Итальянке К тебе, в минувшее, к иной, чудесной доле, душа моя плывет в зазубристой гондоле; осталось горе за кормой. Я рад, что до конца молчали мы упрямо, что в пышный, страшный сад не вышли мы из храма любви глубокой и немой: на каменных устах прекрасного былого улыбкою горит несказанное слово, невоплощенная мечта,- как световой двойник стоцветной, вечной зыби, дрожащий, над водой, на внутреннем изгибе венецианского моста... |