1943
230 Ист-15-я стрит
Нью-Йорк
11 января 1943
Дорогой Владимир,
жаль, что мне не удалось задержаться в Кембридже и пришлось ехать прямо в Нью-Йорк. Сверху - мой адрес; наш телефон: Грэмерси 7-4579.
Кажется, мне удалось наконец-то найти переводчика для Ваших книг. В Смит-колледже я познакомился с исключительно умной русской женщиной, которая безупречно говорит и пишет по-английски. Здесь она живет с одиннадцатилетнего возраста, но русский язык сохранила и к тому же изучала русскую литературу в Лондоне у Мирского. Я прочел ее диссертацию о влиянии Достоевского на английскую литературу - работа интересная и хорошо написана. У нее есть отличный материал о плохих английских переводах с русского; она напечатала несколько английских переводов отрывка из "Записок из мертвого дома" в параллельных колонках, чтобы продемонстрировать, насколько все они чудовищны. Провела у нас Рождество и очень нам понравилась. Я дал ей Ваш "Подвиг", и он произвел на нее огромное впечатление. Предупреждаю, она обожает Достоевского, но в ее любви нет ничего мистического или отталкивающего. Зовут ее Элен Мучник,{69} 69 Бельмон-авеню, Нортгемптон, Массачусетс. По-моему, Вам стоило бы встретиться с ней в Бостоне.
Известно ли Вам, что Вы сыграли со мной, причем совершенно непроизвольно, самую свою злую шутку? Я был уверен, что вы сочинили за Пушкина стихотворение о бессоннице, которое так похоже на мое. О чем я и сообщил Мэри, а также многим своим знакомым и даже процитировал это стихотворение как пример столь свойственных Вам виртуозных литературных розыгрышей. Я дал себе слово, что ни за что на свете не доставлю Вам удовольствия, раскрыв Пушкина и не найдя там этого стихотворения. Но потом, однажды вечером, я все-таки раскрыл Пушкина и обнаружил, что стихотворение-то, оказывается, существует! Я был вне себя от бешенства.
Надеюсь, Вера уже дома и поправляется. Если соберетесь в Нью-Йорк, дайте знать.
Кстати, Вы уже получили американское гражданство? Для Гуггенхайма это может иметь значение.{70}
Ваш отрывок в "Атлантике"{71} мне очень понравился. Прекрасно написан.
Лучшие пожелания от нас обоих.
Эдмунд У.
Я обнаружил формулу русской поэзии:
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
В обоих двустишиях повторяются в другом порядке слова из предыдущих строф. В Вашем "Расстреле" ведь примерно то же самое?
__________________________
7 марта 1943
Дорогой Владимир,
как живете? Мы соскучились. Элен Мучник из Смит-колледжа написала мне очень доброжелательное и разумное письмо про Ваш Подвиг. Хотел Вам это письмо переслать, да куда-то его задевал. Дайте ей что-нибудь перевести из Ваших вещей. На днях познакомился с очень хорошенькой русской, Ириной Куниной,{72} она сотрудничает с Новосельем. Вам что-то про нее известно? Вчера вечером по ее приглашению ходили на вечер Новоселья и ушли с ощущением, что Новоселье - это своего рода сталинская "агитбригада". Весь вечер звучали выступления и стихи, прославляющие оборону Ленинграда. "Установка", по всей вероятности, выполнена не была, ибо почти все речи получились одинаковыми и настолько прямолинейными, что даже Мэри из-за постоянных восклицаний и имен собственных понимала, о чем идет речь. Все как безумные цитировали Медного всадника - порой совершенно не к месту. На протяжении всей своей речи мадам Кунина не уставала повторять: Петербург тире Ленинград. Домой я вернулся в угнетенном состоянии.
Что-нибудь слышно про стипендию фонда Гуггенхайма? В настоящее время Вы преподаете в Уэллсли? Черкните пару строк.
Читаю Тютчева. Он, безусловно, очень значителен - совершенно не похож ни на одного известного мне поэта. Но не слишком хорошо известен, так ведь? Прочел все пушкинские поэмы. Патриотическая Полтава, хоть и написана прекрасно, меня разочаровала. Мне показалось, что такие вещи, как и незавершенный Тазит, более интересны и более пушкинские. Привет Вере.
Всегда Ваш
Эдмунд У.
__________________________
7 марта 1943 г.[66]
Дорогой Братец Кролик,
твое описание небольшого soiree littéraire[67] замечательно.{73} Вот почему я всегда держался подальше от всех этих Поэтических Землячеств в Париже или где бы то ни было. Ты абсолютно прав насчет "Полтавы". Замечу, что "Полтава" в творчестве Пушкина занимает такое же место, как "Подвиг" в моем. Я написал его двадцать лет назад, и не мне тебе объяснять, какое чувство вызывает собственная блевотина.
Что касается "Дара", то я буду чрезвычайно рад, если мисс Мучник{74} возьмется его перевести, но сначала я ей пошлю небольшой рассказ. Меня позабавило это твое "тире Ленинград". В Париже это звучало бы "мup пуст тире Пруст". Между прочим, я до сих пор с трудом разбираю твой почерк.
А знаешь, в этом что-то есть - учить сто девиц английскому языку. Первое, что я им сказал: произнося гласные "а, э, ы, о, у" (ну-ка, барышни, достаньте свои зеркальца и последите, что делается у вас во рту… выяснилось, однако, что в этом классе на двадцать пять девушек всего одно зеркальце), язык держится (независимо и бдительно) сзади, когда же доходит дело до щелевых гласных "я, е, и, е, ю", язык бросается вперед, к нижним альвеолам - как заключенный на тюремную решетку. А затем, Братец Кролик, я сказал им то, что тебе давно известно: в русском языке, в отличие от английского, все гласные - . (Например, русский "бой" - тщедушный бойкий человечек рядом с долговязым ленивым английским или американским подростком-боем.) Ну и так далее.
Я надеюсь, ты с интересом прочтешь мою новую работу о чешуйчатокрылых - прилагается к письму. Постарайся прочесть то, что спрятано между описаний, хотя в них тоже есть удачные пассажи. Сегодня закончил рассказ для "Atlantic" (после "Мадемуазель О" Уикс звонил мне четыре раза на предмет новой вещи; пришло письмо из Общества "За чистоту речи" (и еще чего-то) с просьбой дать согласие на использование отрывка из "Мадемуазель О" в их учебнике. Похоже, у моего английского голубка[68] оперились лапки и стала грудь как у оперного солиста).
Вера перепечатала сто тридцать страниц моего "Гоголя".{75} В середине апреля я остановлюсь на один день в Нью-Йорке по дороге в "шиповную" Виргинию, где я должен прочесть лекцию, или на обратном пути, и тут уж я непременно повидаю вас обоих. Очень соскучился.
От Гугенхайма никаких известий - и почти никаких надежд.{76} Если бы я получил от них стипендию, я бы не стал связываться с русскими классами, хотя, повторяю, в них есть своя прелесть. Я преподаю там два раза в неделю: ухожу после обеда и возвращаюсь к полуночи. Каждая студентка платит за семестр десять долларов. "Знаете, мистер Набоков, мне так понравилась ваша статья о Шостаковиче в "Харпер мэгэзин"". Хочется думать, что Николаю{77} тоже приходится выслушивать комплименты не по адресу.
Пушкин - море, Тургенев - колодец. Условно, зато верно. Блок - крылатая лодка, которую ребенок в "Пьяном корабле" Рембо{78} спускает на воду в сточной канаве. Вчера я обнаружил свою старую пьесу, переведенную в Англии несколько лет назад.{79} Прочти, пожалуйста. Вдруг с ней можно что-то сделать. Язык ходульный - переводил не я.
С душевным приветом
В. Набоков.
__________________________
29 марта 1943
Дорогой Кролик,
я получил гуггенхаймовскую стипендию. Спасибо, дорогой друг. У тебя удивительно легкая рука. Я заметил, что всякий раз, когда ты принимаешь участие в моих делах, успех мне обеспечен.
Между тем из Нью-Йорка пришла очень печальная весть; кажется, я говорил тебе о своем близком друге, одном из соратников отца, Иосифе Гессене,{80} - ему только что удалось бежать из Франции. Так вот, он умер. Посылаю тебе небольшой очерк, который я о нем написал по-русски в "Новое русское слово".
В Нью-Йорке буду проездом в среду и четверг, 14 и 15 апреля. Позвоню в среду днем, если дашь мне свой телефон.
"ха-ха") не без некоторого энтузиазма отзывается о "Помощнике режиссера", моем новом рассказе, который я ему предложил. Напечатан будет в майском номере. За энтузиазм, мне кажется, следует платить. Меня не устроил гонорар за "Мадемуазель О" (глухие дамы со всех концов этой трогательной страны до сих пор пишут мне письма. "Мистер Набоков, - говорят они, - если б Вы знали, что значит быть глухим, Вы бы описали "Мадемуазель О" с куда большим сочувствием"), составивший 250 долларов. Новый рассказ примерно такого же размера, но с изюминкой покрупнее. Хочу я за него по меньшей мере 500. Что скажешь?
Ты видел последний ("русский") "Лайф"?{81}Вот говнюки! Эта непристойная фотография Дэвиса! Подпись под портретом Пушкина! Стиль! Петр Великий "единолично загнал Россию в прогресс"!
Твой
В.
__________________________
5 апреля 1943
Дорогой Кролик,
очень хочется с тобой повидаться - скажем, в среду вечером, 14-го, в 8.30. Благодарен тебе за Принстонский клуб. Думаю, однако, что остановлюсь, как всегда, в "Веллингтоне". Дай же мне свой номер телефона.
Уикс заплатил мне за рассказ 300 и добавил благоговейным шепотом: "Мы даже Кролику больше не платим!" (!)
Вот стихотворение, которое я отправил издателю "Новоселья" в ответ на их благодушную просьбу прислать что-нибудь "новенькое".
Каким бы полотном батальным ни являлась
советская сусальнейшая Русь,
какой бы жалостью душа ни наполнялась, -
не поклонюсь, не примирюсь
со всею мерзостью, жестокостью и скукой
немого рабства; нет, о нет -
еще я духом жив, еще не сыт разлукой,
- увольте, - я еще поэт!
"Владимир Познер" - мой псевдоним.
С нежным приветом
В.
__________________________
11 июня 1943 г.[69]
Дорогой Братец Кролик,
Вера все правильно поняла, и мы были бы счастливы погостить, но у нас тьма скучных дел в связи с отъездом 21-го в Ютаху (так и хочется писать "Юта"; как бы все эти чудные западные штаты после войны не отошли к России). Мы не сразу ответили, так как Уикс сказал мне, что на днях вы приедете в наши края. Я очень хочу тебя увидеть, Братец Кролик, но втиснуть в эту неделю еще и визит на мыс Код нет никакой возможности - и без этого она похожа на чемодан, который не закроется, даже если я усядусь сверху.
Я только что продал Уиксу еще один рассказ.{82} Он появится в сентябрьском выпуске, но я посылаю тебе экземпляр - может, ты предложишь немного созидательной критики - "немного", по-видимому, требует родительного падежа. Предложил (немного) хлеба. Еще один учебный семестр, и я растеряю все свои твердые знаки и яти.
Наконец мой "Гоголь в Зазеркалье"{83} (как тебе название?) ушел к Лафлину. Перезрелый персик с отставшей бархатной кожурой на одной ягодичке и кровоподтеком на другой… но какой ни на есть, а все-таки персик. Переводчик по имени Герни берется за мой "Дар".{84} Интересно, покажут ли "Миссию в Москву"{85} в Москве, а если нет, то как наш друг в сапогах и полувоенном френче объяснит автору его ошибки?
Много ли ты пишешь? Мне понравились твои школьные воспоминания. Я тоже, пожалуй, напишу про Тенишевское училище{86} - ты dedanche[70] картины моего прошлого: русский учитель Владимир Гиппиус{87} (прекрасный поэт школы Белого), в которого я однажды запустил стулом; отчаянные кулачные бои, доставлявшие мне огромное наслаждение, поскольку, будучи физически слабее двух-трех главных наших забияк, я брал частные уроки бокса и savate[71] (русский человек бьет внутренней стороной кулака, раскрываясь перед боковым свингом, и в этот самый момент ты ему наносишь хороший англосаксонский апперкот); футбольные баталии во дворе, и кошмар экзаменов, и поляк-гимназист, щеголявший честно заработанным триппером, и упоительная синева невской весны.
"Горе от ума". Роскошная штука. Старик отсчитывает назад девять месяцев - "и по расчету по моему",{89} - et pour cause.[72] А этот душераздирающий крик, чтобы дали карету - карету, которая увозила русских на дуэли, за границу, в изгнание, на Екатерининский канал.{90} "Горе" и "Ревизор" - только эти две великие пьесы и есть у нас.
лет.
Мне ужасно жаль, что я не увижу тебя до отъезда. Мы вернемся в конце августа.
Твой
В.
__________________________
Уэллфлит, Масс.
1 ноября 1943
вот корректура моей статьи о Пушкине для "Атлантика". Первую статью из этой серии ты, скорее всего, уже видел - она вышла в одном номере с твоим рассказом.{92} Статьи эти могут показаться тебе пресноватыми, но ведь они ни на что не претендуют, это всего лишь первые впечатления иностранца, не более того. В дальнейшем собираюсь их расширить, доработать и выпустить отдельной маленькой книжкой, а потому буду тебе благодарен за любые соображения и замечания. Корректуру, пожалуйста, верни. Я предложил Уиксу, чтобы он каждой моей статье предпослал твои поэтические переводы. Идея, думаю, удачная.
Мне предложили место рецензента в "Нью-Йоркере", и я решил подписать с ними контракт на один год. (В следующем году пиши побольше, чтобы мне было что рецензировать.) Таким образом, с первых чисел декабря и до конца зимы мы будем в Нью-Йорке. Может, побываете у нас, пока мы не уехали? У нас сейчас Нина Чавчавадзе, и мы все очень хотим вас видеть. Мэри сейчас в Нью-Йорке - ищет квартиру, иначе бы тоже написала. Может быть, приедете на День благодарения (25 ноября), как три года назад (когда ты создал свое эпохальное стихотворение о холодильнике)? Были бы вам очень рады. Мы торжественно закроем сезон и постараемся создать вам массу неудобств, чтобы тебе было о чем писать в "Нью-Йоркере".
Только что прочел "Вий" Гоголя - вне всяких сомнений, один из величайших рассказов в своем роде. Маленькая деревянная церквушка на краю города, возле которой воют собаки, просто замечательна.
Всегда твой
__________________________
Уэллфлит, Масс.
10 ноября 1943
Дорогой Владимир,
с тобой надо бы посидеть над переводами. Те, что я успел прочесть, превосходны: твой английский дает сбой в редчайших случаях.
Боюсь, что с моими пушкинскими переводами уже ничего не поделаешь, хотя я и попросил Уикса попытаться по крайней мере исправить честной и да ведь. Совершенно согласен: мой перевод "Ты волна моя волна" никуда не годится.{93} Спасибо тебе за то, что ты в него вник.
У меня возникла идея, которую я бы хотел с тобой обсудить. Что, если мы вместе поучаствуем в книге о русской литературе: я - своими эссе (несколько их дополнив), ты - переводами? Поскольку контракт с Лафлином ты еще не подписал, ты вправе по своему усмотрению распоряжаться своими поэтическими переводами, к которым ты - почему бы и нет? - добавишь несколько прозаических. К примеру, "Вий", который представляется мне шедевром, был переведен много лет назад в выпущенном в Англии сборнике, и достать его, скорее всего, уже невозможно. Выручку мы бы разделили пополам и что-то бы заработали - с учетом растущего интереса к русскому языку, такая книга, подозреваю, расходилась бы неплохо. Она наверняка будет в своем роде единственной. Возможно, ты бы предпочел выпустить свою собственную книгу, но все же подумай о моей идее.
Я обнаружил два великолепных русских глагола: примелькаться и Как бы ты их перевел?
Всегда твой
Эдмунд У.
__________________________
23 ноября 1943
Дорогой Кролик,
на некоторых [зубах. - А. Л. вернувшемуся домой и обнаружившему, что вся его мебель куда-то запропастилась. Вставная челюсть готова будет только на следующей неделе - и я теперь оральный калека. О том, чтобы ехать на Кейп-Код (заявил дантист) не может быть и речи. Ужасно обидно.
Я лежал в постели и глухо стонал, чувствуя, как мороз наркоза постепенно сменяется жаром боли; работать я не мог, и хотелось только одного - хорошего детектива, и в эту самую минуту в комнату вплыл "Вкус меда".{94} Мэри была права, детектив мне тоже ужасно понравился, хотя энтомологические описания, разумеется, - сплошное вранье (в одном месте автор спутал Пурпурного императора с ночной бабочкой Император). Но написан детектив отлично. Интересно, Мэри сообразила, почему имя сыщика раскрывается в самом конце? Я сообразил.
Я был так расстроен и так мучился от зубной боли, что мои пометки на полях твоей корректуры{95} получились какие-то очень уж сварливые. Замечательно, что есть человек, который способен писать о русской литературе так, как ты. И все же твой Тютчев мне понравился меньше, чем все остальные. Ты беседовал с ним так, словно сопровождал его по дороге на почту, или сидел за чаем chez la petite princesse N-sky,[73] или - под розовыми каштанами на европейском курорте, - но ты не побывал у него дома и не проговорил с ним всю ночь напролет.
У Хаусмана действительно есть с ним сходство, ты совершенно прав, - но откуда взялся этот штукатур де Виньи? У Хаусмана есть что-то про мертвеца, чей плащ - весь земной шар; совершенно буквально - гигантская роба. И это еще одно связующее звено с Тютчевым.
Старый добрый Лафлин пишет мне, что предложил тебе приписать к стихотворениям несколько слов. Я по-прежнему надеюсь, что ты справишься и со всем остальным.
Когда мое лицо отражается в какой-нибудь сферической поверхности, я часто замечаю свое странное сходство с Ангелом (воителем) - теперь этот же эффект достигается и обыкновенным зеркалом.
Самые теплые пожелания вам обоим от нас обоих. <…>
__________________________
Уэллфлит, Масс.
Дорогой Владимир,
очень были огорчены, узнав, что ты мучаешься зубной болью. Не давай им вырывать слишком много зубов - в Америке любят вырвать побольше. У меня сохранилось несколько зубов, которые отлично мне служат, а между тем дантисты уже много лет назад настаивали, чтобы я их удалил. Ужасно жаль, что вы не приедете на День благодарения. Может, приедете на следующей неделе, перед нашим отъездом (в воскресенье)? Думаю, нам с тобой и в самом деле надо поговорить: 1) о твоих тютчевских переводах; 2) о том, как вести себя с Лафлином и 3) о задуманной нами книге.
Лафлин написал мне льстивое письмо с просьбой о предисловии. Он мне не простит, если я уговорю тебя не давать ему переводы, и может отказать в публикации книги Фицджеральда{96} - вот почему мне хочется уладить этот вопрос в первую очередь. Впрочем, он в любом случае может отказаться печатать Фицджеральда, и тогда препятствий не возникнет. Ты просто вернешь ему аванс из тех денег, которые получишь от другого издателя.
Большое тебе спасибо за твой комментарий к моей статье. Он мне очень помог, и я кое-что исправил. Уикс пишет, что хочет получить всё на этой неделе, поэтому посылаю ему твои тютчевские переводы. Говорит, что сможет дать под них две страницы, и я надеюсь, что войдут все. Есть несколько строк, которые, мне кажется, стоило бы доработать - там имеются кое-какие английские огрехи, но эту правку можно будет внести и в корректуре. В целом же переводы прекрасны, и теперь англоязычный читатель впервые сможет оценить, что собой представляет Тютчев.
"Шинель" и хочу теперь почитать твой перевод этой повести. <…> Прочел также маленький сборник эссе о русской поэзии твоего друга Ходасевича - превосходно. В одном из них{97} он устанавливает связь между "Домиком в Коломне", "Пиковой дамой", "Медным всадником" и историей, которую Пушкин рассказал у Карамзина, а кто-то записал и опубликовал. Это настоящий шедевр, нечто вроде литературного детектива, к чему я и сам питаю склонность.
У меня много соображений о нашей совместной книге - надеюсь обсудить их при встрече. Если ты потратился на зубных врачей, позволь мне одолжить тебе денег, чтобы ты смог к нам приехать. Я разбогател - впервые в жизни.
Всегда твой
Эдмунд У.
P. S. Не думаю, что у Гоголя даже Тут же и словом употребляются у него в том же тоне, не правда ли? Микобер и другие персонажи Диккенса говорят примерно так же, как человек, который рассказывает историю капитана Копейкина. Эти фразы Гоголя - авторский эквивалент так сказать придурковатых и болтливых людишек, которых так любит изображать.
__________________________
8 Крейджи-сёркл
Кембридж
10 декабря 1943
надеюсь, что сейчас вы уже в Нью-Йорке. Выходные получились на зависть, вот только контракт с Лафлином остался лежать в твоем кабинете (или в другом, более подходящем месте) - во всяком случае, я его с собой не взял и не припоминаю, чтобы ты его мне давал. Все это не столь уж важно, но на заметку взять следует. <…> Я напишу ему еще одно письмо, где будет сказано, что в конечном счете я бы предпочел не включать "Шинель" в гоголевский сборник. Тогда мы сможем поместить ее в том нашей классики. Я перечитал Вий, и, честно говоря, большого энтузиазма он у меня не вызвал - это одна из наиболее слабых гоголевских вещей, поверь мне!
По-моему, некоторые подробности Тегеранской конференции просто восхитительны, ну, например: "Сталин свободно общался со своими гостями через переводчика", или: "Сталин поднял свой бокал и трезвым взглядом оглядел собравшихся". Судя по фотографиям, совершенно очевидно, что на конференции присутствовал не настоящий Сталин, а один из его многочисленных двойников - гениальный ход со стороны Советов. Возможно даже, это был не живой человек, а экспонат из Музея восковых фигур, поскольку так называемый переводчик, некий мистер Павловск (!), который запечатлен на всех фотографиях в качестве своеобразного Puppenmeister'a,[74] несомненно, руководил движениями наряженной во френч куклы. Обрати внимание на отутюженную стрелку на брюках псевдо-Дядюшки Джо на экспонате № 3. Такие отутюженные брюки бывают только на восковых фигурах. Думаю описать, как в действительности обстояло дело, ведь, согласись, придумано виртуозно, особенно когда манекен передвигался с места на место и выпивал 34 тоста, резким движением поднося бокал к губам. Мистер Павловск - истинный маг и чародей.
"Нью рипаблик" с просьбой отрецензировать пару книг.{98} Одна - антология русского юмора, составитель некий Курнос, я ее еще не читал. Вторая - сборник, составленный Герни. Поскольку в настроении я пребываю скверном, хочется надеяться, что обе книги никуда не годятся.
Об "Окне Иуды",{99} Мэри, я мнения невысокого. Это далеко не шедевр. Мать Гоголя пребывала в уверенности, что все книги, вышедшие при жизни ее сына, написал он и что вдобавок он является создателем пароходов, паровозов и фабрик. Его это приводило в бешенство, и гоголевские письма к матери, в которых он все ее домыслы отрицал, чрезвычайно забавны. Иначе говоря, этот меткий выстрел в глазок камеры не слишком убедителен - надо было придумать что-нибудь получше.
Вчера у нас разразилась чудовищная гроза. Надеюсь, ваш дом на Кейп-Код уцелел - ведь в противном случае контракт с Лафлином погиб бы безвозвратно.
Передайте, если увидите, мой нежный привет
Преданный Вам
В.
__________________________
№ 25 Уэст 43-я стрит
15 декабря 1943
вот он, роковой контракт. Сотрудник "Даблдей" болен, и увижу я его не раньше начала следующей недели, поэтому ничего определенного сказать пока не могу. Если - на что хочется надеяться - тебе удастся забрать у Лафлина эти две книги, ты должен будешь подписать с ним новый контракт только на книгу о Гоголе. В этом контракте, разумеется, не должно быть пункта о приобретении издателем прав. В остальном, думаю, контракт должен касаться исключительно книги о Гоголе.
Относительно нашей с тобой будущей книги, будет, мне кажется, лучше, если ты включишь в нее только поэтические переводы. "Шинель" же пускай войдет в твою книгу о Гоголе, ей там самое место, к тому же у нас у обоих найдутся дела поинтересней, чем корпеть над переводом Гоголя. (В антологии Курноса есть перевод "Шинели", на днях я просмотрел его в книжном магазине - английский язык у него хромает, и довольно сильно.) Забыл сказать тебе в Уэллфлите, что было бы, по-моему, неплохо перевести сцену Репетилова из "Горя от ума"; но и эта работа потребует больше сил, чем она того стоит. Напишу тебе об этом подробнее, когда переговорю с "Даблдей".
Да, Тегеранская конференция была великолепна, особенно когда Рузвельт поднял меч и изрек: "Сердце и впрямь из стали!" Разумеется, кончилось все каким-то старым как мир сговором, который предпочитают держать в секрете.
Очень приятно было видеть вас у нас в Уэллфлите. С тех пор как мы переехали в Нью-Йорк и вселились в удобную, тихую, но пустоватую квартиру, мне очень не хватает моего Уэллфлита, меня не покидает ощущение, будто живу я теперь в безвоздушном пространстве. Думаю, что аэропланы, которые меняют нашу точку зрения на постоянство и значимость человеческого обиталища, наносят заодно ущерб и нашему интеллекту, и нашему воображению. Сегодня город значит для меня ничуть не больше, чем после Первой мировой, когда я приехал сюда впервые, и у себя дома на Кейп-Код мне и в самом деле лучше - там у нас по крайней мере есть иллюзия полноты жизни. И всего прочего.
ЭУ.
Примечания
[66] Звезда №4 1996 г. Перевод С. Таска.
[67] Литературный вечер (фр.)
[68] Игра слов: первое слово в выражении "pidgin-English" созвучно слову "pigeon" - "голубь".
[69] Звезда №4 1996 г. Перевод С. Таска.
[70] Спустил с поводка (фр.).
[71] Вид бокса с применением ударов ногами. Букв. "старый башмак" (фр).
(фр.).
[73] У маленькой княгини Н-ской (франц.).
[74] Кукловода
{69} Мучник Элен (Елена Львовна, 1903-?) - американский литературовед русско-еврейского происхождения (дочь прогоревшего одесского коммерсанта, в 1911 г. вместе с семьей переехала сначала в Бельгию, а спустя три года - в США); близкая приятельница Э. Уилсона, которую он безуспешно прочил Набокову в переводчицы.
{70} Для Гуггенхайма это может иметь значение. - В 1942 г. Набоков, собираясь писать роман, подал заявку в фонд Гуггенхайма на получение стипендии в номинации "Творческая деятельность"; в 1943 г., благодаря содействию Уилсона, он получил грант в 2500 долларов.
{71} …отрывок в "Атлантике"… - То есть мемуарный очерк "Mademoiselle 0", опубликованный в январском номере журнала "Атлантик" за 1943 г. и позже вошедший в "Другие берега" (в англоязычных версиях - "Убедительное доказательство" и "Память, говори").
{72} Кунина (в замужестве Александер) Ирина Ефимовна (1900–2003) - писательница; во время Гражданской войны вышла замуж за белого офицера и вместе с ним эмигрировала в Югославию; в начале 20-х, разведясь с мужем, вернулась в Советскую Россию, снималась в кино, писала киносценарии, работала корреспондентом "Правды"; в 1926 г. вышла замуж за Божидара Александера, одного из самых богатых людей в Хорватии, и обосновалась в Загребе, где стала хозяйкой салона, в котором собирались ведущие хорватские художники и писатели; в 1941 г. супруги Александер, спасаясь от фашистов, бежали в США; в Америке Кунина-Александер активно сотрудничала в русских эмигрантских изданиях (в том числе и в журнале "Новоселье") и издала в переводе на английский свой роман "Набегающая волна" (The Running Tide, 1943). В письме к З. А. Шаховской Набоков дал кисло-сладкий отзыв о другом романе Куниной - "Только факты, сэр" (1933): "…далеко не бездарна, но пишет так, словно моет пол à grand'eur [с большим количеством воды (франц.)" (Итоги, 1996, № 20 (24 сентября), с. 69).
{73} Набоков отвечает на письмо Уилсона от 7 марта 1943 г., в котором описывается собрание в редакции русского эмигрантского журнала "Новоселье" (журнал под редакцией Софии Плегель, издававшийся в Нью-Йорке в 1941–1949 гг.).
{74} Елена Мучник (Muchnic) - американская переводчица и литературовед русского происхождения. Уилсон рекомендовал ее Набокову для перевода "Дара" (письмо от 11 января 1943 г.).
{75} Книга Набокова о Гоголе ("Nikolay Gogol") была опубликована издательством "New Directions" в 1944 г.
{76} Набоков дважды, в 1943 и 1952 гг., получал стипендию Гугенхайма, в чем ему помогли рекомендации Э. Уилсона.
–1978) - племянник В. Набокова, известный композитор и мемуарист, в то время преподавал музыку в Америке.
{78} "Пьяный корабль" ("La bateau ivre") - стихотворение французского поэта Артюра Рембо (Rimbaud, 1854–1891), переведенное Набоковым на русский ("Руль" (Берлин), 16 декабря 1928 г.). Очевидно, здесь Набоков имеет в виду следующее четверостишие: "Из европейских вод мне сладостна была бы / та лужа черная, где детская рука, / средь грустных сумерек, челнок пускает слабый, / напоминающий сквозного мотылька" (пер. В. Набокова).
{79} Пьеса "Изобретение Вальса" ("Русские записки" (Париж), № 11, ноябрь 1938 г.). Сведений о переводе найти не удалось. Единственный известный перевод на английский был сделан Д. Набоковым в 1966 г. ("The Waltz Invention: A Play in Three Acts" (transl. by D. Nabokov). N. Y., 1966).
{80} Гессен Иосиф Владимирович (1865–1943) - публицист, общественный деятель, один из основателей Конституционно-демократической партии; близкий друг отца писателя, В. Д. Набокова, вместе с которым в эмиграции издавал газету "Руль"; в Берлине организовал издательство "Слово", где вышли многие произведения В. Набокова: романы "Машенька", "Король, дама, валет", "Защита Лужина", сборник стихов и рассказов "Возвращение Чорба". В мемуарной книге "Годы изгнания: Жизненный отчет" (Париж, 1979) оставил исполненный приязни портрет В. Набокова (Сирина). Как и Набоков, Гессен покинул Германию после прихода к власти нацистов и обосновался в Париже; в июне 1940 г. перед вступлением немецких войск в Париж бежал на юг Франции, в неоккупированную зону; в 1942 г. перебрался в Америку. Набоковский некролог "Памяти И. В. Гессена" был опубликован в нью-йоркской газете "Новое русское слово" (1943. 31 марта).
{81} …последний ("русский") "Лайф"? - То есть мартовский номер журнала "Лайф" (1943. March 29), целиком посвященный СССР. Помимо парадной фотографии Сталина на обложке и панегирического очерка о Ленине, который был назван "величайшим человеком современности", "белого эмигранта" Набокова не могла не покоробить лаконичная подпись под портретом Пушкина: "Пушкин, поэт-аристократ, присоединился к заговору офицеров против царя, был сослан на Кавказ и убит на дуэли", - равно как и фотография отъявленного советофила Джозефа Эндрюса Дэвиса (1876–1958), с 1936 по 1938 гг. - посла в СССР, позже - организатора и почетного председателя Национального совета Общества американско-советской дружбы, автора пропагандистской книги "Миссия в Москву" (1942), в которой обелялся Сталин и его тоталитарный режим (переведенная на тринадцать языков, она стала бестселлером и была распродана в количестве семисот тысяч экземпляров). На фотографии Дэвис был запечатлен с книгой в руках, на фоне антикварных ценностей, приобретенных им в Советской России.
{82} Рассказ "That in Aleppo Once…" ("Что как-то раз в Алеппо…") опубликован в "The Atlantic Monthly" в ноябре 1943 г.
{83} Первоначальное название эссе, позже опубликованного как "Николай Гоголь" (1944), в котором Набоков контаминирует имя писателя с названием романа Л. Кэрролла (Carroll, наст. имя Чарльз Лутвидж Доджсон, 1832–1898) "Through the Looking Glass and What Alice Found There" ("В Зазеркалье", 1871. Рус. пер. 1924). Более ранний роман Кэрролла "Alice's Adventures in Wonderland" Набоков перевел на русский ("Аня в стране чудес". Берлин, 1923).
{84} Английский перевод романа, сделанный Майклом Скаммелом в соавторстве с Набоковым, появился только в 1963 г. (V. Nabокоv. The Gift. Transl. by Michael Scammel in collab. with the author. N. Y., 1963), с предисловием Набокова.
"Mission to Moscow", основанный на книге американского посла Джозефа И. Дейвиса.
{86} Тенишевское училище было создано в 1898 г. на основе домашней школы В. В. Струве на средства князя В. М. Тенишева, находилось на ул. Моховой, д. 33/35. В 1900 г. преобразовано в Тенишевское коммерческое училище, считалось самым передовым и демократическим среди учебных заведений Петербурга. Набоков учился в нем с 1911 по 1916 гг. В "Других берегах" он вспоминает, что "не отдавал школе ни одной крупицы души, сберегая все свои силы для домашних отрад…", но все же печатал стихи в журнале училища "Юная мысль" и входил в его редколлегию.
{87} Владимир Васильевич Гиппиус (1876–1941) - поэт (печатал стихи под псевдонимами Вл. Бестужев и Вл. Нелединский), преподаватель словесности в гимназиях Гедда, Стоюниной и Тенишевском училище. Набоков писал о нем в автобиографии: "…один из столпов училища, довольно необыкновенный рыжеволосый человек с острым плечом (тайный автор замечательных стихов)". В 11-й главе "Других берегов" (1951) Набоков ошибочно называет Гиппиуса "директором училища", но в американской версии "Speak, Memory: An Autobiography Revisited" (1966) исправляет ошибку, говоря "преподаватель русской литературы".
{88} Стихотворение "Каким бы полотном батальным…". Включено в сборник "Poems and Problems" (1971), где автор ошибочно датирует его 1944 годом. Набоков полностью приводит его на русском в письме к Уилсону от 5 апреля 1943 г. Перевод на английский был сделан Набоковым для антологии В. Маркова "Современная русская поэзия" ("Modern Russian Poetry", 1966). Набоков написал стихотворение по просьбе журнала "Новоселье".
{89} В романе "Ада" (1969) Демон Вин подтверждает, что он подлинный отец Ады, цитируя эти же слова Фамусова из "Горя от ума".
"Екатерининским каналом" известный религиозный философ и публицист Г. П. Федотов (1886–1951) назвал один из актов "драмы русской интеллигенции" в статье "Трагедия интеллигенции" ("Версты" (Париж), 1926, № 2), с которой Набоков был знаком.
{91} Здесь упоминаются латинские названия северо-американских видов и подвидов бабочки Lycaeides, которых Набоков в это время собирал и изучал, работая в Музее сравнительной зоологии Гарвардского университета.
{92} …она вышла в одном номере с твоим рассказом. - Первая статья Уилсона из его "Заметок о русской литературе", позже вошедших в сборник "Окно в Россию" (A Window on Russia, 1973), появилась в ноябрьском номере "Атлантика" за 1943 г., где был напечатан и набоковский рассказ "Что как-то раз в Алеппо…"
{93} …мой перевод "Ты волна моя волна" никуда не годится. "Заметок о русской литературе" Уилсон предложил свой перевод строчек из "Сказки о царе Салтане" "Ты волна моя, волна! / Ты гульлива и вольна…": "O thou, my sea, my sea / So indolent and free". Ознакомившись с корректурой статьи, в письме от 9 ноября 1943 г. Набоков раскритиковал уилсоновский перевод и предложил два своих варианта: "Seawave, о seawave, о you wave, / ever a rover and nobody's slave" и "О my seawave, roving wave, / you that nothing can enslave" (NWL, p. 119).
{94} "Вкус меда" (1941) - роман английского писателя и философа Джералда (Генри Фицджеральда) Хёрда (1889–1971).
{95} …пометки на полях твоей корректуры… - То есть пометки на корректуре уилсоновской статьи "Тютчев", завершавшей цикл "Заметки о русской литературе".
{96} …отказать в публикации книги Фицджеральда… - Речь идет о сборнике писем и эссе "Крах" Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, подготовленного Уилсоном. Опасения Уилсона оказались напрасными: в 1945 г. книга была выпущена издательством Лафлина "Нью дирекшнз" (Crack-Up, 1945).
{97} В одном из них… - В статье "Петербургские повести Пушкина" (1915).
{98} …письмо из "Нью рипаблик" с просьбой отрецензировать пару книг. - 1943) появилась в январском номере "Нью рипаблик" за 1944 г. (Cabbage Soup and Caviar// New Republic. 1944. Vol. 110. № 3 (January 17), pp. 92–93; рус. перев. см.: Набоков о Набокове. С. 481–486).
{99} "Окно Иуды" (The Judas Window, 1938) - название детективного романа англо-американского писателя Джона Диксона Kappa (1906–1977), печатавшегося под псевдонимом Картер Диксон.