ГРОЗДЬ
Берлин: Гамаюн, 1923
ГОРНИЙ ПУТЬ
Берлин: Грани, 1923
скончавшегося «дяди Руки» (Василия Рукавишникова), юный Набоков издает книгу стихотворении, которую, как потом чистосердечно признавался писатель, «по заслугам немедленно растерзали те немногие рецензенты, которые заметили ее» [15]. Среди этих хищников был преподаватель Тенишевского училища Василии Гиппиус. По воспоминаниям Набокова, «В. В. Гиппиус <...> принес как-то экземпляр <...> сборничка в класс и подробно его разнес при всеобщем, или почти всеобщем смехе. <...> Его значительно более знаменитая, но менее талантливая кузина Зинаида, встретившись на заседании Литературного фонда с моим отцом <...> сказала ему "Пожалуйста, передайте вашему сыну, что он никогда писателем не будет"» [16].
Подобный критический прием не отбил у Владимира Набокова охоту к литературным занятиям. В начале двадцатых годов он обильно печатает свои стихи в различных эмигрантских изданиях — прежде всего в берлинской газете "Руль", печатном органе партии кадетов, выходившем под редакцией его отца, В. Д. Набокова, и близкого друга семьи И. В. Гессена. Практически одновременно в эмигрантской прессе появляются первые отзывы о творчестве «молодого поэта большой, почти на глазах крепнущей лирической силы, поэта с художественным самоограничением и мерой» (Яковлев Н. // Новая русская книга. 1922. № 1. С. 21).
В 1921 г. в одном из номеров берлинского журнала "Жар-птица" появился анонс, сообщавший о готовящемся издании книги стихов В. Сирина (таков был псевдоним, избранный Набоковым во избежание путаницы с его отцом). При ближайшем участии редактора "Жар-птицы" Саши Черного, с которым начинающего поэта познакомил В. Д. Набоков, к печати было подготовлено сразу два поэтических сборника: "Гроздь" (реально вышедший уже в декабре 1922 г) и "Горний путь" (увидевший свет в январе 1923 г.). Многоопытный Саша Черный не только определил расположение стихотворений, не только правил корректуру, но и придумал название второй книги — сам автор предлагал озаглавить ее "Светлица" или "Тропинка божья".
"Памяти А. М. Черного" [17] Набоков, не обольщаясь, писал о том, что Саша Черный не слишком высоко ставил его юношеские стихи. То же самое можно сказать и о большинстве эмигрантских критиков, откликнувшихся на поэтические книги В. Сирина. Основной удар пришелся по сборнику "Гроздь". Рецензенты — Александр Бахрах <см.>, Константин Мочульский <см.> — наперебой обвиняли молодого поэта в творческой незрелости и подражательности (прежде всего А. Фету и А. Блоку), выделяя в качестве главного недостатка его лирики «чисто внешний подход к миру, бедность внутренней символики, отсутствие подлинного творческого огня» (Глеб Струве <см.>). «У стихов Сирина большое прошлое и никакого будущего» (Константин Мочульский <см.>) — таков был жестокий приговор критиков, среди которых особой недоброжелательностью отличился рецензент из журнала "Новая русская книга", подписавшийся литерой Г [18]: «Небольшая, но очень скучная книжка. По прочтении в памяти не остается ничего — ни яркой образности, ни интересной музыкальности, ни темы даже. Но надо сказать: ничто и не шокирует. Рифмы аккуратны, размеры подобраны, все на месте. Это — хороший образец поэта-"первого ученика". Видно знание поэтических приемов и поэзии старых поэтов. Все отпечатано по изношенным клише. Нигде, ни в чем нет бьющегося пульса <...> Внешняя затертость стихотворной формы гармонирует вполне с темами. Поэт — в мелочах. Кажется, что дальше "голубой гостиной" путешествий не было. А вряд ли сейчас это может служить темой. К тому же мелочи Сирина и не "прелестны", и не "воздушны", а по-старомодному скучны» (Новая русская книга. 1923. № 5/6. С. 23). Лишь один рецензент (Владимир Амфитеатров-Кадашев <см.>, товарищ Сирина по литературному объединению "Братство круглого стола") дал безусловно положительный отзыв на уже изрядно пощипанную и побитую "Гроздь".
По воле судьбы "Горний путь" привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная "Гроздь". Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье <см.> и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал "Горнему пути"). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).
Примечания
[15]
[16] Там же.
[17] ПН. 1932.13 августа.
"Новой русской книге" так подписывали свои рецензии Ю. Офросимов и Р. Гкль.