Часть текста: незаконнорожденных»), и хотя в книге уже можно найти следы американского опыта, материал ее еще европейский — она как бы завершает цикл тех довоенных произведений, в которых писатель дал свой диагноз болезни века, тоталитарному мышлению и политическому устройству [445] . Вкратце напомню сюжетную основу книги. Действие происходит в вымышленной стране, бывшей монархии и кратковременной республике, где в результате бескровного переворота к власти приходит эгалитаристская партия. Герой романа Адам Круг, философ с мировым именем, потрясенный личным горем — после неудачной операции умирает его жена, — с рассеянностью наблюдает за тем, как лидер партии Среднего Человека, его бывший школьный враг Падук, превращается в диктатора, а страна — в тоталитарное государство, ведущее террор против всех, кто может представлять опасность для нового порядка. Круг думает, что слава и талант делают его неуязвимым, и не отвечает ни на угрозы, ни на заигрывания диктатуры, которая пытается привлечь его на свою сторону. Но когда с целью шантажа берут в заложники, а затем — по роковой ошибке — убивают его единственного сына, философ восстает против диктатора — и погибает от пуль охранников. С сюжетной простотой романа контрастируют стилистические изыски, интеллектуальная осложненность, вторжение гротеска, использование техники, которую англо-саксонские критики называют «ostentatious» или «self-conscious artifice» («обнажение приема» по терминологии русских формалистов). Автор постоянно дает сигналы о своем присутствии. Финал книги напоминает финал «Приглашения на казнь»: там в момент казни героя окружающая его враждебная реальность распадается, остается лишь он сам, идущий навстречу...

2. Зверев А. М.: Набоков. Другой Кембридж

Входимость: 14. Размер: 112кб.

Часть текста: «Других берегов» из-за пляшущих на веревке голубых и розовых сорочек, из-за деревьев маленького сквера в Сен-Назере, напоминающего бесцветный геометрический рисунок или крестословицу, вдруг возникают «великолепные трубы парохода», которому предстоит унести в Америку направляющуюся к пристани счастливую семью — «тебя, и меня, и шестилетнего сына, идущего между нами». С дистанции в четырнадцать лет «чистый ритм Мнемозины» удерживает и повторяет тематический союз того чахлого припортового садика «с трансатлантическими садами и парками», изумленную радость мальчика, который впервые в жизни увидел громаду океанского корабля. Ощущение безоблачной радости переполняет заключительный абзац автобиографии. Пусть немцы на подступах к Парижу, куда они войдут меньше чем через месяц, пусть полным ходом идет раздел Европы между двумя тиранами, берлинским и кремлевским, и от европейской цивилизации, похоже, в близком будущем не останется даже воспоминаний. Пусть никогда больше не увидеть траву двух несмежных могил, из которых одна в столице рейха, а другая в нынешнем протекторате Богемия. В конце концов все отступает перед главным — они вырвались. Наконец-то свершилось. Впереди Америка. На целом свете нет людей счастливее. В свой следующий рейс пароход «Шамплен», у которого были великолепные трубы, пойдет ко дну, потопленный немецкой торпедой. Этого события капризница Мнемозина не сохранила. Стараниями Набокова она и вообще ничего не сохранила из опыта пяти с лишним военных лет. Очень мало кто знал о том, что он пишет роман, действие которого развертывается в некой европейской стране, подчинившейся диктатору Падуку, лидеру Партии среднего человека. Впрочем, когда книга вышла в 1947 году, критик Эдмунд Уилсон, в ту пору самый близкий из американских друзей Набокова, без обиняков посоветовал ему не браться за темы с политическим подтекстом — одного отвращения к тирании мало,...

Входимость: 12. Размер: 78кб.

Часть текста: в "Приглашении на казнь", "Ultima Thule" и "Bend Sinister" В. В. Набокова Гносеология отрезанной головы и утопия истины в «Приглашении на казнь», «Ultima Thule» и «Bend Sinister» В. В. Набокова Три эти произведения наиболее отчетливо обозначили стремление Набокова «пробиться в свою вечность». Их сближает общий путь поиска «от Платона», а сходство фабул, мотивов, героев, имен является уже следствием. Выбор Платона понятен: в его философии скрещиваются восточные и западные, древние и новейшие метафизические учения. Платоническая «сквозистость» этих произведений, проявляющаяся в насыщенной цитатности «диалогов», призвана, с одной стороны, проветрить лаборатории позитивистской антропологии, не только не давшей, как это следует из бесчисленных заметок по этому поводу писателя, ответа ни на один из «вечных» вопросов бытия, но и заведшей их в гносеологический тупик, возвращающий человека вспять — к «кабану», «крысе», «обезьяне». [1] С другой стороны, ...

Входимость: 11. Размер: 73кб.

Часть текста: Г.Р.: Философско-эстетическая система Владимира Набокова и ее художественная реализация - период американской эмиграции (автореферат диссертации) Введение Введение Возвращение духовного наследия русской эмиграции в социокультурное пространство России поставило перед отечественной гуманитарной наукой задачу фундаментального исследования этого значительного явления. Феномен Русского Зарубежья изучался в разных контекстах: идеологическом, философском, культурологическом, литературоведческом. Осмысление произведений русских писателей-эмигрантов и эмигрантской критики вносит корректировку в традиционные, уже утвердившиеся представления об отечественном литературном процессе в XX веке, изменяет «силовые линии» в истории русской литературы. В этой связи изучение становления и развития литературы Русского Зарубежья, осмысление ее специфики, художественной природы и места в истории отечественной словесности становится актуальной проблемой, выдвинутой в «поисковый пояс» филологической науки. Первоначальный процесс изучения общих проблем русской эмиграции можно считать в настоящее время завершенным. Опубликованы первые обобщающие труды1, намечены многоаспектные перспективы дальнейшего исследования проблем русской эмиграции. В начале нового века по-прежнему актуальной можно считать проблему единства и целостности двух литератур - русской отечественной и русской зарубежной, метрополии и диаспоры. Русское Зарубежье - тот пласт, который в исследовательском сознании до сих пор существует отдельно, хотя вопрос о том, «одна или две русские литературы» бытовали в XX веке, был поставлен на Международном симпозиуме еще в 1978 году, а с конца 1980-х годов активно обсуждался на страницах центральных научных изданий2. 1 «Русское литературное зарубежье: Сборник обзоров и материалов» /ИНИОН (1991 -...

5. Предисловие к роману "Bend Sinister"

Входимость: 10. Размер: 19кб.

Часть текста: старой дамы с каменными ногами и повыше дамы молодой обладательницы сверхчувствительного слуха. Ежедневно, включая и воскресенья, я до десяти часов проводил за изучением строения некоторых бабочек в лабораторном раю Гарвардского музея сравнительной зоологии; но три раза в неделю я оставался там лишь до полудня, а после отрывался от микроскопа и от камеры-люцида, чтобы отправиться (трамваем и автобусом или подземкой и железной дорогой) в Уэльслей [12] , где я преподавал девушкам из колледжа русскую грамматику и литературу. Книга была закончена теплой дождливой ночью, более или менее похожей на ту, что описана в конце восемнадцатой главы. Мой добрый друг Эдмунд Уилсон прочитал типоскрипт [13] и рекомендовал книгу Аллену Тейту, с чьей помощью она и вышла в 1947 году в издательстве «Holt». Я был глубоко погружен в иные труды, но тем не менее расслышал, как она глухо шлепнулась. Похвалили ее, сколько я помню, лишь два еженедельника— кажется, «Time» и «The New Yorker». Термин «bend sinister» обозначает в геральдике полосу или черту, прочерченную слева (и по широко распространенному, но неверному убеждению обозначающую незаконность рождения) {85} . Выбор этого названия был попыткой создать представление о силуэте, изломанном отражением, об искажении в зеркале бытия, о сбившейся с пути жизни, о зловеще левеющем мире. Изъян же названия в том, что оно побуждает важного читателя, ищущего в книге «общие идеи» или «человеческое содержание» (что по-преимуществу одно и то же), отыскивать их и в этом романе. Мало есть на свете занятий более скучных, чем обсуждение общих идей, привносимых в роман автором или читателем. Цель этого предисловия не в том, чтобы показать, что «Bend Sinister» принадлежит или не принадлежит к «серьезной литературе» (что является лишь эвфемизмом для...

6. Набоков В. В. - Розову С., 4 сентября 1937г.

Входимость: 8. Размер: 66кб.

Часть текста: наследникам Самуила, по-русски уже не читающим, имя Набокова было знакомо: перешедшие по наследству издания «Ады» и «Лолиты» до сих пор хранятся в семейной библиотеке, присланные великим писателем XX века. Чудом сохранилась и тонкая папка с перепиской друзей. [2] Письма Муле (как любил называть Набоков друга) разрушают миф о холодном и неприступном Сирине — миф, сформулированный отчасти эмигрантской критикой, отчасти под влиянием литературного образа самого писателя. «Пламенный сионист», по определению Набокова, Муля Розов происходил из семьи бизнесмена Израиля Аншеловича Розова, соратника В. Жаботинского. [3] Тетка Самуила, Фира Розова, была некоторое время невестой легендарного Й. Трумпельдора; [4] сестра Самуила, Герцлия Розова, служила личным секретарем В. Жаботинского в годы его эмиграции. Поскольку весь русский архив С. Розова пропал, остается лишь гадать, что именно содержалось в исчезнувших бумагах петербуржца, который был дружен с поэтами и писателями, например, Довидом Кнутом, гостившим у него в 1950-е гг., Артуром Кёстлером, с которым он активно переписывался. Розов-младший вспоминал, как после смерти отца в 1975 г. он выбросил огромный мешок с бумагами, не предполагая, по его словам, что когда-нибудь рухнет коммунизм и исследователям понадобятся эти документы эпохи. [5] Общение с Розовым до конца жизни оставалось для Набокова как бы дверцей в тот самый потерянный рай детства, который он сконструировал в своем творчестве. Повествовательная ткань письма 1937 г. не укладывается в рамки одного эпистолярного жанра, контаминируя мемуары и художественную прозу, и напоминает (а несколько раз буквально дублирует) описания детства в романе «Дар», а также пассажи из автобиографии «Другие берега». Характерный пример из письма к Розову: «Весной учителя, помню, пропускали уроки, оставляя как бы квадраты голубого неба с футбольным мячом, падающим из...

Входимость: 8. Размер: 83кб.

Часть текста: 493. 4. Набоков, В. Под знаком незаконнорожденных / Пер. с англ. С.Ильина // В.В. Набоков. Американский период. Собрание сочинений. В 5 томах. СПб.: Симпозиум, 1999. -T.I.-C.192- 399. 5. Набоков, В. Пнин / Пер. с англ. Г.Барабтарло при участии В.Е. Набоковой // Иностранная литература. -1989. № 2. - С. 3 - 87. 6. Набоков, В. Пнин / Пер. с англ. С. Ильина // В. Набоков. Bend Sinister: Романы.- СПб.: Северо-Запад, 1993. С. 158 - 301. 7. Набоков, В. Быль и убыль: Рассказы / Пер. с англ. Г.Барабтарло. СПб.: Амфора, 2001.-302с. 8. Набоков, В. Рассказы / Пер. с англ. С. Ильина // В.В. Набоков. Американский период. Собрание сочинений. В 5 томах. СПб.: Симпозиум, 1999. - Т. Ш. - С.175 -293. 9. Набоков, В. Со дна коробки: Рассказы /Пер. с англ. Д.Чекалова. М.: Независимая Газета, 2001. -192 с. 10. Набоков, В. Забытый поэт: Рассказ /Пер. с англ. ШБреус // Книжное обозрение.- 1988. 2 сентября. - № 36. - С. 8 - 9. 11. Набоков, В. Условные знаки: Рассказ /Пер. с англ. и предисл. В.Харитонова 12....

8. Левинтон Г. А.: The Importance of Being Russian или Les allusions perdues

Входимость: 7. Размер: 106кб.

Часть текста: но не появилась в книге под его редакцией [96] и долго не появлялась в журнале. В конце концов, лет через пять она (т. е. только первая ее половина) была напечатана в № 14, на котором стояла дата 1976, но реально он вышел значительно позже [97] — и напечатана в искаженном виде. Во-первых, анонимно, во-вторых — пропала вторая половина статьи [98] . Я написал язвительное (или, может быть, просто злобное) предисловие, в котором обвинил редактора во всех смертных грехах, включая плагиат [99] , и скандальное письмо, в котором грозил напечатать статью с этим предисловием [100] . Действия это не возымело, и вспоминая тогдашние почтовые «оказии» (а эта переписка была к тому же и небезопасной), я не могу быть уверен даже в том, получил ли мои послания адресат. Но что сейчас сводить счеты с покойным редактором журнала. Его безвременная смерть списала все подобные мелкие претензии, и я вспоминаю его только с сочувствием и скорбью. Статья так и лежала без дела (попытки напечатать ее по-русски встречали то простое возражение, что она уже наполовину напечатана и потому «для нашего журнала» интереса не представляет — возражение, естественно, приводившее меня в ярость). Единственное упоминание (и «атрибуция» анонимной работы) появились в статье Славы Паперно и Джона Агопяна «Официальные и неофициальные отклики на Набокова в Советском Союзе» [101] . Теперь я позволяю себе предложить эту работу читателю, полагая, что она сохранила хотя бы исторический интерес — не так много работ о Набокове писалось в России в 1973 г. Вероятно, пафос этой статьи сейчас покажется устаревшим — она была написана в период «Бури и натиска» метода цитат или подтекстов (последний термин тогда еще сравнительно недавно был введен К. Ф. Тарановским), и в сущности, основной ее смысл состоял в радости узнавания: смотрите, вот...

9. Бартон Д.Д.: Миры и антимиры Владимира Набокова. Часть VI. Набоков — мыслитель-гностик

Входимость: 7. Размер: 129кб.

Часть текста: которого нет читателей и не будет бессмертной славы. Во второй части автор прогоняет это мучительное видение и утверждает, что счастлив, так как Совесть, «сонных мыслей и умыслов сводня, не затронула самого тайного». Эта тайна та-та, та-та-та-та, та-та, А точнее сказать я не вправе. Оттого так смешна мне пустая мечта О читателе, теле и славе. Поэт счастлив, несмотря ни на что, потому что «со мной моя тайна всечасно». Подставив буквы под звезды, он научился расшифровывать ночь и превозмогать себя. Стихотворение заканчивается так: Но однажды, пласты разуменья дробя, Углубляясь в свое ключевое, Я увидел, как в зеркале, мир, и себя, И другое, другое, другое. (СР 5, 422) По словам В. Е. Набоковой, этот секрет, который нельзя было никому открыть, давал Набокову «его невозмутимую жизнерадостность и ясность» (РеС I, 348) перед лицом многочисленных невзгод. Для пояснения своей мысли госпожа Набокова отсылает читателя к тому отрывку в романе «Дар», в котором Федор Годунов-Чердынцев пытается передать суть личности своего горячо любимого покойного отца, путешественника и лепидоптеролога: «Я еще не все сказал; я подхожу к самому, может быть, главному. В моем отце и вокруг него, вокруг этой ясной и прямой силы было что-то, трудно передаваемое словами: дымка, тайна, загадочная недоговоренность, которая чувствовалась мной то больше, то меньше. Это было так, словно этот настоящий, очень настоящий человек был овеян чем-то, еще неизвестным, но что, может быть, было в нем самым-самым настоящим. Оно не имело прямого отношение ни к нам, ни к моей матери, ни к внешности жизни, ни даже к бабочкам (ближе всего к ним, пожалуй)…» (СР 4, 298). Федор не может подобрать слова, чтобы определить тайну, бывшую источником одиночества его отца. Может быть, заключает он, опаленный молнией...

10. Под знаком незаконнорожденных. Предисловие к 3-му американскому изданию романа

Входимость: 7. Размер: 17кб.

Часть текста: строения некоторых бабочек в лабораторном раю Гарвардского музея сравнительной зоологии, но три раза в неделю я оставался там лишь до полудня, а после отрывался от микроскопа и от камеры-люцида, чтобы отправиться (трамваем и автобусом или подземкой и железной дорогой) в Уэльслей, где я преподавал девушкам из колледжа русскую грамматику и литературу. Книга была закончена теплой дождливой ночью, более или менее похожей на ту, что описана в конце восемнадцатой главы. Мой добрый друг Эдмунд Уилсон прочитал типоскрипт и рекомендовал книгу Аллену Тейту, с чьей помощью она и вышла в 1947 году в издательстве "Holt". Я был глубоко погружен в иные труды, но тем не менее расслышал, как она глухо шлепнулась. Похвалили ее, сколько я помню, лишь два еженедельника - кажется, "Time" и "New-Yorker". Термин "bend sinister" обозначает в геральдике полосу или черту, прочерченную слева (и по широко распространенному, но неверному убеждению обозначающую незаконность рождения). Выбор этого названия был попыткой создать представление о силуэте, изломанном отражением, об искажении в зеркале бытия, о...

Поиск по творчеству и критикеCлово "BEND"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "BEND"