ГЛАВА ПЯТАЯ
[54]
[Пятая (1)]
Д-р Филипп Вайльд был блестящий невролог, выдающийся профессор и человек весьма и весьма состоятельный; одного только ему недоставало - привлекательной наружности. Однако непомерная его толщина недолго поражала всякого, кто видел, как он семенит к кафедре на своих несообразно маленьких ножках, и кто слышал, как он с каким-то кудахтаньем откашливается, перед тем как начать очаровывать аудиторию блеском своего интеллекта. До интеллекта Лаура была не большая охотница, но ее завораживали его слава и состояние.
В то лето опять вошли в моду
[55]
[Пятая (2)]
веера - и тем же летом она решила женить на себе знаменитого Филиппа Вайльда, философии доктора. Она только что открыла boutique d'éventails[30] вместе с одной сатгонской студенткой и художником из поляков Равичем, фамилью которого иные произносили как "Роич", а сам он как "Раич"[31]. Веера были черные и лиловые, были оранжево-лучистые, как брызнувшее из-за туч солнце, а были разрисованные китайскими бабочками-парусниками, и их поднимали как пыль, и однажды Вайльд зашел и купил сразу пять штук (она на пальцах показала, что - "пять", раздвинув их,
[56]
[Пятая (3)]
как складки веера), для "двух теток и трех племянниц", коих у него не было и в помине, но это неважно, такая расточительность была ему несвойственна. Робость его удивила и разсмешила Флауру[32].
Ее ожидали сюрпризы менее забавные. Теперь, через три года после их брака, она была по горло сыта и его состоянием, и его славой. В быту он оказался скрягой. В его особняке в Нью-Джерси катастрофически недоставало прислуги. В аризонском имении годами не переменяли обстановки. На вилле на Лазурном берегу не было бассейна для
[57]
[Пятая (4)]
купанья и имелась всего одна ванная.
Всякий раз, что она пыталась исправить такое положение вещей, он издавал какой-то негромкий писк или кряк и его карие глаза вдруг наполнялись слезами.
Ей воображались их путешествия
[58]
[Пятая (5)]
подобием рекламных картинок: длинные, белые, как пудра, пляжи, тропический бриз ерошит ее волосы и пальмовые листья; а он видел в них запрещенную ему снедь, растранжиренное время и чудовищные расходы.
Иван Воган[33]
[59]
[Пятая 1]
Роман "Моя Лаура" был начат вскоре после завершения любовной истории, в нем описанной, кончен в течение года, напечатан три месяца спустя и тотчас же в пух разбит рецензентом одной из главных газет. Книга перенесла это стойко, и под аккомпанемент сдержанно кряхтевших трудолюбивых библиотечных Парок[34], незримо тянувших ее наверх, она вскарабкалась на вершину списка самых ходких книг, а потом начала оттуда сползать, но задержалась на отвесной ледяной стене на полпути
[60]
[Пятая 2]
вниз. Воскресенье шло за воскресеньем[35], и казалось, что "Лаура" каким-то чудом зацепилась за седьмую ступеньку (последнюю из числа заслуживающих внимания) или что, может быть, какой- то безымянный агент, нанятый автором, еженедельно скупает ровно столько экземпляров, сколько нужно, чтобы удержать "Лауру" на этом месте; но вот пришел день, когда выше стоявший скалолаз оступился и сорвался, увлекая за собой и седьмой, и восьмой, и девятый номера, и все они покатились вниз безо всякой надежды вернуться на прежние позиции.
Первое лицо книги - страдающий
[61]
приоткрывать рот, вытирая полотенцем промежность, или прикрывать глаза, нюхая непахнущую розу, совершенно совпадают с оригиналом […][36]
[…] равно как и сухая проза автора,
[62]
с выполотыми пышными прилагательными.
Филипп Вайльд прочитал "Лауру",
[63]
"крупных ученых", и хотя ни одна из его физических черт в книге не упомянута, он выведен там с поразительной, классической отчетливостью под именем Филидора Соваж[37].
Примечания
[30] Лавку вееров.
[31] У Набокова здесь каламбур, вернее, два: Rawitch Raw Itch, т. е. сильный зуд, когда расчесываешь свербящее место до крови, или на Rah Witch, "ура-ведьма", с разным произношением в том и другом случае ("Ро-итч" или "Ра-уитч"),
"Flaura" произносится по-английски "Флора", в рифму с "Laura". См. прим. 26.
[33] Фамилья Vaughan произносится по-английски "Вон", т. е. созвучно с именем Ivan ("Айвэн"). Эти карточки м. б. не относятся к пятой главе (см. Послесловие переводчика).
[34] В оригинале Набоков передает оба прилагательных одним придуманным им гибридом: librarious.
[35] Ранжированные списки самых популярных книжек, изданных в Америке, печатаются в воскресном приложении к "Нью-Йорк Таймc".
[36] Здесь снова некое сходство с Флорой Боттичелли (см. прим. 16).
[37] Французский перевод его фамильи: ("Вайльд", "Дикой").