КАМЕРА ОБСКУРА
Впервые — Современные записки. 1932-1933. № 49-52 (название "Camera obscura")
Отдельное издание: Париж: Современные записки; Берлин: Парабола, 1933
"Король, дама, валет", "Камера обскура" свидетельствует о настойчивых попытках писателя привлечь внимание массового, в том числе и иностранного, читателя. Следует отметить, что время создания "Камеры обскуры" (роман был начат в январе и завершен в мае 1931 г.) — период наибольшего сближения эпической музы В. Набокова с кинематографом. Именно в это время его творчеством заинтересовался знаменитый голливудский режиссер Льюис Майлстоун. Создатель нашумевшей экранизации романа "На западном фронте без перемен" предложил писателю переработать сценарий "Любовь карлика", который тот уже пытался пристроить в берлинских киностудиях. В то же время Набоков завязывает знакомство с представителем Голливуда в Германии С. Бертенсоном "Камера обскура" была предложена ему в качестве литературной основы будущего фильма.
Сюжет "Камеры обскуры" во многом соответствует стандартам бульварной беллетристики и массового кинематографа тех лет. Помимо элементов мелодрамы в нем наличествуют расхожие атрибуты любовно-авантюрного романа адюльтерная интрига, стремительно развивающееся действие, мелодраматически экспрессивные сцены бурных скандалов, объяснений, примирений, покушений на убийство по причине ревности и проч. В соответствии с сюжетной схемой предельно упрощены характеры персонажей — в том числе и главных героев, составляющих шаблонный любовный треугольник. В романе практически отсутствуют развернутые пейзажные зарисовки, пространные авторские рассуждения и комментарии, которые могли бы затормозить развитие фабулы. Лаконичные авторские описания напоминают четкие и информативные сценарные ремарки. Роман разбит на большое число маленьких главок, как правило, соответствующих одному сценическому эпизоду. По правилам, сформировавшимся в массовой литературе еще в эпоху газетных романов-фельетонов, действие к концу каждой главки нарастает и часто эффектно обрывается на самом напряженном моменте.
Благодаря этим формально-композиционным особенностям "Камера обскура" вызвала негативную реакцию со стороны некоторых критиков русского зарубежья, обвинивших автора в потакании вкусам массового читателя и стремлении к легковесной развлекательности. Наиболее решительно был настроен П. Балакшин <см.>, причисливший В. Сирина к категории «бездумных писателей для бездумного чтения» и приравнявший его к таким поставщикам развлекательного чтива, как П. Н. Краснов, Н. Н. Брешко-Брешковский и Эдгар Уоллес.
"Камере обскуре" и Г. Адамович. Признав «магическую словесную убедительность» автора, он достаточно низко оценил произведение в целом: «Роман Сирина "Камера обскура" <...> занимателен, ловко скроен и поверхностно-блестящ. При такой плодовитости, какую проявляет молодой автор, трудно, конечно, ждать все новых шедевров <...>. Роман внешне удачен, это бесспорно. Но он пуст. Это превосходный кинематограф, но слабоватая литература» (ПН. 1932. 27 октября. С. 3).
Конечно, не все рецензенты были столь категоричны. Например, И. Голенищев-Кутузов (поэт и критик, участник литературного объединения "Перекресток", опекаемого верным литературным союзником В. Сирина Ходасевичем) в рецензии на 49-й номер "Современных записок", где был опубликован очередной фрагмент "Камеры обскуры", попытался взглянуть на прозу В. Сирина объективно, не вырывая из современного литературного контекста, сопоставляя ее с творчеством других представителей «молодого поколения» русской эмигрантской литературы, среди которых он особо выделил Нину Берберову и Гайто Газданова: «Писателей этих связывает новое восприятие нашей эпохи, столь отличной от довоенного мира. Сирин, Берберова и Газданов усваивают органически чужеземный дух, германский, английский, французский, претворяют иностранный быт в свое, до конца близкое <...> В романе Берберовой "Победительница", как и в повести Сирина "Камера обскура", современная жизнь <...> представлена с той спокойной иронией, которая, в сущности, является артистической формой отчаяния» [44] (В. 1932. 2 июня. С. 3). Тем не менее и у Голенищева-Кутузова новое произведение В. Сирина вызвало «чувство беспокойства не за его литературную будущность, но за его духовный мир, за творчество его, которое никогда нам не казалось лишь формальным упражнением» (Там же).
<см.> дегтя критических замечаний было не меньше, чем меда похвал.
Среди немногочисленных рецензентов, оказавших безоговорочную поддержку автору "Камеры обскуры", был В. Ходасевич: «В. Сирин — молодой автор, составивший себе отличное имя — поскольку это вообще мыслимо в эмиграции. Если Сирин не знаменит у нас, как некоторые советские писатели, то это лишь потому, что мы плохие патриоты (имею в виду патриотизм эмигрантский) и глубокие провинциалы. Советская Россия стала для нас тем, чем некогда была "заграница". Эмигрантский обыватель впадает в благоговейную оторопь перед советской литературой, как раньше впадал в оторопь перед товарами с заграничной пломбой. По объему дарования Сирин не уступает Леонову или Федину и, разумеется, во много раз превосходит всевозможных Казаковых, Шолоховых, Бабелей. Его последний роман "Camera obscura" <...> сделан с исключительным блеском и с замечательной находчивостью. По зоркости глаза и меткости сравнений Сирин сейчас почти не имеет соперников среди русских беллетристов. Он таков же и в новом своем романе. Фабула на сей раз <...> развивается с такой подвижностью, что заставляет вспомнить синематограф» "Современные записки", кн. 50 // В. 1932. 27 октября. С. 3). В статье, посвященной отдельному изданию "Камеры обскуры", В. Ходасевич <см.> акцентировал внимание на сатирическом и пародийном элементе произведения и тем самым объяснил избитость сюжетной схемы, «двумерность» и даже «одномерность» персонажей «синематографизированного» романа Сирина авторским стремлением по-флоберовски отстраненно-иронично представить «изнутри» обывательское сознание и высмеять стереотипы массовой культуры — отвратительного порождения «мира цвета плесени», — нашедшего наиболее зримое и концентрированное воплощение в массовом кинематографе.
Помимо Ходасевича, с похвалой отозвался о "Камере обскуре" анонимный рецензент из парижского еженедельника «Иллюстрированная жизнь»: «Из "уголовного" романа Сирин с изумительным мастерством сделал произведение, которое приобретает значительную художественную ценность. Как и все его вещи, "Камера обскура" написана ярко, со словесным блеском и той ловкостью и слаженностью, которая отличает талант Сирина. Многие упрекают Сирина, что все его мастерство, умение, изобретательность — точно замысловатые па на вощеном паркете: искусно, изящно, великолепно исполнено — но неизвестно, для чего затрачено столько ума и усилий. "Камера обскура", утверждают строгие критики <...> написана впустую. Мы не согласны с этим мнением и думаем, что и "Камера обскура", как и остальные произведения Сирина, обладает своим определенным смыслом, своей мрачной внутренней правдой, которую внимательный читатель найдет во всех произведениях писателя, стоящего отныне в первых рядах эмигрантской литературы» (Иллюстрированная жизнь. 1934. № 3. С. 10).
"Камера обскура" заинтересовала иностранных издателей. В мае 1935 г. она была переведена на английский язык Уинфредом Роем и в этом же году была издана в Лондоне (под двойной фамилией: Nabokoff-Sirin). Не удовлетворенный качеством перевода, В. Набоков создал авторизированную англоязычную версию романа, вышедшего в США под названием "Laughter in the Dark" (Indianapolis & N. Y., 1938).
части ограничивались пересказом фабулы) не отличались особой вдумчивостью и глубиной проникновения в художественный мир никому не ведомого автора с неудобовыговариваемой русской фамилией «Nabokoff». Наиболее благожелательные рецензенты простодушно называли "Laughter in the Dark" «первоклассным триллером с искусно приготовленной приправой психологии и аурой, совмещающей чеховскую вялость с испорченностью сюрреалистов» (Fadiman С. // New Yorker. 1938. May 7. P. 92); другие, менее снисходительные критики, подобно К. Зайцеву и Г. Адамовичу, обвиняли писателя в бездушной холодности и жестокости Определеннее всех высказался рецензент газеты "Нью-Йорк таймс": «"Смех во тьме" — это искусное представление, которое не может быть определено как нечто большее, чем «искусное», только потому, что мистер Набокофф не испытывает никакой симпатии по отношению к своим героям» (Strauss H.
Достаточно сдержанно принятый в американской прессе, роман не имел успеха и в Голливуде, где сочли, что его автор сделал сюжет излишне эротичным и к тому же нарушил целый ряд незыблемых тогда голливудских стандартов: в нем не было безусловно «положительных» персонажей и отсутствовал «happy end». На эти «недостатки» указывал, в частности, С. П. Бертенсон, сделавший следующую запись в своем дневнике «Прочел "Камера обскура" Набокова. Вряд ли это пригодно для американского фильма. Чересчур эротично и нет ни одного положительного лица. Герой, что называется "мокрая курица", а героиню, чтобы возвести ее в центр фильма, надо сделать хотя бы и отрицательной, но более значительной» [45]. И, хотя Набокову удалось продать права на экранизацию "Камеры обскуры" одной из европейских кинокомпании, долгое время это произведение не было востребовано кинематографом (Лишь в 1969 г роман был экранизирован английским режиссером Тони Ричардсоном).
Англоязычный извод «синематографизированного» романа В. Набокова оставался незамеченным американскими читателями и критиками вплоть до шумного успеха "Лолиты", вызвавшего пристальный интерес к ранее написанным произведениям создателя сенсационного бестселлера. Неоднократно переизданный (1958, 1960, 1961 и т. д.), роман пользовался широким спросом у массового читателя, однако не вызвал особого энтузиазма у критиков. И хотя некоторые авторы (например, анонимный рецензент из литературного приложения к газете "Таймс") называли "Смех во тьме" «жестоким маленьким шедевром, одной из тех книг (подобно "Трудным детям"), к которым нечего прибавить и из которых нельзя что-либо выкинуть без того, чтобы их не испортить» (TLS. 1961. April 7. P. 218), большинство рецензентов было настроено критически. Даже Энтони Берджесс, стойкий почитатель набоковского творчества, расценил роман всего лишь как «грязную историю» (Yorkshire Post. 1961. March 23. P. 4).
Сам Набоков довольно быстро охладел к своему «кинематографическому» роману. Уже в письме от 24 января 1941 г. американскому издателю Джеймсу Лафлину он не побоялся назвать это произведение самым слабым своим романом «Это мой худший роман. Персонажи — безнадежные клише» (Appel A. Nabokov’s Dark Cinema. N. Y., 1974. P. 262; см. также Checking in with Vladimir Nabokov // Esquire. 1975. Vol. 84. № 1. P. 69).
[44] Чуть позже на эту же тему высказался и Гайто Газданов «Характерно и интересно то, что Сирин, единственный талантливый писатель "молодого поколения", в своих романах чаще всего описывает иностранцев. Правда, не всегда: Лужин русский, герой "Подвига" тоже русский; но Лужин сумасшедший, я думаю это дает ему завидное право на интернационализм, "Подвиг" же не принадлежит к лучшим вещам Сирина. Но герой "Камеры обскуры", герои "Короля, дамы, валета", романа не менее замечательного, а в смысле удивительной безошибочности ритма, пожалуй, самого удачного, — иностранцы, так же как иностранец, — Пильграм <...> То, что герои Сирина иностранцы, я думаю, не случайно: мы живем не русские и не иностранцы — в безвоздушном пространстве, без среды, без читателей, вообще без ничего — в этой хрупкой Европе, — с непрекращающимся чувством того, что завтра все опять "пойдет к черту", как это случилось в 14-м или в 17-м году. Нам остается оперировать воображаемыми героями — если мы не хотим возвращаться к быту прежней России, которого мы не знаем, или к сугубо эмигрантским сюжетам, от которых действительно с души воротит» Литературные признания // Встречи. 1934. № 6. С. 260).
[45] / По материалам архива С. П. Бертенсона. California, 1968. С. 161. Цит. по: Ходасевич В. Ф.