Поиск по творчеству и критике
Cлово "BOREALIS"
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: 9. Метафизика: Ultima Thule 9. МЕТАФИЗИКА: ULTIMA THULE Люблю я гору в шубе черной лесов еловых, потому что в темноте чужбины горной я ближе к дому моему. Как не узнать той хвои плотной и как с ума мне не сойти хотя б от ягоды болотной, заголубевшей на пути? Чем выше темные, сырые тропинки вьются, тем ясней приметы, с детства дорогие, равнины северной моей. Не так ли мы по склонам рая взбираться будем в смертный час, все то любимое встречая, что в жизни возвышало нас? Владимир Набоков (1925) [333] Mali è trano t'amesti (Smert' mila — èto taina). Владимир Набоков. Приглашение на казнь (107) [334] Наименование Ultima Thule с древнейших времен обозначало умопостигаемую крайнюю северную точку земного шара. В «Бледном огне» путешествия и геофафические открытия служат метафорой стремления к знанию вообще — в области науки, культуры или метафизики. В творчестве Набокова Ultima Thule означает границу познаваемого мира, место, где начинается мир иной. Этот иной мир — неисследованная территория, Новая Земля (Nova Zembla в латинском и земблянском языках). В представлении Набокова, вечное, бессмертное существование до и после смерти есть истинная реальность, тогда как земная жизнь — лишь бледное ее отражение [335] . Эта идея лежит в основе системы метафор, характерной для всего корпуса текстов писателя. Повествователь «Дара» говорит о «театре земной привычки» (530); метафора жизни как пьесы внутри пьесы неоднократно возникает в творчестве Набокова. Земная жизнь может быть уподоблена театральной пьесе в том смысле, что обе — лишь иллюзии реальности. Мы заточены в мире и лишены возможности видеть потусторонность, поэтому жизнь и...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: плодородное поле для бесплодных изысканий. Отец же был убежден, что смысл «сравнительного» литературоведения состоит в том, чтобы выявить своеобразие, а не сходство. Его интересовали одинокие пики, а не плоские плато. Выискивать лейтмотивы и иные переклички в произведениях отдельного автора — еще одно притягательное, но заведомо скучное занятие. Все же отдельные образы и темы, которые полыхают отраженными вспышками среди набоковских вершин, безусловно заслуживают комментария, поскольку высвечивают основные грани его книг. Глубинным подтекстом многих сочинений отца, который ощущается как подводное течение и во всех его драматических произведениях, является театральность вещей, обманчивость вымышленной реальности: нам дают возможность проникнуть сквозь завесу вымышленного мира, заглянуть в его закулисную жизнь, его подоплеку. «Бутафорство» того, что открывается взгляду, может оказаться (по авторской воле) не самого высшего разбора — но таково и есть нутро настоящего театра; он может отвлечь, дать нам передышку от очередного тягостного кошмара, который разыгрывается вне сцены; или растревожить, наведя на мысль, что хотя весь мир — театр, сцена стала миром, сущность которого не сводится к одному лишь развитию действия пьесы или романа на очевидных уровнях, миром, где случается усомниться даже в реальности нереального. В пьесах отца есть поразительные примеры такой слоистой реальности: это «альтернативный» финал «Изобретения Вальса» — пьесы, которая, в определенном смысле, представляет собой сон главного героя, им же направляемый; это ключевая сцена «События», где на один хрупкий, волшебный миг, попав в совершенно иное измерение,...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: (спросонья) Ох... Капитан Скэт Проснулся? Как себя ты чувствуешь? Джонсон Да ничего... Занятно... Я словно на две части разделен: одна -- я сам -- сильна, ясна; другая -- цинга -- все хочет спать... Такая соня... Капитан Скэт Воды тебе не надо? Джонсон Нет,-- спасибо... И вот еще: мне как-то в детстве снилось,-- запомнилось -- что ноги у меня,-- как посмотрел я,-- превратились в ноги слона. (Смеется.) Теперь мой сон сбылся, пожалуй. А Кингсли -- как? Капитан Скэт Плох, кажется... Он бредил, теперь -- затих. Джонсон Когда мы все вернемся,-- устроим мы такой, такой обед,-- с индейкою,-- а главное, с речами, речами... Капитан Скэт Знаем,-- за индейку сам сойдешь, когда напьешься хорошенько? А, Джонсон?.. Спит уже... Флэминг Но ты подумай,-- двенадцать миль до берега, до бухты, где ждет, склонив седые мачты набок, корабль наш... между синих льдин! Так ясно его я вижу!.. Капитан Скэт Что же делать, Флэминг... Не повезло нам. Вот и все... Флэминг И только двенадцать миль!.. Хозяин,-- я не знаю -- как думаешь -- когда б утихла буря, могли бы мы, таща больных на санках, дойти?.. Капитан Скэт Едва ли... Флэминг Так. А если б... Если б их не было? Капитан Скэт Оставим это... Мало ль, что можно допустить... Друг, посмотри-ка, который час. Флэминг Ты прав, Хозяин... Шесть минут второго... Капитан Скэт Что же, мы до ночи продержимся... Ты понимаешь, Флэминг, ведь ищут нас, пошли навстречу с моря,-- и, может быть, наткнутся... А покамест давай-ка спать... Так будет легче... Флэминг Нет,-- спать не хочу....