Поиск по творчеству и критике
Cлово "CELLE"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Набоков Дмитрий: Отцовские бабочки. Отцовские бабочки (русский язык)
Входимость: 2. Размер: 91кб.
2. Блюмбаум Аркадий: Антиисторицизм как эстетическая позиция (К проблеме: Набоков и Бергсон)
Входимость: 2. Размер: 123кб.
3. Набоков Дмитрий: Отцовские бабочки. Отцовские бабочки. Father's Butterflies (английский язык)
Входимость: 2. Размер: 36кб.
4. Букс Нора: Двое игроков за одной доской: Вл. Набоков и Я. Кавабата
Входимость: 1. Размер: 36кб.
5. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава третья. Пункты XIX - XXX
Входимость: 1. Размер: 56кб.
6. Память, говори (глава 5)
Входимость: 1. Размер: 43кб.
7. Брайан Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Глава 9. Преподавание европейской литературы: Корнель, 1950–1951
Входимость: 1. Размер: 103кб.
8. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Вступление переводчика. Онегинская строфа
Входимость: 1. Размер: 17кб.
9. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава шестая. Пункты XXI - XXX
Входимость: 1. Размер: 82кб.
10. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава восьмая. Пункты XXXI - XXXVIII
Входимость: 1. Размер: 62кб.
11. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава первая. Эпиграф, пункты I - V
Входимость: 1. Размер: 64кб.
12. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава вторая. Эпиграф, пункты I - IX
Входимость: 1. Размер: 69кб.
13. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава седьмая. Пункты XXXII - LV
Входимость: 1. Размер: 75кб.
14. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава восьмая. Пункты ХХIII- XXX
Входимость: 1. Размер: 61кб.
15. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава четвертая. Эпиграф, пункты I - XXIII
Входимость: 1. Размер: 77кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Набоков Дмитрий: Отцовские бабочки. Отцовские бабочки (русский язык)
Входимость: 2. Размер: 91кб.
Часть текста: без последней строфы), но, конечно, отсутствовало его же "мглисто-лилейное" 1 . Все, что водилось восточнее Венгрии, севернее Ютландии, южнее Пиреней, маленькими атласами игнорировалось (это было бы понятно, кабы они задавались целью заниматься только фауной Германии), а большими, т. е. теми, которым прямо полагалось рассматривать всю Европу, от Исландии до Баку, от Новой "Земблы" 2 до Гибралтара, — если и упоминалось, то кое-как, не вполне и неточно, к тому же вслепую, т. е. без сопроводительного портрета (или же, как в сравнительно лучшем из них, гофманском 3 , портрет мелкой редкости был столь же на нее похож, как олеография — на генерала Скобелева). Добро бы еще, если лаконизм и умалчивание были бы следствием неведения или простительной невозможности угнаться за ежегодными открытиями посредством ежегодного пересмотра объемистого труда. Нет, компиляторы просто считали излишним утруждать собирателей, посвящающих летние досуги утехам естествознания, подробным разбором видов и разновидностей, известных специалистам, но легендарно локальных или летающих лишь на окраинах общедоступной Европы, а потому вряд ли могущих броситься школьнику в очки; расчет сам по себе ужасный, — основанный на популяризаторском принципе одновременно возбуждать и обуздывать человеческую любознательность, регулируя ее удовлетворение нормами среднего уровня или требованиями ограничительной системы, — да притом практически ошибочный; ибо в действительности эти каникулярные коллекционеры, мужая и входя во вкус, закатывались весьма далеко, кто в Лапландию, а кто на Сицилию, т. е. в такие края, где прихваченный с собой атлас терял научный вес, постепенно замещавшийся простой тяжестью ...
2. Блюмбаум Аркадий: Антиисторицизм как эстетическая позиция (К проблеме: Набоков и Бергсон)
Входимость: 2. Размер: 123кб.
Часть текста: практике. Скупо и лаконично упомянув об истоках своей эстетической точки зрения, Набоков не объяснил, чем он обязан авторам, тексты которых, несомненно, помогли Сирину ее сформулировать. В центре настоящей работы — попытка прояснить, проартикулировать основания мышления Набокова и указать на некоторые важные для понимания его творчества контексты, которые, на мой взгляд, демонстрируют всю небанальность эстетического выбора романиста. Излишним было бы добавлять, что на исчерпывающую полноту данная работа не претендует. 1 Опубликованный не так давно “берлинский” доклад Набокова “On Generalities”, датированный автором 1926 годом [Долинин 1999: 14], продемонстрировал со всей очевидностью остроту реакции молодого эмигрантского писателя Сирина на модные историцистские спекуляции 1920-х годов. Следует при этом отметить, что аргументация Набокова, направленная против шпенглеров больших и малых, содержит в себе некоторый парадокс. С одной стороны, писатель отказывается от “общих” определений, от глобальных и абстрактных дефиниций “нашей эпохи”, подавая характерные черты современного “упадка”, “нового варварства” в качестве мимолетных или совсем не специфичных явлений. Как резюмирует ход набоковской мысли Александр Долинин, посвятивший полемике Сирина с историцизмом содержательную и очень убедительную статью, писатель “подвергает сомнению само определение “наша эпоха”, которое, с его точки зрения, слишком расплывчато и абстрактно для того, чтобы быть соотнесенным с любым личным опытом”. Исторические события и их последствия “нельзя воспринимать как универсальные детерминанты, поскольку sub specie aeternitatis (или, что для Набокова одно и то же, sub specie artis) они — всего лишь преходящая суета, которая может повлиять на внешние условия, но не глубинные...
3. Набоков Дмитрий: Отцовские бабочки. Отцовские бабочки. Father's Butterflies (английский язык)
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: язык) Father's Butterflies by Vladimir Nabokov DURING my adolescence, the butterfly enthusiast (" le curieux, " as the honnкtes gens used to put it in judicious France, " the aurelian, " as the poets said in grove-rich England, the "fly doctor," as they wisecracked in advanced Russian circles) who wished to acquire from books a general notion of the fauna of Europe, including Russia, was compelled to scrabble for his crumbs of information in entomological journals in six languages and in multivolume, hard-to-find editions such as the Oberthьr books or those of Grand Duke Nikolai Mikhailovich. The absence or utter inadequacy of "references" in the atlases ad usum Delphini, the tedious perusal of the index of names enclosed with an annual volume of a monthly journal, the sheer number of these journals and volumes (in my father's library there were more than a thousand of the latter alone, representing a good hundred journals) - all this had to be overcome in order to hunt down the necessary reference, if it existed at all. Nonetheless, even in my exceptionally propitious situation things were not easy: Russia, particularly in the north, dwelt in a mist, while the local lists, scattered through the journals, totally haphazard, scanty, and cruelly inaccurate in nomenclature, only maddened me when at last I ferreted them out. My father was the preeminent entomologist of his time, and very well off to boot, but the ordinary amateur, unable to dispatch his scouts throughout Russia, and denied the opportunity - or not knowing how - to gain access to specialized collections and libraries (and an accidental boon, the hasty inspection of collections at a lepidopterological society or in the cellar of some museum, does not satisfy the true enthusiast, who needs to have the boon always at hand), had...
4. Букс Нора: Двое игроков за одной доской: Вл. Набоков и Я. Кавабата
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: японского прозаика Ясунари Кавабаты «Мастер или Турнир Го» [390] . Набоков и Кавабата — писатели одной художественной величины, одного литературного поколения (они даже родились в тот же год), но разных и, казалось бы, далеких культур. Роман «Защита Лужина» написан Набоковым в 1929 году по-русски и опубликован в Берлине в 1930-м. В английском переводе он появился лишь 35 лет спустя. Кавабата, который в Токио учился на факультете английской филологии и внимательно следил за европейской литературой, русского языка, однако, не знал и, следовательно, с «Лужиным» знаком не был. Свой роман «Турнир Го» он написал в начале 50-х. Тема обоих произведений — игра, но не просто игра, а самая интеллектуальная, творческая ее форма, сочетающая признаки искусства и соревнования, требующая от игрока фантазии воли. Знатоки называют Го — китайской разновидностью шахмат. Их условия сходны. Два соперника ведут игру на доске, разделенной на квадраты (в Го — 361, в шахматах — 64) белыми и черными фигурами. Время партии строго регламентировано. Победа в Го заключается в захвате территории противника, в шахматах — в захвате короля. В Го так же, как в шахматах, до относительного недавнего их институирования, чемпион выбирает себе противника и вызывает его на турнир. Этика шахмат и Го отражает моральные законы древних схваток, шахматы — рыцарских турниров, Го — боев самураев. Желающий победить обязан атаковать. Отказ от атаки понимается как...
5. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава третья. Пункты XIX - XXX
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: 1). Это один из лейтмотивов романа. XX «Я влюблена», – шептала снова Старушке с горестью она. «Сердечный друг, ты нездорова». — 4 «Оставь меня: я влюблена». И между тем луна сияла И томным светом озаряла Татьяны бледные красы, 8 И распущенные власы, И капли слез, и на скамейке Пред героиней молодой, С платком на голове седой, 12 Старушку в длинной телогрейке: И всё дремало в тишине При вдохновительной луне. 5—7 …луна сияла / И томным светом озаряла / Татьяны бледные красы… — Во всех трех изданиях (отдельном издании третьей главы 1827 г. и полных изданиях романа 1833 и 1837 гг.) стоит эпитет «темным» (тв. пад.). Современные издатели считают это опечаткой и читают слово как «томным» (один из устоявшихся эпитетов луны) или восстанавливают «полным» по беловым рукописям (полный автограф хранится в ПБ, а автограф строф XVII–XX, 1—12 — в ПД). Черновик утерян (см. коммент. к варианту строфы VI). Эпитет «томным» появляется и в корректуре «Звездочки» на 1826 г. (альманаха, который не удалось выпустить Бестужеву и Рылееву из-за ареста в декабре 1825 г. [500] ), и в «Северных цветах» Дельвига на 1827 г., которые вышли в свет около 25 марта; впрочем, вполне возможно, что это было опечаткой или чьим-то благонамеренным исправлением. Претенциозное представление о том, что лунный свет мог быть темнее бледной красы Татьяны, вполне согласуется с общим духом стилизации, пронизывающим эту главу {77} . С другой стороны, эпитет «томный» по отношению к луне имеет свои аналоги в таких образцах английской поэзии,...
6. Память, говори (глава 5)
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: лет, а брату пять. Вот и она. Так ясно вижу ее пышные, зачесанные кверху волосы с непризнанной сединой, три морщины на суровом лбу, густые брови, стального цвета глаза за стеклами пенсне в черной оправе, эти зачаточные усы, эту неровную красноту большого лица, сгущающуюся, при наплыве гнева, до добавочной багровости в окрестностях третьего и обширнейшего ее подбородка, который так величественно располагается на высоком скате ее многосборчатой блузы. Вот она садится, вернее приступает к акту усадки: ходит студень под нижнею челюстью, осмотрительно опускается чудовищный круп с тремя костяными пуговицами на боку, и напоследок она разом сдает всю свою колышущуюся массу камышовому сиденью, которое со страху разражается скрипом и треском. Почти целый год мы пробыли за границей. Проведя лето 1904 года в Бельвю и Аббации и еще несколько месяцев в Висбадене, мы в начале 1905-го вернулись в Россию. Месяца точно не помню. Одна наводящая мелочь подсказывает, что в Висбадене меня водили в русскую церковь – первую, в какой я вообще побывал, – и что произошло это, вероятно, о Великом посту (во время службы я спросил у матери, о чем толкуют священник и дьякон, она по-английски прошептала в ответ, что они говорят нам, как все мы должны любить друг друга, однако я вывел из ее слов, что эти дивные персонажи в сверкающих конусовидных одеждах заверяют друг друга в вечной дружбе). Из Франкфурта мы приехали в буранный Берлин, а на следующее утро сели в Норд-Экспресс, с громом примчавший из Парижа. Через двенадцать часов мы достигли русской границы. Ритуальная смена вагонов и паровозов приобретала на фоне зимы новый, странный смысл. Волнующее понятие “родины” впервые органически слилось с уютно хрустящим снегом, глубокими следами на нем, красным лоском паровозной трубы, с высокой поленицей березовых дров под собственным их, перевозным снегом на красном тендере. Мне еще не было и...
7. Брайан Бойд. Владимир Набоков: американские годы. Глава 9. Преподавание европейской литературы: Корнель, 1950–1951
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Часть текста: английскую поэзию и больше всего любил Шекспира, Китса и Браунинга. Впоследствии он следил за английской, французской и русской литературой двадцатого века, но не так уж хорошо знал более ранних английских авторов. В апреле 1950 года, во время короткой передышки перед последним приступом межреберной невралгии, он спросил совета у Эдмунда Уилсона: «В следующем году мне предстоит преподавать курс, именуемый „Европейская литература“ (XIX и XX вв.). Каких английских писателей (романы или новеллы) ты бы для него предложил? Мне нужны по крайней мере двое. Буду всей тяжестью опираться на русских, по крайней мере на пятерых широкоплечих русских, и, наверное, возьму Кафку, Флобера и Пруста, дабы дать представление о западноевропейской литературе». Уилсон порекомендовал Остин и Диккенса в качестве безусловно величайших английских писателей, наряду с ирландцем Джойсом. Набоков отреагировал со столь распространенным у русских презрением к женщинам-писательницам: «Я недолюбливаю Джейн, и, собственно, предубежден против всех пишущих дам. Они в другом классе. Никогда не видел ничего хорошего в „Гордости и гордыне“». Он думал вместо этого взять «Доктора Джекилла и мистера Хайда». К середине мая он прочел половину «Холодного дома» («великая вещь»), тщательно конспектируя, и в конце концов решил все-таки последовать совету Уилсона и включить в курс «Мэнсфилд-парк» 1 . Несмотря на стабильное положение в Корнельском университете (в отличие от Уэлсли), Набоков зарабатывал там совсем немного — 5000 долларов в год. С 1947 года, главу за главой публикуя в «Нью-Йоркере» свою автобиографию, он регулярно получал гонорары, что...
8. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Вступление переводчика. Онегинская строфа
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: roadside prose — All thorn, but cousin to your rose.   Reflected words can only shiver Like elongated lights that twist In the black mirror of a river Between the city and the mist. Elusive Pushkin! Persevering, I still pick up your damsel's earring, Still travel with your sullen rake; I find another man's mistake; I analyze alliterations That grace your feasts and haunt the great Fourth stanza of your Canto Eight. This is my task: a poet's patience And scholiastic passion blent — The shadow of your monument. (Дословный перевод: Что есть перевод? На блюде Бледная, сияющая голова поэта, Хриплый крик попугая, лопотание обезьяны, И профанация мертвых. Паразиты, с которыми ты был столь суров, Прощены, если мне дано твое прощенье, О Пушкин, за мою хитрость. Я спустился по твоему тайному стеблю, Добрался до корня и напитался от него; Затем, используя этот новый язык, Я вырастил другой стебелек и превратил Твою строфу, созданную по образцу сонета, В свою честную придорожную прозу — Сплошь колючки, но сродни твоей розе.   Отраженные слова могут лишь дрожать Подобно удлиненным огонькам, извивающимся В черном зеркале реки Меж городом и туманом. Ускользающий Пушкин! С неизменным упорством, Я все еще подбираю...
9. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава шестая. Пункты XXI - XXX
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Часть текста: не хранил их так же «свято», как письмо Татьяны (см. гл. 3, XXXI, 1–4). На случай — случайно. 3 Куда, куда вы удалились…  — <…> Я предпочел использовать в переводе восклицание, столь часто встречающееся в английской поэзии XVII–XVIII вв.: Джон Коллоп, «Дух, Плоть» (1656): Whither? ah, whither flies my soul… (Куда? ax, куда улетает моя душа…) Томас Флетчер (1692): Whither fond soul, ah, whither wouldst thou fly? (Куда, любимая душа, ax, куда ты полетишь?) Поуп, переложение «Animula vagula blandula» [687] императора Адриана, стих 5: Whither, ah whither art thou flying! (Куда, ax куда ты улетаешь!) (В 1713 г. Поуп отослал Джону Кэриллу два варианта переложения Адриана; второй из них начинается словами «Ах, мимолетный дух!» и озаглавлен «То же другой рукой» — очевидно, другой рукой Поупа — именно там он и вопрошает «куда».) Джеймс Битти, «Ода Надежде» (ок. 1760), стих 78: Whither, ah whither are ye fled? (Куда, ax куда ты улетела?) Анна Летиция Барбо, «Жизнь» (ок. 1811): О whither, whither dost thou fly… (О куда, куда ты улетаешь…) Барри Корнуолл, «Песня» (ок. 1820): Whither, ah! whither is my lost love straying… (Куда, ax! куда устремляется моя потерянная любовь…) Китс, «Эндимион» (1818), кн. 1, стихи 970–971: …Ah! where Are those swift moments? Whither are they fled?...
10. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава восьмая. Пункты XXXI - XXXVIII
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: готов О скорой встрече; а Татьяне 4 И дела нет (их пол таков); А он упрям, отстать не хочет, Еще надеется, хлопочет; Смелей здорового, больной 8 Княгине слабою рукой Он пишет страстное посланье. Хоть толку мало вообще Он в письмах видел не вотще; 12 Но, знать, сердечное страданье Уже пришло ему невмочь. Вот вам письмо его точь-в-точь. 7 В тексте в конце этой строки нет знака препинания, но, несомненно, это или ошибка переписчика, или типографская опечатка. 14 …точь-в-точь.  — Следует ли понимать, что «точь-в-точь» относится не к точности перевода, но подразумевает верно снятую копию (хотя это может означать и то, и другое) и что Онегин, поддавшись искренней непосредственности княгини N и, в отличие от заемного романтизма Татьяны третьей главы, сочиняет свое, во всех остальных отношениях очень французское послание на неокарамзинском русском языке, отказываясь от традиционного французского языка своих литературных образцов? Остается только гадать. Как бы там ни было, текст письма вводится в роман сухо и прозаично. Читатель наверняка припомнит сложности, с которыми столкнулся Пушкин (гл. 3, XXVI–XXXI) при «переводе» письма Татьяны. Вариант 14 До того как Пушкин вставил письмо Онегина между строфами XXXII и XXXIII, последний стих строфы XXXII гласил: Он ждет ответа день и ночь. Далее следовало «Ответа нет», начинающее строфу XXXIII. Письмо Онегина к Татьяне Предвижу всё: вас оскорбит Печальной тайны объясненье. Какое горькое презренье 4 Ваш гордый взгляд изобразит! Чего хочу? с какою целью Открою душу вам свою? Какому злобному веселью, 8 Быть может, повод подаю! Случайно вас когда-то встретя, В вас искру нежности заметя, Я ей поверить не посмел: 12 Привычке милой не дал ходу; Свою постылую свободу Я потерять не...