Поиск по творчеству и критике
Cлово "ETERNAL"
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Входимость: 2. Размер: 71кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 53кб.
Часть текста: 18 - 22 18 When the bride is a window and the groom is a widower; when the former has lived in Our Great Little Town for hardly two years, and the latter for hardly a month; when Monsieur wants to get the whole damned thing over with as quickly as possible, and Madame gives in with a tolerant smile; then, my reader, the wedding is generally a “quiet” affair. The bride may dispense with a tiara of orange blossoms securing her finger-tip veil, nor does she carry a white orchid in a prayer book. The bride’s little daughter might have added to the ceremonies uniting H. and H. a touch of vivid vermeil; but I knew I would not dare be too tender with cornered Lolita yet, and therefore agreed it was not worth while tearing the child away from her beloved Camp Q. My soi-disant passionate and lonely Charlotte was in everyday life matter-of-fact and gregarious. Moreover, I discovered that although she could not control her heart or her cries, she was a woman of principle. Immediately after she had become more or less my mistress (despite the stimulants, her “nervous, eager chri a heroic chri ! had some initial trouble, for which, however, he amply compensated her by a fantastic display of old-world endearments), good Charlotte interviewed me about my relations with God. I could have answered that on that score my mind was open; I said, insteadpaying my tribute to a pious platitudethat I believed in a cosmic spirit. Looking down at her fingernails, she also asked me had I not in my family a certain strange strain. I countered by inquiring...
Входимость: 2. Размер: 71кб.
Часть текста: student cell was all at once radiant with light: in it the Muse opened a banquet of young fancies, 12 sang childish gaieties, and glory of our ancientry, and the heart's tremulous dreams. II And with a smile the world received her; the first success provided us with wings; the aged Derzhavin noticed us — and blessed us 4 as he descended to the grave. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . III And I, setting myself for law only the arbitrary will of passions, sharing emotions with the crowd, 4 I led my frisky Muse into the hubbub of feasts and turbulent...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: was the day when having withdrawn the functional promise I had made her on the eve (whatever she had set her funny little heart ona roller rink with some special plastic floor or a movie matinee to which she wanted to go alone), I happened to glimpse from the bathroom, through a chance combination of mirror aslant and door ajar, a look on her face… that look I cannot exactly describe… an expression of helplessness so perfect that it seemed to grade into one of rather comfortable inanity just because this was the very limit of injustice and frustrationand every limit presupposes something beyond ithence the neutral illumination. And when you bear in mind that these were the raised eyebrows and parted lips of a child, you may better appreciate what depths of calculated carnality, what reflected despair, restrained me from falling at her dear feet and dissolving in human tears, and sacrificing my jealousy to whatever pleasure Lolita might hope to derive from mixing with dirty and dangerous children in an outside world that was real to her. And I have still other smothered memories, now unfolding themselves into limbless monsters of pain. Once, in a sunset-ending street of Beardsley, she turned to little Eva Rosen (I was taking both nymphets to a concert and walking behind them so close as almost to touch them with my person), she turned to Eva, and so very serenely and seriously, in answer to something the other had said about its being better to die than hear Milton Pinski, some local schoolboy she knew, talk about music, my Lolita remarked: “You know,...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: butterfly circles, Nabokov was a monarch. Butterflies and literature were Nabokov's twin passions. He started in 1906, aged seven, when he caught his first specimen on his family estate. A few years later, Nabokov was precocious enough to think he had found a new species, only to have his dreams dashed. Undaunted, he set out on a life of butterfly hunting, interspersed with equally passionate forays into fiction. Nabokov not only realised his dream of finding a new species; he had several named after him. He became an authority on the taxonomy of a family known as the "Blues". "It is not improbable," he said, "that had there been no revolution in Russia, I would have devoted myself entirely to lepidopterology." To him, butterflies represented a form of immortality, whereby the asexual, shuffling caterpillar transmogrified after "death" into an aerial acrobat with the sexual potency to impart a physical presence to future generations. Although not avowedly religious, Nabokov suspected a conscious design to the world and thought it likely, according to his biographer, Brian Boyd, that there was some transformation of human consciousness beyond death. The astounding metamorphosis of ugly bug into beautiful, if...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: from me than of my enjoying Lo). The passion I had developed for that nymphetfor the first nymphet in my life that could be reached at last by my awkward, aching, timid clawswould have certainly landed me again in a sanatorium, had not the devil realized that I was to be granted some relief if he wanted to have me as a plaything for some time longer. The reader has also marked the curious Mirage of the Lake. It would have been logical on the part of Aubrey McFate (as I would like to dub that devil of mine) to arrange a small treat for me on the promised beach, in the presumed forest. Actually, the promise Mrs. Haze had made was a fraudulent one: she had not told me that Mary Rose Hamilton (a dark little beauty in her own right) was to come too, and that the two nymphets would be whispering apart, and playing apart, and having a good time all by themselves, while Mrs. Haze and her handsome lodger conversed sedately in the seminude, far from prying eyes. Incidentally, eyes did pry and tongues did wag. How queer life is! We hasten to alienate the very fates we intended to woo. Before my actual arrival, my landlady had planned to have an old spinster, a Miss Phalen, whose mother had been cook in Mrs. Haze’s family, come to stay in the house with Lolita and me, while Mrs. Haze, a career girl at heart, sought some suitable job in the nearest city. Mrs. Haze had seen the whole situation very clearly: the bespectacled, round-backed Herr Humbert coming with his Central-European trunks to gather dust in his corner behind a heap of old books; the unloved ugly little daughter firmly supervised by Miss Phalen who had already once had my Lo under her buzzard wing (Lo recalled that 1944 summer with an indignant shudder); and Mrs. Haze herself engaged as a receptionist in a great elegant city. But a not too complicated event interfered with that program. Miss Phalen broke her hip in Savannah, Ga., on the very day I arrived in Ramsdale. 13 The...
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Часть текста: к роману "Евгений Онегин" Приложение III. Заметки переводчика ПРИЛОЖЕНИЕ III ЗАМЕТКИ ПЕРЕВОДЧИКА Работу над переводом ЕО на английский язык я начал в 1950 г., и теперь пора с ним расстаться. Сперва еще казалось, что при помощи каких-то магических манипуляций мне в конце концов удастся передать не только все содержание каждой строфы, но и все созвездие, всю Большую Медведицу ее рифм. Но даже если бы стихотворцу-алхимику удалось сохранить и череду рифм, и точный смысл текста (что математически невозможно на нищем рифмами английском языке), чудо было бы ни к чему, так как английское понятие о рифме не соответствует русскому. Если ЕО переводить — а не пересказывать дурными английскими стишками, — необходим перевод предельно точный, подстрочный, дословный, и этой точности я рад был все принести в жертву — «гладкость» (она от дьявола), изящество, идиоматическую ясность, число стоп в строке, рифму и даже в крайних случаях синтаксис. Одно, что сохранил я, — это ямб, ибо вскоре выяснились два обстоятельства: во-первых, что это небольшое ритмическое стеснение оказывается вовсе не помехой, а, напротив, служит незаменимым винтом для закрепления дословного смысла, а во-вторых, что каким-то образом неодинаковость длины строк превращается в элемент мелодии и как бы заменяет то звуковое разнообразие, которого все равно не дало бы столь убийственное для английского слуха правильное распределение мужских и женских рифм. Из комментариев, объясняющих содержание и форму ЕО ...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: эту историю, должен быть готов объяснить оба варианта, охарактеризовав не только их свойства по отдельности, но и их взаимосвязь. Конечно, из-за величины творческого наследия Набокова на обоих языках, множества произведений художественной и документальной прозы, поэтических произведений, а также автопереводов и переводов произведений других авторов, то есть всего, созданного Набоковым с 1923 года до его смерти в 1977 году, любое исследование его стиля натолкнется на лингвистические, текстологические и эстетические вопросы необычайной сложности. [2] Возможно, единственный выход в условиях ограниченного объема данной статьи — обобщающее сокращение; в данном случае замещение творчества писателя одним репрезентативным текстом, охватывающим два языка, и анализ существенно важного аспекта этого текста на конкретных примерах. Текст, выбранный мною, — автобиографический диптих «Speak, Memory»/ «Другие берега», а стилистический аспект, который я собираюсь рассматривать, — образование звуковых повторов, или инструментовка. [3] Автобиография Набокова представляется произведением репрезентативным и даже парадигматическим по двум главным причинам. Первая причина заключается именно в том, что речь идет об автобиографии,...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: from Paradise, flew on: Beneath him, like a brilliant's facet, Mount Peck with snows eternal shone. И то сказать, затянувшееся неведение о жизни друг дружки могло показаться куда подозрительнее писем, подобных нижеследующему: Ранчо “Агавия” 5 февраля 1905 года Я только что прочитала сочинение Ивана Вина “Отраженная Сидра”, и оно показалось мне, дорогой профессор, замечательным достижением. “Стрелы, потерянные судьбой” и иные поэтические частности, напомнили мне те два-три случая, когда ты – лет двадцать назад – появлялся за чаем с оладьями в нашем сельском поместьи. Я, если ты помнишь (самонадеянный оборот!), была тогда petite fille modиle, упражнявшейся в стрельбе из лука близ вазы и парапета, а ты – стеснительным гимназистом (в которого я, как догадывалась моя матушка, была самую капельку влюблена!), послушно подбиравшим стрелы, вечно теряемые мной в зарослях утраченного замка, где прошло детство несчастной Люсетты и счастливой, счастливой Адетты, замка, ставшего ныне “Приютом для слепых чернокожих”, – и мама, и Л. поддержали бы, не сомневаюсь, Дашин совет отдать этот дом ее Церкви. Даша, моя золовка (с которой тебе непременно нужно поскорей познакомиться, да-да, она мечтательная, чудная и много,...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: или снимок с него в кратчайший срок (от пяти минут до пяти дней). Со Старым Светом дело обстоит чуть сложнее. Когда мне понадобился фотостат малоизвестной новеллы Ламотта Фукэ ("Pique-Dame, Berichte aus dem Irrenhause in Briefen. Nach dem Schwedischen" [54] . Berlin, 1826) , я получил его при посредстве Корнельской Университетской Библиотеки из туманной Германии только по истечении трех недель. Некоторые материалы, нужные мне для другого исследования, шли из Турции около двух месяцев - и это понятно и простительно. Но воображение меркнет и немеет язык, когда думаешь, какие человек должен иметь заслуги перед советским режимом и через какие бюрократические абракадабры ему нужно пробраться, чтобы получить разрешение - о, не сфотографировать, а лишь просмотреть собрание автографов Пушкина в Публичной Библиотеке в Москве или в ленинградском Институте Литературы. Поскольку американский переводчик отделен непроницаемой стеной от рукописей Е. О., он не может надеяться исчерпывающе осветить многие места романа, особенно где дело касается вариантов, почерка, пера, времени написания и т. д. (Впрочем, положение туземных пушкинистов, по-видимому, не многим лучше.) Ручаюсь за предельную точность моего перевода Е. О., основанного на твердо установленных текстах, но о полноте комментариев, увы, не может быть речи. В перерывах между другими работами, до России не относящимися, я находил своеобразный отдых в хождении по периферии "Онегина", в перелистывании случайных книг, в накоплении...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: "references" in the atlases ad usum Delphini, the tedious perusal of the index of names enclosed with an annual volume of a monthly journal, the sheer number of these journals and volumes (in my father's library there were more than a thousand of the latter alone, representing a good hundred journals) - all this had to be overcome in order to hunt down the necessary reference, if it existed at all. Nonetheless, even in my exceptionally propitious situation things were not easy: Russia, particularly in the north, dwelt in a mist, while the local lists, scattered through the journals, totally haphazard, scanty, and cruelly inaccurate in nomenclature, only maddened me when at last I ferreted them out. My father was the preeminent entomologist of his time, and very well off to boot, but the ordinary amateur, unable to dispatch his scouts throughout Russia, and denied the opportunity - or not knowing how - to gain access to specialized collections and libraries (and an accidental boon, the hasty inspection of collections at a lepidopterological society or in the cellar of some museum, does not satisfy the true enthusiast, who needs to have the boon always at hand), had no choice but to hope for a miracle. And that miracle dawned in 1912 with the appearance of my father's four-volume work The Butterflies and Moths of the Russian Empire. Although in a hall...