ФРАГМЕНТЫ ИЗ ПЕРВОЙ (НЕОПУБЛИКОВАННОЙ) РЕДАКЦИИ СЦЕНАРИЯ[85]
I
Лестница. Гумберт выходит из своей комнаты, останавливается, и, расстегивая пиджак, возвращается обратно. Шарлотта стоит на лестнице, положив руку на перила и глядя вверх. Гумберт вновь выходит, застегивая пуговицы пиджака.
Гумберт. Как бы ты хотела, дорогая Шарлотта, чтобы я по возвращении от доктора Байрона поставил автомобиль в гараж или…?
Шарлотта. Я бы хотела, дорогой Гумберт, чтобы ты оставил его у дома. После обеда я поеду к своему парикмахеру. Поцелуй на дорожку? Так-то лучше. Пожалуйста, не забудь спросить у доктора, нужно ли тебе обратиться к специалисту по поводу твоей невралгии.
Гумберт, мурлыча, ищет свои солнечные очки в прихожей.
Шарлотта. Погоди, у меня где-то была открытка, которую я написала ей три дня назад. Ах, да, она в сумочке. Пожалуйста, брось в почтовый ящик, прежде чем уедешь. Иначе ты забудешь отправить и привезешь ее обратно. О-рев-вар, душка.
Гумберт переходит улицу и подходит к почтовому ящику. На травянистом пригорке выше него стоит, виляя хвостом, колли мистера Юнга. Прежде чем бросить открытку в ящик, Гумберт прочитывает ее.
«Моя дорогая Ло: я весьма недовольна тем, что ты потеряла синий свитер. Тот дождь не был последним, так что, пожалуйста, перестань жаловаться и встряхнись. И что это за чушь про амброзию? У маленьких девочек попросту не бывает аллергии. Напиши, когда захочешь. Твоя любящая мать».
Гумберт оглядывается на дом и быстро дописывает карандашом: «Люблю, целую, тысячу раз целую и люблю. Папа».
Гумберт нажимает на дверной звонок напротив имени: Мелвилл Пибоди Байрон, доктор медицины. Конец их беседы. Доктор Байрон выписывает рецепт.
Гумберт. Они должны быть исключительной силы, эти пилюли. Обыкновенным не совладать с моей бессонницей.
Доктор Байрон. Вот эти отлично действуют.
Гумберт. А они безвредны? Я имею в виду, если ребенок одну проглотит…
Доктор Байрон. Ну, таблетки нельзя оставлять где попало. Если одну выпить на ночь — никакого вреда не будет, а глубокий сон гарантирован. Когда однажды моя Маргарита повредила кисть и не могла спать, я дал ей половинку такой таблетки, и ее не разбудил даже самый оглушительный гром, который когда-либо гремел в Рамздэле. Да, это моя девочка.
Гумберт рассматривает ее фотографию.
Доктор Байрон. Она учится в одной школе с вашей дочерью. То есть падчерицей. Пожалуй, я выйду вместе с вами, мне нужно зайти в больницу.
Гумберт и доктор Байрон идут по улице.
Доктор Байрон. Сегодня довольно жарко.
Гумберт. Да, и я хвалю себя, что снял жилетку перед выходом.
(Сирена скорой помощи.) Гумберт. Как, снова пожар? Доктор Байрон. Нет, это скорая помощь.
НАПЛЫВ:
Дом № 342 по Лоун-стрит. Сирена скорой помощи. Шарлотта, убираясь в комнате Гумберта, поднимает оставленную на кресле жилетку. Из ее кармана выпадает плоский ключик. Она улыбается в нерешительности, затем вскидывает голову и отпирает небольшой чемодан Гумберта. Все еще улыбаясь, она открывает черную записную книжечку. Улыбка сходит с ее лица.
НАПЛЫВ:
Около дома доктора.
Доктор Байрон. Это сирена скорой помощи.
Гумберт и доктор расстаются. Гумберт пересекает улицу и заходит в аптеку. Он выходит из нее, тихо посвистывая.
Едет по Главной улице. У здания банка неуклюже паркуется большой, дорогостоящий, старомодный лимузин с толстолицым водителем внутри (племянником Мак-Фатума). Водитель резко сдает назад, едва не задев автомобиль Гумберта, который резко останавливается. Обливающийся потом водитель лимузина рывками продолжает парковаться.
Водитель лимузина. Прошу прощения. Мне нужно здесь поставить машину, чтобы забрать моего дядю, мистера Мак-Фатума.
Гумберт терпеливо ждет и затем едет по Лоун-стрит.
Гумберт (ритмично). Пилюли, пилюли, чудесные пилюли. «Ваша дочь». (Радостно смеется.) Моя сонная прелесть! Мистер Доджсон, пожалуйста, расскажите мне сказку на ночь[86].
Собака мистера Юнга преследует автомобиль Гумберта.
2
Вечер того же дня. Дом 342 по Лоун-стрит. Гумберт и чета Фарло в гостиной.
Джон Фарло (закуривая трубку). Мне все же кажется, что девочке лучше быть здесь завтра, чтобы присутствовать на похоронах.
Джоана Фарло. Но ведь он говорит, что телефонировал в лагерь и ему сказали, что дети ушли на трехдневную экскурсию.
Гумберт. Да, я телефонировал. И смотритель сказал мне, что все с палатками ушли в горы.
Джон Фар л о. В горы, подумайте только! Как будто речь идет о Тибете. В горы, неужели! Засаженные картофелем склоны! Я бывал там. Местная полиция найдет их в пять минут. Когда вы звонили в лагерь?
Гумберт. Вы что, мне не верите?
Джон Фарло. Нет, нет. Прошу вас, Гумберт. Давайте обсудим это как цивилизованные люди. Вы не хотите, чтобы она была на похоронах. Так?
Джон Фарло. Смерть как традиция. Любопытный взгляд на вещи.
Джоана Фарло. Послушай, Джон, может быть, он прав. А если это потрясение разовьет в ней ка- кой-нибудь комплекс или у нее образуется какой- нибудь психический блок?
Джон Фарло. Ну-ну. Этот ребенок не из тех, у кого бывают блоки. Что вы намерены с ней делать?
Гумберт. Все, что будет для нее нежно, то есть нужно. Сразу после похорон я заберу ее из лагеря. Затем мы некоторое время попутешествуем по окрестностям, съездим на какой-нибудь курорт или что-нибудь в этом духе. А потом мы отправимся в Бердслей, где я буду читать лекции.
Джон Фарло. Понятно.
Джоана Фарло. В Бердслее чудная школа для девочек.
Джон Фарло. Угу. Конечно, мы понимаем, что (попыхивает трубкой) у Лолиты теперь никого не осталось, но нам хотелось бы знать, совершили ли вы формальную процедуру ее удочерения?
Джоана Фарло. Но разве отчим в таких случаях не становится опекуном автоматически?
Джон Фарло. Ах, вот ты о чем. Но я-то спрашиваю…
Гумберт осознает, что наступил решающий момент. Вновь, как безумное и перевернутое эхо, включается магнитофон, глухо воспроизводящий искаженные фразы из письма Эдгара По миссис Клемм («они отнимают — отнимают ее — потеряно — все потеряно…»). Гумберт начинает говорить веско и убедительно.
Гумберт. Хорошо. Давайте разъясним это раз навсегда. Я открою вам этот секрет. Скажите, вы действительно полагаете, что одна рамздэльская домохозяйка, вдова и женщина скорее застенчивая, неужели вы полагаете, что в один прекрасный день она вдруг так сильно влюбилась в случайного квартиранта, незнакомца, приехавшего из Европы, что решила связать с ним жизнь? Не кажется ли вам, что это было бы как-то странно? А теперь взгляните, пожалуйста, на этот документ.
Он достает карточку Шарлотты, которую она ему надписала: «Моему cheri Гумберту. Апрель, 1936». С припиской: «Обрати внимание на год; исправлено с 1946».
Джон Фарло. Разумеется, я не мог предполагать, что вы были знакомы четырнадцать лет. Я и Джоан познакомились с Шарлоттой только два года назад, когда она с дочкой переехала из Риски.
Гумберт. Конечно. Любопытно, не так ли? В 1936 году она была обручена. У меня была жена в Европе. Но это еще не все.
Джон Фарло. Но я все же не понимаю, что это меняет…
Гумберт. Это была короткая романтическая встреча, удивительное любовное приключение. Потом я вернулся во Францию.
Джоана Фарло. Джон, Джон, ты разве не понимаешь? Лолита — дочь Гумберта.
КОНЕЦ ПЕРВОГО АКТА
II
Комната Гумберта. Он укладывает вещи к отъезду. Входит служанка Луиза, неся платье в целлофановом пакете на вешалке.
Гумберт. Повесьте в шкаф.
Гостиная. Входит Гумберт.
Гость. Я Джэк Биэль. Гумберт. Вы Джэк Биэль.
Биэль. Да. Племянник мистера Мак-Фатума. Я отвозил его на семейную вечеринку, когда случилась катастрофа.
Гумберт. Когда случилась катастрофа. Биэль. Могу ли я присесть ненадолго?
Гумберт. Присядьте ненадолго.
Биэль. Двое моих младших детей, Джэк и Мэри, учатся в одном классе с вашей Лолитой.
Гумберт. Моей Лолитой.
Биэль. Миссис Биэль попросила меня передать ее соболезнование, она глубоко… (Подбирает слова.)
Гумберт. Что именно вам нужно? Ведь вам что-то нужно?
Биэль (приободрившись). Пожалуй, что так. Могу я отодвинуть эту пепельницу? Мистер Мак-Фатум и я составили эту схему (разворачивает лист бумаги на столе). Это диаграмма драмы. Как видите, она подписана несколькими очевидцами. По ней вы можете проследить этапы трагедии — траекторию движения миссис Гейз, то есть миссис Гумберт, от этого места до этого — через улицу — от тротуара до… другого тротуара.
Гумберт. О, с картинками. Кто эти дамы? Стюардессы?
Биэль. О, это просто силуэты. Я вырезал их из какого-то статистического отчета. Каждая представляет текущее положение.
Гумберт. Карьеристки, судя по их портфелям.
Биэль. Ага. Обычные карьеристки, должно быть. Мы наклеили их одну за другой вдоль этой пунктирной линии, чтобы продемонстрировать беспорядочное движение вашей жены через проезжую часть.
Гумберт. Вы не указали местоположение пса.
Биэль. О, я указал. Вот он — этот красный треугольник, греческая «Д». А это, конечно, лимузин. В общем, если вы внимательно изучите эту схему, вы поймете, что происшествие произошло целиком и полностью по ее вине.
Гумберт. Она — это вот эти повторяющиеся силуэты?
Биэль. Да. Этот пешеход. Формально говоря, это была вина пешехода, а не водителя.
Биэль (с огромным облегчением). Так, значит, вы полностью меня оправдываете?
Гумберт. Покажите руки.
Биэль. Мои руки?
Гумберт. Да. Пальцы и ладони.
Биэль. Это красные чернила на кончике пальца.
Гумберт. На этом уплощенном кончике пальца. Спасибо, мистер Биэль. Я только хотел коснуться звена — вот этой застежки — в цепи событий. Несколько более осязаемой, чем эти ваши силуэты.
Биэль (бросает последний взгляд на схему, перед тем как ее свернуть). Да, я знаю. Надо было поискать фигуры в профиль — как те, что изображают бегущих людей. Вроде, знаете, тех символов играющих детей, что вешают перед школами, что-то такое. Что ж, приятно было поговорить с вами. То есть приятно, что вы оказались таким доброжелательным. Моя маленькая Мэри присоединяется к нашим с женой пожеланиям Лолите…
Гумберт. Ее нет. Она в летнем лагере.
Биэль. Похороны сегодня после полудня, не так ли?
Гумберт. Она не будет на них присутствовать. Она ушла с группой других детей в горы и с ней невозможно связаться.
Биэль. О, мне так жаль. Послушайте, мистер Гумберт. Может быть, я мог бы…
Гумберт. Вы ничего не можете сделать. Завтра я заберу ее и отвезу подальше от всего этого.
Биэль. Нет, нет. Я имел в виду — вы были так добры ко мне — и я хотел сказать только, что, может быть, вы позволите мне оплатить похоронные расходы. Ну хорошо, теперь мне пора.
Гумберт. Да. Спасибо. Возьмите расходы на себя.
Биэль. Простите?
Гумберт. Я сказал — да. Я принимаю ваше предложение.
Биэль. Вы принимаете? Гумберт. Да.
Биэль. Вы хотите, чтобы я оплатил счет?
Гумберт. Ну да, вы же сами сказали.
Гумберт. Не забудьте свою прелестную диаграмму.
Биэль уходит. […]
Кабинет директора Бердслейской школы. Секретарша впускает Гумберта.
Гумберт. Не знаете, отчего директор школы желает меня видеть?
Секретарша. Не знаю. Располагайтесь. Мисс Пратт скоро придет.
Гумберт (с беспокойством). Это приглашение довольно неожиданно. Долорес себя плохо вела? Какая-нибудь проделка? Нет?
Секретарша. О, мы все высокого мнения о вашей Долли. А вот и мисс Пратт.
Грузная пожилая женщина с гладко зачесанными волосами и несколько гиппопотамьими формами жмет Гумберту руку.
Секретарша выходит.
Мисс Пратт. Благодарю вас, что нашли время заглянуть, мистер Гейз — то есть мистер Гум.
Гумберт (прочищает горло). Гумберт. 234
Пратт. Садитесь, садитесь. Сигарету? Хочу с вами немного поболтать. Для начала позвольте мне… (закуривает) позвольте вам разъяснить наш общий подход. […][87]
Пратт. (…) В конце учебного года наша школа поставит пьесу. Мы все задействованы в репетициях. Она называется «Заохоченный Чаровник», и ее написал мой давний друг мистер Клэр Куильти. Вы, должно быть, знаете — человек, получивший в прошлом году Полтергейстеровскую премию[88].
Гумберт. Мне кажется, меня с ним однажды познакомили в кампусе.
Пратт. Приятный человек и привлекательный мужчина.
Гумберт. Боюсь, я не обратил на него особого внимания. Толстяк-коротышка?
Пратт. Что вы, нет! Статный, элегантный джентльмен. Думаю, так выглядели некоторые из тех похабных поэтов елизаветинской поры. Я с ним обедаю сегодня. Прошлым вечером он выступил с лекцией «Любовь в искусстве»… Или, может быть, «Любовь к искусству»? Не важно. Но это было божественно. Он не позволил себе ни единого сухого академического замечания и заставлял студентов кататься по полу от смеха. Эта его пьеса — вроде детской классики, и мы хотим, чтобы ваша Долли сыграла в ней роль.
Гумберт. Она такая стеснительная, такая ранимая.
Пратт. Слова «стеснительность» и «ранимость» практически лишены смысла с точки зрения современной психиатрии. Если ваш ребенок настолько робок, как вы утверждаете, что не может участвовать в школьной пьесе, это значит, что у нее какой-то психический блок и ей надлежит немедленно обратиться к нашему доктору Катлеру.
Пратт. Да или нет, дорогой мистер Гумберт?
Гумберт. Не знаю… В конце концов, я могу ошибаться и она сможет играть в спектакле.
Пратт. Вот это уже лучше.
Секретарша (открывая дверь). Мисс Пратт, там мистер Куильти и мисс Даркблум ждут вас внизу.
Пратт. Ладненько. Иду. Что ж, было приятно поболтать с вами, мистер Гейзерт.
Школьный двор. Секретарша идет к Куильти и Вивиан Даркблум, Гумберт уходит по другой дорожке. Вивиан игриво покачивается на качели. Скучающий Куильти совершенно неподвижно висит на одной руке на перекладине, в гротескной обезьяньей позе в двух дюймах от земли.
Секретарша. Она уже спускается.
Вивиан (указывая подбородком на удаляющегося Гумберта). Кажется, мы его знаем.
Секретарша. Отец одной девочки — Долорес Гейз, Лолиты.
Куильти (с готовностью соскакивает на землю и поправляет одежду). Не слыхал.
Секретарша. Лолита — очаровательная и не слишком счастливая девочка.
Куильти. Нет-с. Не знаю такой девчонки.
Вивиан взглядывает на него с блеском озорного изумления в глазах.
III
Площадка для придорожного пикника в тополиной роще; жаркий ветреный полдень; «Полынный Край». Гумберт выносит из автомобиля купленную по дороге снедь и раскладывает ее на испещренном тенью столе. Он и Лолита некоторое время молча едят.
Лолита. Здесь должны были быть пикули в отдельном кульке. Ты выбросил их вместе с пакетом, остолоп.
Гумберт. Нет, они вот здесь.
Пауза. Мимо по шоссе проезжает автомобиль.
Гумберт (разворачивая карту). Мы проехали сегодня около двухсот пятидесяти миль, и нам нужно сделать еще столько же, прежде чем остановимся на ночь.
Лолита (указывая точку на карте). Вот здесь есть хороший мотель, если съехать с шоссе семнадцать. Я читала о нем в путеводителе.
Лолита (гримасничая). Что?
Гумберт. Мы остановимся на какой-нибудь стоянке, а с рассветом вновь отправимся в путь.
Лолита. Ты ненормальный.
Гумберт. Мой девиз — кротость и ненавязчивость. Завтра мы сделаем не меньше шестисот миль, потом пару часов отдохнем и продолжим путь, чтобы быть в Бордертоне послезавтра к полудню.
Лолита. А я думала, что это я планирую нашу поездку.
Гумберт. Ну да, мы следуем маршруту, который ты выбрала.
В этот момент мимо медленно проезжает Куильти; он выкрикивает: «Воn appetit!» — и с довольным видом продолжает свой путь.
Стоянка для жилых автофургонов[89] в Гранчестере. Сумерки. Второразрядное место с примитивной системой канализации и тусклым освещением. Скопление дюжины автофургонов различного типа. Два или три из них пустили корни, и перед ними разбиты огородики. Родители зовут своих детей домой. Звучит радио. Ветер, весь день крутивший пыльные вихри на близлежащей пустоши, постепенно затихает. Гумберт останавливает автомобиль и обращается к управляющему стоянкой.
Рассвет. Лолита крепко спит па заднем диване в припаркованной машине.
автомобилю, находит на заднем сиденье термос (Лолита теперь лежит, уткнувшись лицом в подушку, лучи солнца играют в ее волосах) и направляется в кафе, выливая из термоса на ходу остатки кофе. Рядом расположен мотель («Монарший»): «Нет мест» и «Простите, братцы» — и Гумберт узнает автомобиль своего преследователя.
Дорожный указатель: «Вы покинули Гранчестер». Дорога идет вверх по горе, затем спускается вниз.
Гумберт (следя за автомобилем в зеркале заднего вида). Этот кабриолет едет слишком близко, принимая во внимание, какая здесь извилистая дорога.
Лолита смеется. Автомобиль проезжает мимо, обгоняя Гумберта. За рулем — Куильти.
Гумберт. Ах, вот оно что. Другой автомобиль. Взял его в прокат в Гранчестере. Очень хорошо, очень хорошо.
«Добро пожаловать в Уэйс». Главная улица с видом на горы и букву «У», выложенную из белых камней на крутом склоне. Гумберт останавливается перед большим продовольственным магазином. Он и Лолита входят в него.
Примечания
85. Фрагменты были напечатаны единственный раз в каталоге книг Набокова, изданном книготорговой компанией Glenn Horowitz Bookseller, Inc. (Vera's Butterflies. First editions by Vladimir Nabokov inscribed to his wife. N. -Y., 1999. P. 199–211). Перевод выполнен по этому изданию.
86. Знаменитый автор «Алисы» Льюис Кэрролл, чье настоящее имя Чарлз Лютвидж Доджсон, испытывал влечение к отроковицам.
87. Мною выпущена часть диалога, близко следующая роману (ч. II, гл. 11).
— одной из самых престижных наград в США, присуждаемой за достижения в литературе, журналистике, театре и музыке. Считается, что «полтергейст», в отличие от призрака, привязан к человеку, как правило ребенку, вступающему в стадию полового созревания.
89. Или трейлер-парк — стоянка для передвижных домов, с подведением водопровода, канализации и электричества.