Поиск по творчеству и критике
Cлово "HOSPITAL"
Входимость: 6. Размер: 57кб.
Входимость: 4. Размер: 63кб.
Входимость: 3. Размер: 36кб.
Входимость: 3. Размер: 33кб.
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Входимость: 2. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 6. Размер: 57кб.
Часть текста: Part Two. Chapters 22 - 26 22 The two-room cabin we had ordered at Silver Spur Court, Elphinstone, turned out to belong to the glossily browned pine-log kind that Lolita used to be so fond of in the days of our carefree first journey; oh, how different things were now! I am not referring to Trapp or Trapps. After allwell, really… After all, gentlemen, it was becoming abundantly clear that all those identical detectives in prismatically changing cars were figments of my persecution mania, recurrent images based on coincidence and chance resemblance. Soyons logiques , crowed the cocky Gallic part of my brainand proceeded to rout the notion of a Lolita-maddened salesman or comedy gangster, with stooges, persecuting me, and hoaxing me, and otherwise taking riotous advantage of my strange relations with the law. I remember humming my panic away. I remember evolving even an explanation of the “Birdsley” telephone call… But if I could dismiss Trapp, as I had dismissed my convulsions on the lawn at Champion, I could do nothing with the anguish of knowing Lolita to be so tantalizingly, so miserably unattainable and beloved on the very even of a new era, when my alembics told me she should stop being a nymphet, stop torturing me. An additional, abominable, and perfectly gratuitous worry was lovingly prepared for me in Elphinstone. Lo had been dull and silent during the last laptwo hundred mountainous miles uncontaminated by smoke-gray sleuths or zigzagging zanies. She hardly glanced at the famous, oddly shaped, splendidly flushed rock which jutted above the mountains and had been the take-off for nirvana on the part of a temperamental show girl. The town was...
Входимость: 4. Размер: 63кб.
Часть текста: in 1954, and the references are to Literature 311-312 (MWF, 12), a course on the Masterpieces of European Fiction (Jane Austen, Gogol, Dickens, Flaubert, Tolstoy, Stevenson, Kafka, Joyce, and Proust). Its enrollment had reached four hundred by the time of Nabokov's resignation in 1959. The footnotes to the interview, except where indicated, are provided by the interviewer, Alfred Appel, Jr. For years bibliographers and literary journalists didn't know whether to group you under "Russian" or "American. "Now that you're living in Switzerland there seems to be complete agreement that you're American. Do you find this kind of distinction at all important regarding your identity as a writer? I have always maintained, even as a schoolboy in Russia, that the nationality of a worthwhile writer is of secondary importance. The more distinctive an insect's aspect, the less apt the taxonomist is to glance first of all at the locality label under the pinned specimen in order to decide which of several vaguely described races it should be assigned to. The writer's art is his real passport. His identity should be immediately recognized by a special pattern or unique coloration. His habitat may confirm the correctness of the determination but should not lead to it. Locality labels are known to have been faked by unscrupulous insect dealers. Apart from these considerations I think of myself today as an American writer who has once been a Russian o! ne. The Russian writers you have translated and written about all precede the so-called "age of realism, " which is more celebrated by English and American readers than is the earlier period. Would you say something about your temperamental or artistic affinities with the great writers of the 1830-40 era of masterpieces? Do you see your own work falling under such general rubrics as a tradition of Russian humor? The question of the affinities I may think I have or not have with...
Входимость: 3. Размер: 36кб.
Часть текста: - ближайшая подруга Веры Слоним и Владимира Набокова 1873 - умер Александр Иванович Набоков 1876 - 29 августа - родилась Елена Ивановна Рукавишникова - мать Владимира Набокова 1890 - Набоков Дмитрий Николаевич покупает дом и участок по адресу Большая Морская, 47 1900 - родилась сестра Елена Слоним-Масальская 1890 - Владимир Дмитриевич поступив в Университет, участвует в студенческой демонстрации протеста. За это в 1890 г. был арестован и помещен в "Кресты" на 4 дня 1899 - 22 апреля - в Петрбурге в семье аристократов Елены Ивановны Рукавишиковой и Владимира Дмитриевича Набокова родился сын Владимир 1899 - 09 мая - Владимир крещен в церкви Святых Двенадцати Апостолов при Главном Управлении почт. Крестные родители: Иван Васильевич Рукавишников и Мария Фердинандовна Корф. Крестил протоиерей Константин Ветвеницкий 1900 - 12 марта - родился брат Сергей 1901 - После смерти своих родителей Елена Ивановна с сыновьями уехала на юг Франции, где в Basses Pyrenees находился замок, принадлежавший...
Входимость: 3. Размер: 33кб.
Часть текста: (дядя Рука), читают вместе книгу о бабочках в 1907 в Выре. Набоков читает книгу о бабочках в 1907 в Выре , в летнем поместье его дедушки по материнской линии, находящееся приблизительно 50 миль к югу от Санкт-Петербурга, близ города Гатчина. Эту книгу Владимиру подарил его дядя - Василий Иванович Рукавишников (в семье его называли Дядя Рука , ударение на "у"). В период своей юности, Набоков проводил время, собирая бабочек вокруг поместья в Выре, того места, которое являлось для писателя Владимира Набокова сущностью его детства. Побробно о Василии Ивановиче Рукавишникове вы можете прочитать в Память, говори: К вопросу об автобиографии / Speak, Memory: An Autobiography Revisited Братья Набоковы: Сергей и Владимир. Кратко о Сергее Набокове : 1900 - 12 марта - родился брат Сергей 1917 - 18 ноября - братья Владимир и Сергей прибыли в Крым 1919 - Владимир с братом посещают лекции в Кембриджском университете. Владимир в Trinity College, Сергей в Christ College. 1943 - декабрь - Сергей арестован и помещён в концлагерь Нейенгамме под Гамбургом, где он стал узником № 2863. Этот лагерь был центром медицинских экспериментов над заключенными - проводились исследования туберкулеза. Из 106 тысяч заключенных выжила едва ли половина, а для особенно суровой обработки охрана выбирала гомосексуалов. В лагере Сергей оставался тем же джентльменом, каким он был всегда. Он раздавал пищу и одежду из посылок, которые получал. 1945 - 09 января - по лагерным отчетам, "Сергей Набокофф" умер от голода и истощения, к которым прибавилась дизентерия. Побробно о Сергее Набокове вы можете прочитать в Память, говори: К вопросу об автобиографии / Speak, Memory: An Autobiography Revisited 1907 год. Владимир Владимирович Набоков (справа) с матерью Е. И. Набоковой, братом Сергеем, сестрами Еленой и...
Входимость: 2. Размер: 42кб.
Часть текста: formidable future. It was mine, it was part of my hot hairy fist. In a few minutessay, twenty, say half-an-hour, sicher its sicher as my uncle Gustave used to sayI would let myself into that “342” and find my nymphet, my beauty and bride, imprisoned in her crystal sleep. Jurors! If my happiness could have talked, it would have filled that genteel hotel with a deafening roar. And my only regret today is that I did not quietly deposit key “342” at the office, and leave the town, the country, the continent, the hemisphere,indeed, the globethat very same night. Let me explain. I was not unduly disturbed by her self-accusatory innuendoes. I was still firmly resolved to pursue my policy of sparing her purity by operating only in the stealth of night, only upon a completely anesthetized little nude. Restraint and reverence were still my motto-even if that “purity” (incidentally, thoroughly debunked by modern science) had been slightly damaged through some juvenile erotic experience, no doubt homosexual, at that accursed camp of hers. Of...
Входимость: 2. Размер: 59кб.
Часть текста: an angle from the sidewalk (where a tartan laprobe had dropped in a heap), and stood there, shining in the sun, its doors open like wings, its front wheels deep in evergreen shrubbery. To the anatomical right of this car, on the trim turn of the lawn-slope, an old gentleman with a white mustache, well-dresseddouble-breasted gray suit, polka-dotted bow-tielay supine, his long legs together, like a death-size wax figure. I have to put the impact of an instantaneous vision into a sequence of words; their physical accumulation in the page impairs the actual flash, the sharp unity of impression: Rug-heap, car, old man-doll, Miss O.’s nurse running with a rustle, a half-empty tumbler in her hand, back to the screened porchwhere the propped-up, imprisoned, decrepit lady herself may be imagined screeching, but not loud enough to drown the rhythmical yaps of the Junk setter walking from group to groupfrom a bunch of neighbors already collected on the sidewalk, near the bit of checked stuff, and back to the car which he had finally run to earth, and then to another group on the lawn, consisting of Leslie, two policemen and a sturdy man with tortoise shell glasses. At this point, I should explain that the prompt appearance of the patrolmen, hardly more than a minute after the accident, was due to their having been ticketing the illegally parked cars in a cross lane two blocks down the grade; that the fellow with the glasses was Frederick Beale, Jr., driver of the Packard; that his 79-year-old father, whom the nurse had just watered on the green bank where he laya banked banker so to speakwas not in a dead faint, but was comfortably and methodically recovering from a mild heart attack or its possibility; and, finally, that the laprobe on the sidewalk (where she had so often pointed out to me with disapproval the crooked green cracks) concealed the mangled remains of...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: but so attuned to a particular frequency of inspiration that revision and successive drafts are superfluous: the tale can be extruded in a single, extremely long, growing ever longer, parti-colored stream, like the endless rope of silk handkerchiefs a conjuror extracts with mock amazement from his black satin sleeve, or, for that matter, from the mouth of a compliant, if somewhat sheepish, volunteer. But Nabokov's death still comes as an unpleasant shock, an absurdly anomalous element at the end of the series, as if the final section of the streamer were not one last, particularly colorful piece of silk, but a live worm, a rotting plum, or some other equally strange bit of inexplicable detritus. Thank you, Madam, you may return to your seat. That Nabokov did not die of natural causes is only now beginning to be publicly acknowledged. His "mysterious" death, variously attributed to a fall, a viral infection, pneumonia, or mundane cardiac arrest, is now known to have been caused, or at least hastened along, by a special, nearly untraceable poison whose unpronounceable name I will not reveal here for fear that some ...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: виду) в beau milieu [20] прошедшего столетия, имевшие исключительное значение для появления и клеймения понятия «Терра», слишком хорошо известны в историческом смысле, а в нравственном слишком непристойны, чтоб долго рассуждать о них в книге, посвящаемой юным любителям и любовникам, а вовсе не мрачным толкователям и гробокопателям. Разумеется, ныне, когда (более или менее) миновали великие контр-Эльные годы реакционных заблуждений, Фарабог 18* их благослови, вновь застрекотали после некоторого простоя наши полированные станочки, как стрекотали они в первой половине девятнадцатого столетия, и чисто географический план происшедшего начал обретать свой искупительно-комический оттенок, как и все эти медные базарные подделки, весь этот bric-à-Braques 19* , чудовищная эта бронзовая позолота, что наши лишенные юмора предки именовали «искусством». В самом деле, никто не может отрицать, что в самих очертаниях того, что торжественно выдавалось за красочную карту Терры, есть что-то в высшей степени нелепое. Ved' (представьте себе!) разве не уморительно вообразить, что «Россия», это странноватое прозвище Эстотии, американской провинции, простирающейся от Северного, уже не Порочного, а Полярного Круга до самых Соединенных Штатов, на карте Терры была страна, ловким броском суши перемахнувшая через...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: ends. Now that your first novel has appeared (Mashenka, 1926), it seems appropriate that, as we sail into the future, even earlier works should adhere to this elegant formula and make their quantum leap into English. Yes, my forthcoming Poems and Problems [McGraw-Hill] will offer several examples of the verse of my early youth, including "The Rain Has Flown," which was composed in the park of our country place, Vyra, in May 1917, the last spring my family was to live there. This "new" volume consists of three sections: a selection of thirty-six Russian poems, presented in the original and in translation; fourteen poems which I wrote directly in English, after 1940 and my arrival in America (all of which were published in The New Yorker), and eighteen chess problems, all but two of which were composed in recent years (the chess manuscripts of the 1940-1960 period have been mislaid and the earlier unpublished jottings are not worth printing). These Russian poems constitute no more than one percent of the mass of verse which I exuded with monstrous regularity during my youth. Do the components of that monstrous...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: массу откликов, причем почти никто из авторов этих откликов новеллу Лихберга тогда не читал, а те, кто ее читали, нашли, что и по своему сюжету, и по своей главной идее роман Набокова перекликается с рассказом Лихберга. Высказывались также предположения, что Набоков, который жил в Берлине около шестнадцати лет (с 1922 по 1937 гг.), мог не только познакомиться с рассказом Лихберга, но «теоретически авторы одноименных текстов могли общаться» (3). 25 марта 2004 г. Михаэль Маар напечатал в газете «Франкфуртер альгемайне» статью о Хайнце фон Лихберге «Человек, который придумал «Лолиту»» (5 и 13). Публикуя сокращенный перевод статьи, «Литературная газета» ставит вопрос: «А создал бы свой роман Набоков, не придумай этот сюжет и его героиню малоизвестный немецкий автор?» (5, с. 14). Хайнц фон Эшвеге родился в Марбурге в 1890 г. Он происходил из гессенского дворянского рода фон Эшвеге, чьи владения находились вокруг горы под названием Лихберг, которая и дала писателю псевдоним. В марте 1951 г. немецкая газета «Любекские известия» сообщила о смерти своего сотрудника, фельетониста Хайнца фон Эшвеге-Лихберга. В 1916 г. Хайнц фон Эшвеге напечатал в дармштадском издательстве “Falken” сборник из пятнадцати рассказов под общим названием «Проклятая Джоконда» (“Die verfluchte Gioconda”), подписав его псевдонимом Хайнц фон Лихберг. После...