім. Г. С. Сковороди. Сер.: Літературознавство. 2011. Вип. 1 (2). С. 92-100.
347
Шлегель Фр. Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. М., 1983. Т. 1. С. 286-287.
348
Ср.: «В целом стратегию Набокова в рамках индетерминизма можно представить как разрушение читательских мифов о тексте, разрушение читательских ожиданий, которые часто основываются на узнавании в герое — автора, в поворотах сюжета — событий современности. Набоков утверждает, что такое узнавание или отождествление не приближает читателя к подлинному смыслу текста» (Антошина Е. В. Набоков: от текста-мифа к тексту-игре // Традиционализм и модернизм в русской литературе ХХ века: сб. статей. Томск, 1999. С. 80).
349
Tammi P Problems of Nabokov’s Poetics: A Narratological Analysis. Helsinki, 1985; Левин Ю. И. Вл. Набоков: О «Машеньке»; О «Даре»; Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова // Левин Ю. М. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998. С. 279-391; Дымарский М. Deus ex texto, или Вторичная дискурсивность набоковской модели нарратива // В. В. Набоков: Pro et contra. Т. 2. СПб., 2001. С. 236-260; Данилова Е. С. Поэтика повествования в романах В. В. Набокова: прагма-семиотический аспект: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2003; Романовская О. Е. Принципы повествования в рассказах В. В. Набокова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Астрахань, 2003.
350
См., напр.: Hof R. Das Spiel des Unreliable Narrator: Aspekte Unglaubwurdigen Er- zehlens im Werk von Vladimir Nabokov. Munchen, 1984.
351
Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. СПб., 2004. С. 71.
352
О сходстве между этими тремя персонажами см.: Долинин А. «Двойное время» у Набокова (от «Дара» к «Лолите») // Пути и миражи русской культуры. СПб, 1994. С. 296-297.
353
Филатов И. Категория «другого» в романах В. Набокова («Машенька», «Защита Лужина», «Дар») // Литература русского зарубежья. Тюмень, 1998. Ч. 4. С. 35.
354
Tammi P Op. cit. P. 3.
355
Ср. выдвинутую С. Давыдовым концепцию русскоязычного набоковского творчества как некоего архиромана, воспроизводящего поступательный процесс превращения неудачливого героя-литератора в подлинного творца (Давыдов С. «Тексты-матрешки» Владимира Набокова. СПб., 2004. С. 139-140).
356
согласно интересному предположению А. Аппеля, здесь пародируется «романтическая новелла XIX века, наподобие “Бригадира” (1833) в. Ф. ?доевского, где повествование ведется от лица призрака, заново осмысляющего свою прежнюю жизнь» (Appel A. “Lolita”: The Springboard of Parody // Nabokov: the Man and His Work. Madison, 1967. P. 114). Хотя возводить сюжет «соглядатая» именно к новелле Одоевского, возможно, несколько рискованно, в целом он, безусловно, ориентирован на традицию фантастической повести, как бы травестируя характерные приемы «завуалированной фантастики» (термин Ю. манна — см.: Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. М., 1978. с. 60-84). Для Набокова не принципиально, застрелился ли герой и стал призраком или же чудесно выжил (точно так же неважно, казнен был Цинциннат Ц. или нет), поскольку в немиметическом мире писателя сама «реальность» существования героя проблематична.
357
Подобное прочтение «соглядатая» как металитературы par excellence, на наш взгляд, вполне допустимо. ср. в чем-то сходную точку зрения Дж. Конноли (Connolly J. W. Nabokov’s Early Fiction: Patterns of Self and Other. Cambridge, 1992. P. 101-117).
358
см.: Ronen I. O. “Diabolically Evocative”: An Inquiry into the Meaning of a Metaphor // Slavica Hierosolymitana 5-6 (1981). P. 378; Давыдов С. Указ. соч. с. 127-137.
359
См., напр.: «.Пародия ли он?» (О соотношении автора и героя в романе «Смотри на арлекинов») // Набоковский вестник. Вып. 5. Юбилейный. СПб., 2000. С. 94-100; Hof R. Op. cit.; Tammi P. Op. cit.
360
См., напр.: Аверин Б. О некоторых законах чтения романа «Дар» // Набоков В. Дар. СПб., 2000. С. 28-32; Левин Ю. И. Об особенностях повествовательной структуры и образного строя романа Владимира Набокова «Дар» // Russian Literature 9:11 (1981). С. 191-229; Падучева Е. В. Рассказ Набокова «Набор» как эксперимент над повествовательной формой // Падучева Е. В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива. М., 1996. С. 385393; Сугимото К. В плену вымысла (По роману Набокова «Приглашение на казнь») // Набоковский вестник. Вып. 5. Юбилейный. СПб., 2000. С. 47-58.
361
См.: Кожевникова Н. А. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв. М., 1994. С. 313.
362
Совмещение повествовательных форм, а также гетерогенность самого субъекта повествования характерны в первую очередь для прозы Гоголя начиная с «Вечеров на хуторе близ Диканьки» (1831-1832), что блестяще продемонстрировал, в частности, С. В. Овечкин (см.: Овечкин С. В. Повести Гоголя. Принципы нарратива // Проза Н. В. Гоголя. Поэтика нарратива: сб. статей. СПб., 2011. С. 7-157). Сопоставление повествовательных моделей Гоголя и Набокова — тема, заслуживающая самого пристального внимания. однако уже при первом приближении очевидно, что сращение субъектных планов у Гоголя, как правило, не нарушает единства синтаксической организации и не проблематизирует структурно-смысловые аспекты текста, а сами нарративные эксперименты автора «Вечеров» служат не задачам металитературной игры, как у Набокова, а реализуют «мифологическое видение мира» (Там же. С. 65).
363
Манн Ю. В. Динамика русского романтизма. М., 1995; Александров А. В. Русский романтический рассказ. Одесса, 2000; Штедтке К. К вопросу о повествовательных структурах в период русского романтизма // Проблемы теории и истории литературы. М., 1971. С. 159-169.
364
Капитанова Л. А. Повествовательная структура русской романтической повести (20-30-е годы XIX века). Псков, 1997. С. 60-61. Ср. у М. М. Бахтина: «Для романтизма характерно до самозабвения экспрессивное прямое авторское слово, не охлаждающее себя никаким преломлением через чужую словесную среду» (Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С. 343).
365
См. с. 70-71.
366
Капитанова Л. А. Указ. соч. С. 201.
367
Александров А. В. Указ. соч. С. 108.
368
Полностью соглашаясь с В. Шмидом в том, что «грамматическая форма не должна лежать в основе типологии нарратора, поскольку любой рассказ ведется, собственно, от первого лица, даже если грамматическое лицо в тексте не выражено эксплицитно» (Шмид В. Нарратология. М., 2003. С. 83), мы тем не менее в рамках поставленных задач будем использовать традиционную классификацию типов повествования, ориентируясь на терминологию Ю. В. Манна и Н. А. Кожевниковой (см.: Манн Ю. Кожевникова Н. А. Указ. соч.). Лингвистически обоснованную (и потому несколько иную в отдельных пунктах) типологию повествовательных форм см. в: Падучева Е. В. Семантические исследования. С. 214-215.
369
Кожевникова Н. А. Указ. соч. С. 108.
370
См.: Там же. С. 76-77.
371
Там же. С. 10.
372
Гофман Э. Т. А. Собр. соч.: в 6 т. М., 1991-2000. Т 2. М., 1994. С. 302.
373
Долинин А., Сконечная О. Примечания // Набоков В. В. Собр. соч. русского периода: в 5 т. СПб. 1999-2000. Т 3. СПб., 2000. С. 760.
374
Л. Н. Рягузова справедливо отмечает: «.У Набокова герои, близкие автору в интеллектуальном и духовном планах, обычно включены в кругозор объективного и сочувственного авторского повествования. Субъективированное повествование используется для освоения изнутри чужого сознания, цель его — исследование психологии личности с иным, чем у автора, типом сознания» (Рягузова Л. Н.
Концептуализированная сфера «творчество» в художественной системе В. В. Набокова. Краснодар, 2000. С. 19).
375
Как отметил С. Давыдов, последняя, одиннадцатая, глава «Отчаяния» принадлежит уже не «повести» Германа, а роману Набокова (Давыдов С. Указ. соч. С. 42).
376
Дж. Конноли выделил в свое время три основных способа повествования в романе. По его словам, «первый представляет собой по сути нейтральное, ов- нешненное описание событий» Загадка рассказчика в «Приглашении на казнь» В. Набокова // Русская литература ХХ века: Исследования американских ученых. СПб., 1993. С. 447). На языке используемых нами терминов — это пример ОАП. Второй способ, по мнению Конноли, «связан с передачей внутренних впечатлений героев, прежде всего, самого Цинцинната, с помощью разнообразных средств, в том числе свободной прямой и свободной непрямой речи» (Там же. С. 447-448). То есть речь идет о том, что привычно обозначается как «внутренняя» и «несобственно прямая речь». Особенностью третьего способа является смешение или взаимоналожение точек зрения. «Формальный маркированный признак этого способа — восклицания и обращения, адресованные непосредственно Цинцинна- ту, но не совсем ясно, кто же автор этих восклицаний и как влияют они на героя» (Там же. С. 449).
377
П. Тамми обратил внимание на то, что речевая формула «мой бедный.» типична для набоковского дискурса в целом (Ср., напр: «”Мой бедный Лужин, — говорила она, нежно выдвигая губы, — мой бедный, бедный”» (II, 422); «Мой бедный Романтовский!» (III, 638); «Бедный, бедный Мишук, бедный мальчик, двадцать три года, вся жизнь впереди.» (III, 611) и др.). В определенной мере она несет пародийную нагрузку, отсылая, в частности, к контексту пушкинского творчества (ср.: «Мой бедный Ленский.»; «Но бедный, бедный мой Евгений.» и др.). См.: Tammi P. Russian Subtexts in Nabokov’s Fiction: Four Essays. Tampere, 1999. P. 103; Долинин А. Пушкинские подтексты в романе Набокова «Приглашение на казнь» // Долинин А.
Истинная жизнь писателя Сирина. С. 220, 222. В целом обращения к героям, оформленные с помощью притяжательных местоимений, — характерное свойство САП.
378
Конноли Дж. Указ. соч. С. 451.
379
Смирнова Т. О романе В. Набокова «Приглашение на казнь» // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. СПб., 1997. С. 834.
380
Ср., напр., обращения повествователя к собеседнику в романе «Петербург» (1912) А. Белого: «Таковы были дни. По ночам забирался ли ты в подгородние пустыри, чтобы слышать все ту же неотвязную ноту на “у”?» (курсив мой. — Н. К.) (Белый А. Сочинения: в 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 58). При всей важности влияния А. Белого на поэтику Набокова, освещение данной проблемы, уже успешно разрабатываемой исследователями, не входит в нашу задачу (см. об этом., напр.: Оконечная О. Чернобелый калейдоскоп. Андрей Белый в отражениях В. В. Набокова // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. С. 667-696).
381
Ср. аналогичные случаи использования личных местоимений: «Лицо Цинцинната было по выражению своему совершенно у нас недопустимо» (IV, 118); «Но для меня так темен ваш день, так напрасно разбередили мою дремоту» (IV, 174).
382
Сугимото К.
383
Барабтарло Г. Очерк особенностей устройства двигателя в «Приглашении на казнь» // В. В. Набоков: Pro et contra. [Т. 1]. С. 449.
384
См., напр.: Маркович В. М. Дыхание фантазии // Русская фантастическая проза эпохи романтизма. Л., 1991. С. 5-6; Cornwell N. The Literary Fantastic: From Gothic to Postmodernism. New York, 1990.
385
См., напр.: Дилакторская О. Г. Фантастическое в «Петербургских повестях» Н. В. Гоголя. Владивосток, 1986.
386
См.: Чебанюк Т. А. Типы повествования в фантастической повести 20-40-х годов XIX века // Проблемы жанров в русской литературе. М., 1980. С. 33.
387
См.: Маркович В. М. Указ. соч. С. 7-11.
388
См., напр.: Siebers T. The Romantic Fantastic. London, 1984. P. 63.
389
В характеристике понятия «фантастического» мы опираемся преимущественно на концепцию Ц. Тодорова (См: Тодоров Ц.
390
Ср.: «Наличие рассказчика — человека, так или иначе соприкоснувшегося с предметом повествования, должно как бы гарантировать читателям реальность повествуемого» (Благой Д. Д. Литература и действительность. М., 1959. С. 272).
391
Чебанюк Т. А. Указ. соч. С. 30.
392
Там же. С. 31.
393
Одоевский В. Ф. соч.: в 2 т. М., 1981. Т. 2. с. 115.
394
Там же. С. 119.
395
Сакулин П. Н. Из истории русского идеализма. Князь В. Ф. Одоевский. Т. 1. Ч. 2. М., 1913. С. 72.
396
Одоевский В. Ф. Соч.: в 2 т. Т. 2. С. 121.
397
Там же. Этот отрывок показателен и в свете проблематики, рассмотренной в предыдущей главе (ср., напр., такие используемые Одоевским топосы, как «там» и «прозрачный мир»).
398
Там же. с. 126.
399
Там же. с. 125.
400
Чебанюк Т. А. Указ. соч. с. 36.
401
Гофман Э. Т. А.
402
Там же. С. 194.
403
Там же. С. 245. Ср. аналогичный прием в «Носе» (1836) Гоголя.
404
ср.: «Б период полного и окончательного освоения русской прозой форм безличного повествования, фантастическая повесть как жанр прекращала свое существование» (Чебанюк Т. А. Указ. соч. С. 36).
405
Вацуро В. Э. Последняя повесть Лермонтова // Лермонтов М. Ю. Исследования и материалы. Л., 1979. С. 246.
406
Там же. С. 239.
407
Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 7 т. М., 1976-1979. Т. 3. М., 1977. С. 15.
408
Левин Ю. И. Вл. Набоков: О «Машеньке»; О «Даре»; Биспациальность как инвариант поэтического мира В. Набокова. С. 325.
409
Одоевский В. Ф. Соч.: в 2 т. Т. 2. С. 11.
410
О присутствии гоголевской традиции в «Защите Лужина» см., напр.: Злочевская А. В. Набоков и Гоголь (На материале романа «Защита Лужина») // Русская словесность. 1998. № 4. С. 24-29.
411
Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 7 т. Т. 4. М., 1977. С. 47.
412
413
Там же. С. 100.
414
Слонимский А. Техника комического у Гоголя. Пг., 1923. С. 41. См. также: Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. С. 110-113, 119-121.
415
Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 7 т. Т 3. С. 125.
416
Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 7 т. Т 1. М., 1976. С. 194.
417
(Гоголь Н. В. собр. соч.: в 7 т. Т. 4. С. 12-13.
418
Г. Шапиро отмечает, что «Набоков пользуется комическим алогизмом главным образом для того, чтобы подчеркнуть абсурдность окружающего Цинцинната мира» (Шапиро Г.
419
См: Манн Ю. В. Указ. соч. С. 105.
420
С. Сендерович и Е. Шварц видят в «старичке из евреев» намек на Н. Н. Евре- инова, вычленяя при этом самостоятельный «евреиновский» подтекст в романе (Сендерович С., Шварц Е.
421
Б. Александров склонен трактовать эпизод с перемещением стола как «неудавшуюся попытку духа вырваться из своих физических пределов», считая «пустое противоречие» заведомо неприемлемым для набоковской поэтики (Александров В. Е. Набоков и потусторонность. СПб., 1999. С. 111). Однако любые попытки истолковать подобные несоответствия в концептуально-философском духе неизбежно будут выглядеть произвольной надстройкой над романной структурой, открыто манифестирующей абсурд.
422
см.: Зунделович Я.
423
По мысли В. Линецкого, указание повествователя на смещение центра камеры и площади наглядно обозначает «децентрацию Набоковым традиционного дискурса» (Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994. С. 31).
424
О природе и значении романтической фантастики см., напр.: Р И. Фантастические образы в русском романтизме 30-х годов XIX века // Из истории русского романтизма: сб. статей. Вып. 1. Кемерово, 1971. С. 86-101; Григорьева Е. В., Чубарова В. Н. Категория фантастического в эстетике и литературе западноевропейского романтизма // Влияние науки и философии на литературу. Ростов-на-Дону, 1987. С. 43-53; Манн Ю. В. Маркович В. М. Указ. соч. С. 5-47; Маркович В. М. о значении чудесного в русской реалистической литературе XIX века // Кормановские чтения: Материалы межвуз. науч. конф. Вып. 1. Ижевск, 1993. С. 134-143; Cornwell N. Op. cit.; Op. cit.
425
Тодоров Ц. Указ. соч. С. 25. В этом определении семиотическая система искусства мыслится как фактический эквивалент самого текста жизни.
426
Весьма неожиданное, казалось бы, появление в работе структуралиста Ц. Тодорова категории «имплицитного читателя» лишний раз свидетельствует об обусловленности литературной фантастики прагматикой текста, и шире, непосредственным читательским опытом.
427
См.: Указ. соч. С. 133.
428
Ср.: «Все фантастические тексты очевидным образом имеют реалистическую основу, и даже волшебная сказка имеет некоторую опору в реальном, поскольку “нереальное” может быть представлено лишь как оппозиция “реальному”» (Brooke- Rose Ch. A Rhetoric of the Unreal: Studies in Narrative, Especially of the Fantastic. Cambridge, 1981. P. 81).
429
430
Классификацию подобных мотивировок см.: Тодоров Ц. Указ. соч. С. 41-42.
431
О значении модальности в фантастике см.: Указ. соч. С. 35-36, 70.
432
См.: Там же. С. 48-51.
433
Гоголь Н. В. Собр. соч.: в 7 т. Т. 3. С. 63.
434
435
Кафка Фр. Превращение // Кафка Фр. собр. соч.: Америка: роман. Новеллы и притчи. сПб., 1999. с. 335.
436
сходство между кафкианской и гоголевской манерой отмечал и сам Набоков: «У Гоголя (в «Шинели» — Н. К.) (Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе. м., 1998. с. 329). о перекличках между творчеством Кафки и Гоголя, в частности «Превращением» и «Носом», см., напр.: Манн Ю. встреча в лабиринте (Франц Кафка и Николай Гоголь) // Вопросы литературы. 1999. № 2. с. 162-186.
437
Указ. соч. с. 138.
438
Ср. мнение М. Шульмана: «... Сопоставив, скажем, “Die Verwandlung” с “Приглашением на казнь”, мы увидим, что, при всем сходстве начального посыла, в набоковском романе присутствует некоторая незамкнутость, даже разомкнутость, — где-то за кулисами распахнута дверь, и по сцене сквозит» (Шульман М. Набоков, писатель // Постскриптум. 1997. № 1. С. 251). Сам Набоков, как известно, отвергал какое-либо влияние на него творчества Кафки, утверждая, что к моменту написания «Приглашения на казнь» «Процесса» и «Замка» еще не читал (см.: Предисловие к английскому переводу романа «Приглашение на казнь» («Invitation to a Beheading») // В. В. Набоков: Pro et contra. T. [1]. С. 46-47). Тем не менее о потенциальных связях романа с творчеством Кафки существует весьма обширная литература (См., напр.: Boegeman M. B. “Invitation to a Beheading” and the Many Shades of Kafka // Nabokov’s Fifth Arc: Nabokov and Others on His Life’s Work. Austin, 1982. P. 105-121).
439
Именно по той причине, что необычное и абсурдное позиционируется в романе в качестве нормы, «как раз о “невозможном” повествуется мимоходом, как о таких житейских мелочах, на которых не задерживается внимание» В. Сирин. «Приглашение на казнь»; «Соглядатай». Париж, 1938 <рецензия> // Бицилли П. М. Избранные труды по филологии. М., 1996. С. 640).
440
иначе считает в. Александров (см.: Александров В. Е. Указ. соч. с. 115).
441
с чем фантастика является фантастикой» (Смирнова Т. Указ. соч. с. 832). стоит скорректировать эту в целом справедливую формулировку, уточнив, что в «Приглашении на казнь» нет не «реальности» как таковой (ее в точном смысле слова нет ни в одном художественном тексте), а именно сознательной референции к ней.
442
ср. также с. 51, 84.
443
ср. у Ц. тодорова: «Если, читая текст, мы отвлекаемся от всякой изобразительности и рассматриваем каждую фразу как чисто семантическую комбинацию, то фантастическое возникнуть не может...» Указ. соч. С. 54).
444
Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1996. С. 131. Подобная роль фантастического как «функции языка» может неожиданным образом сблизить романный дискурс с волшебной сказкой, которую «характеризует не статус сверхъестественного, а определенный вид письма» (Тодоров Ц. Захарова З. В. Архетипические мотивы волшебной сказки в романе В. В. Набокова «Приглашение на казнь» // Филологические этюды. Вып. 1. Саратов, 1998. С. 106-110.
445
Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. С. 131.
446
Р И. Указ. соч. С. 94. Ср.: «...Б гротескном мире “Носа”, где невероятные события нагромождаются друг на друга, где царят хаос и абсурд, незыблемо сохраняются общественные отношения, принадлежащие обыденной жизни» (Маркович В. М. Петербургские повести Гоголя // Маркович Б. М. Избранные работы. СПб., 2008. С. 74).
447
Набоков В. В.
448
Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе. С. 328.
449
Там же. С. 326.
450
термин Б. Александрова Набоков и потусторонность. сПб., 1999. С. 16).
451
См., напр.: Долинин А. Истинная жизнь писателя Сирина. СПб., 2004. С. 170.
452
в ход вымышленных событий аналогичны формирующей роли потусторонности по отношению к человеку и природе: металитературность — это маска и модель метафизики» (Александров В. Е. Указ. соч. С. 26). Однако не менее справедливым выглядело бы и обратное утверждение. На деле категории «метафизики» и «металитературности» находятся в отношениях взаимообусловленности. Для Набокова литература по своей природе божественна — иначе говоря, «метафизична», а метафизика, в свою очередь, приобретает «литературный» характер: вселенная и книга устроены сходным образом. Нельзя не согласиться с С. Давыдовым: «Устойчивая метафора “мир как текст’ лежит в основе набоковской космологии» Набоков: герой, автор, текст // в. в. Набоков: Pro et contra. Т 2. СПб., 2001. С., 320).
453
Ср., напр., введение образа Тамары (V, 284).
454
Долинин А. Указ. соч. С., 170.
455
(Stuart D. The Novelist’s Composure: “Speak, Memory” as Fiction // Modern Language Quarterly 36 (June 1975). No. 2. P. 177-192). Близок к нему и А. Долинин, считающий, что «Другие берега» отличает «сложная игра между “фактом” и вымыслом, документальным и художественным» (Долинин А. Указ. соч. С. 171). См. также: Указ. соч. С. 62.
456
При этом неоднократно встречающиеся понятия «романтизм», «романтический» большей частью несут положительные коннотации. Ср., напр.: «В России и вообще на континенте, особенно в Италии и в Испании, доблестное искусство вратаря искони окружено ореолом особого романтизма. В его одинокости и независимости есть что-то байроническое» (V, 307).
457
См.: Бойд Б. Владимир Набоков: Русские годы: биография. М., СПб., 2001. с. 100.