Поиск по творчеству и критике
Cлово "HUI"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Шифф Стейси: Вера (Миссис Владимир Набоков). 10. В туманное небытие
Входимость: 2. Размер: 139кб.
2. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть первая. Глава 3
Входимость: 1. Размер: 36кб.
3. Жаккар Жан-Филипп: От Набокова к Пушкину. Заключение. Даниил Хармс, вечный современник, или "Постоянство веселья и грязи"
Входимость: 1. Размер: 28кб.
4. Лолита (cценарий). Акт I
Входимость: 1. Размер: 86кб.
5. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава первая. Пункты XXXVI - XLIII
Входимость: 1. Размер: 60кб.
6. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника. (Часть 1, глава 3)
Входимость: 1. Размер: 27кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Шифф Стейси: Вера (Миссис Владимир Набоков). 10. В туманное небытие
Входимость: 2. Размер: 139кб.
Часть текста: 1 С приближением семидесятилетия у Веры появилось отчетливое ощущение, что время — то самое время, вне которого она позволяла жить мужу, чтобы тот мог смирять, обманывать, упразднять и отрицать его в своем творчестве, — внезапно стало ускорять свой ход. Вера уже потеряла счет многочисленным изданиям книг Владимира; она не смогла ответить на вопрос Лазара, существует ли издание «Отчаяния» в мягкой обложке. Спустя два дня после Рождества 1971 года она отправила Эндрю Филду свои поправки к создаваемой им биографии: «Прошу прощения за разрозненные куски. Не могу Вам передать, как часто мне приходится отвлекаться по разным поводам в своей работе, мой письменный стол буквально завален неотвеченными или полуотвеченными письмами и т. д. и т. д.». Все праздники для Веры превратились теперь в праздники водителя автобуса. Слава Богу, замечал Дмитрий, «чистые развлечения ее не слишком волновали». Трудолюбивый Гольденвейзер с завистью отзывался о ее...
2. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть первая. Глава 3
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: и клеймения понятия «Терра», слишком хорошо известны в историческом смысле, а в нравственном слишком непристойны, чтоб долго рассуждать о них в книге, посвящаемой юным любителям и любовникам, а вовсе не мрачным толкователям и гробокопателям. Разумеется, ныне, когда (более или менее) миновали великие контр-Эльные годы реакционных заблуждений, Фарабог 18* их благослови, вновь застрекотали после некоторого простоя наши полированные станочки, как стрекотали они в первой половине девятнадцатого столетия, и чисто географический план происшедшего начал обретать свой искупительно-комический оттенок, как и все эти медные базарные подделки, весь этот bric-à-Braques 19* , чудовищная эта бронзовая позолота, что наши лишенные юмора предки именовали «искусством». В самом деле, никто не может отрицать, что в самих очертаниях того, что торжественно выдавалось за красочную карту Терры, есть что-то в высшей степени нелепое. Ved' (представьте себе!) разве не уморительно вообразить, что «Россия», это странноватое прозвище Эстотии, американской провинции, простирающейся от Северного, уже не Порочного, а Полярного Круга до самых Соединенных Штатов, на карте Терры была страна, ловким броском суши перемахнувшая через преграду раздвоившегося океана в противоположное полушарие, где и расползлась по всей нынешней Татарии — от Курляндии до Курил! Но (что еще более нелепо): если, в контексте террийского пространства, Амероссия Абрахама Мильтона {12} распалась на делимые вполне реальными морями и ледовыми пространствами составляющие, выявив понятия скорее политические, чем поэтические, — «Америку» и «Россию», то более сложные и даже более невероятные соответствия...
3. Жаккар Жан-Филипп: От Набокова к Пушкину. Заключение. Даниил Хармс, вечный современник, или "Постоянство веселья и грязи"
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: "Постоянство веселья и грязи" (1933): Вода в реке журчит прохладна и тень от гор ложится в поле и гаснет в небе свет. И птицы уже летают в сновиденьях и дворник с чёрными усами стоит всю ночь под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок и в окнах слышен крик весёлый и топот ног, и звон бутылок. Проходит день, потом неделя, потом года проходят мимо и люди стройными рядами в своих могилах исчезают а дворник с чёрными усами стоит года под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок и в окнах слышен крик весёлый и топот ног, и звон бутылок. Луна и солнце побледнели Созвездья форму изменили Движенье сделалось тягучим И время стало как песок. А дворник с чёрными усами стоит опять под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок и в окнах слышен крик весёлый и топот ног, и звон бутылок.  А двенадцатью годами ранее французская ассоциация "Pays-Paysage" - организатор биеннале книг художников в городке Юзерше (регион Лимузен во Франции) - приняла решение посвятить очередную выставку русским художникам[724]. Организаторы удивительно верно почувствовали, что было бы интересно наряду с творениями современных художников из России выставить русский авангард с его новаторским для своего времени представлением о книге как о предмете искусства, как о нерасчленимом единстве текста и иллюстрации, словесного и визуального образов. Шаг тем более оправданный, что Россия вновь, как и в предреволюционные годы, стояла на перепутье. Так, в одном выставочном зале лимузенской...
4. Лолита (cценарий). Акт I
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Часть текста: «ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЗАНЯТИЙ!» У оконного эркера стоят три девочки: Вирджиния Мак-Ку (страдающая от полиомиелита калека, острые черты лица, резкий голос); Филлис Чатфильд (полнощекая и крепкая) и третья девочка (стоит отвернувшись, завязывает шнурки ботинок). Вирджиния (тс Филлис). А какие у тебя планы на лето, Филлис? Лагерь? Филлис. Да, лагерь. Родители едут в Европу. Вирджиния. Хотят от тебя избавиться, да? Филлис. Ах, пожалуй да. Я не против. Мне нравится в лагере. Вирджиния. Туда же, Клаймаксовое озеро? Филлис. То же старое место. А что ты будешь делать, Дженни? Вирджиния. Я собираюсь отлично провести время. Буду заниматься французским с нашим новым квартирантом. Филлис. О, он уже приехал? Вирджиния. Приезжает завтра. Мама познакомилась с ним в Нью-Йорке, она говорит, что это настоящий светский человек и ужасно милый. Думаю, будет занятно. Филлис (к третьей девочке). А ты, Лолита? Лолита поворачивается к ним. Улыбается, пожимает плечами. К школе подъезжает автомобиль. Из него выходит Шарлотта Гейз. Лолита. Моя дорогая мать прибыла. Выходящая из дверей учительница сталкивается с входящей Шарлоттой. Учительница. Добрый день! Как поживаете, миссис Гейз? Шарлотта. Здравствуйте. Хорошо. А вы, мисс Хор- тон, довольны, что расстаетесь с ними до осени? Учительница. По правде сказать, да. Теперь пусть мамы за ними смотрят. А Лолита поедет в лагерь на Клаймаксовое озеро? Шарлотта. Еще не решила. Я из тех, кто летние планы строит в последний...
5. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава первая. Пункты XXXVI - XLIII
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: описание онегинского дня зимой 1819 г., которое, с перерывами на отступления, занимает всего лишь тринадцать строф (XV–XVII, XX–XXV, XXVII–XXVIII, XXXV–XXXVI). См. отмеченную Модзалевским в биографии Якова Толстого («Русская старина», XCIX, [1899], с. 586–614; С, [1899], с. 175–199) любопытную параллель между днем Онегина и четверостишиями Якова Толстого (абсолютно бездарными), написанными весьма архаичными четырехстопными ямбами с налетом журналистской лихости, предвещающей сатиру середины века, и озаглавленными «Послание к Петербургскому жителю» (в сборнике дрянных стихов «Мое праздное время» [май?], 1821), где есть такие строчки: //Проснувшись поутру с обедней, К полудню кончишь туалет; Меж тем лежит уже в передней Зазывный на вечер билет… ……………………………………… Спешишь, как будто приневолен, Шагами мерить булевар… ……………………………………… Но час обеденный уж близок… ……………………………………… Пора в театр туда к балету, Я знаю, хочешь ты поспеть И вот чрез пять минут в спектакле Ты в ложах лорнируешь дам… ……………………………………… Домой...
6. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника. (Часть 1, глава 3)
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: наличие чего-то сугубо потешного в самих очертаньях того, что торжественно преподносилось в качестве красочной карты “Терры”? Ведь (“it is, isn't it?”) можно прямо бока надорвать, как помыслишь, что слово “Россия”, вместо того чтобы быть романтическим синонимом Эстотии, американской провинции, раскинувшейся от Северного Полярного и больше уже не порочного круга до границы собственно Соединенных Штатов, стало на Терре названьем страны, как бы заброшенной через рытвину сдвоенного океана на противное полушарие, по которому она расползлась во всю теперешнюю Татарию, от Курляндии до Курил! Однако (что еще несуразней), если в террейской пространственной терминологии Амероссия Авраама Мильтона расщепилась на две составные части, а понятия “Америка” и “Россия” разделились, – скорей политически, чем поэтически, – весьма ощутимыми льдами и водами, гораздо более сложные и вдвойне несуразные расхождения возникли в рассуждении времени – не оттого лишь, что история каждой из составных частей амальгамы не отвечала в...