Поиск по творчеству и критике
Cлово "DUVET"
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: Аркадьевны дано нелепое мужское окончание, тогда как к фамилии добавлено невозможное (в английском языке) женское. “Маунт-Фавор” и “Понтий-Пресс” содержат намек на “преображения” (если не ошибаюсь, термин принадлежит Дж. Стейнеру) и извращения, которым претенциозные и невежественные переводчики подвергают великие тексты. С.5 Сђверныя Территорiи – сохранена старая русская орфография. С.5 гранобластически – т.е. в тессеральном (мусийном) смешении. С.5 Тофана – намек на “аква тофана” (см. в любом хорошем словаре). С.5 ветвисторогатый – с рогами в полном развитьи, т.е. с концевыми развилками. С.6 озеро Китеж – аллюзия на баснословный град Китеж, сияющий в русской сказке с озерного дна. С.6 господин Элиот – мы вновь повстречаем его на страницах 213 и 233 в обществе автора “Плотных людей” и “Строкагонии”. С.6 контрфогговый – Филеас Фогг, кругосветный путешественник у Жюля Верна, двигавшийся с запада на восток. С.6 “Ночные проказники” – их имена взяты (с искажениями) из детского франкоязычного комикса. С.7 доктор Лапинэ – ...
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Часть текста: большим изяществом: бессознательное, вовсе не поджидающее нас где-то там впереди с секундомером и удавкой, облегает и Прошлое, и Настоящее со всех постижимых сторон, являясь характерной чертой не Времени как такового, но органического упадка, прирожденного всякой вещи независимо от того, наделена она сознанием Времени или нет. Да, я знаю, что другие умирают, но это не относится к делу. Я знаю еще, что вы и, вероятно, я тоже появились на свет, но это отнюдь не доказывает, будто мы с вами прошли через хрональную фазу, именуемую Прошлым: это мое Настоящее, малая пядь сознания твердит, будто так оно и было, а вовсе не глухая гроза бесконечного бессознания, приделанная к моему рождению, происшедшему пятьдесят два года и сто девяносто пять дней назад. Первое мое воспоминание восходит к середине июля 1870 года, т.е. к седьмому месяцу моей жизни (разумеется, у большинства людей способность к сознательной фиксации проявляется несколько позже, в возрасте трех-четырех лет), когда однажды утром на нашей ривьерской вилле в мою колыбель обрушился огромный кусок зеленого гипсового орнамента, отодранный от потолка землетрясением. Сто девяносто пять дней, предваривших это событие, не следует включать в перцептуальное время по причине их неотличимости от бесконечного бессознания, и стало быть, в том, что касается моего разума и моей гордости таковым, мне сегодня (в середине июля 1922 года) исполнилось ровно пятьдесят два et trкve de mon style plafond peint. В...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: и трогательном эссе “Вновь в комнате отца” Дмитрий Набоков описывает книжные полки с изданиями об искусстве и о бабочках. В жизни Набокова бабочки по своей значимости уступали только литературе. Доказательство тому — годы, отданные Гарвардскому музею сравнительной зоологии, и двадцать с лишним статей в лепидоптерологических журналах. Его таксономическая работа, посвященная южноамериканским Lycaenidae (бабочки семейства “голубянок”), остается фундаментом современных изысканий в этой области[1]. Но Природа едина, и невозможно знать все о бабочках, ничего не зная о многом другом. На тех же книжных полках — богатая коллекция разнообразных справочников: “Здесь есть Американский словарь, на оливково-коричневой обложке которого орел с национального герба превращается в великолепного сфинкса. Есть и орнитологические и ботанические тексты, поскольку он гордился тем, что мог опознать каждое растение и каждую птицу, с которыми ему доводилось сталкиваться”[2]. Русские названия впервые обнаруженных видов часто карандашом вписывались в его справочники, тогда как соответствующие латинские обозначения вставлялись на поля рукописей его переводчиков, чтобы облегчить перемещение книги на новую территорию[3]. Как говорит Дмитрий: “Отец любил и птицу, и слово”[4]. Набоков тщательно обустраивал флору и фауну своей прозы, хотя редко обременял специальной информацией читателя. Несмотря на то, что бабочки и их цветущие “хозяева” — растения — были первой любовью Набокова, птицы также занимают значимое место в его прозе. Как и бабочки, птицы летают; как и цветы, они замечательны по форме и цвету; но, в отличие от бабочек, они поют. В окружении околонаучных и фольклорных представлений они так же стали более чем ...