Поиск по творчеству и критике
Cлово "LARD"
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 112кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 129кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 112кб.
Часть текста: мостом мое слово изогнуто через мир, и чредой спицевидных теней без конца по нему прохожу я инкогнито в полыхающий сумрак отчизны моей. «Слава» На последней странице «Других берегов» из-за пляшущих на веревке голубых и розовых сорочек, из-за деревьев маленького сквера в Сен-Назере, напоминающего бесцветный геометрический рисунок или крестословицу, вдруг возникают «великолепные трубы парохода», которому предстоит унести в Америку направляющуюся к пристани счастливую семью — «тебя, и меня, и шестилетнего сына, идущего между нами». С дистанции в четырнадцать лет «чистый ритм Мнемозины» удерживает и повторяет тематический союз того чахлого припортового садика «с трансатлантическими садами и парками», изумленную радость мальчика, который впервые в жизни увидел громаду океанского корабля. Ощущение безоблачной радости переполняет заключительный абзац автобиографии. Пусть немцы на подступах к Парижу, куда они войдут меньше чем через месяц, пусть полным ходом идет раздел Европы между двумя тиранами, берлинским и кремлевским, и от европейской...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 129кб.
Часть текста: (РеС I, 348). Тема «потусторонности» {235} появляется у Набокова уже в 1919 году — в стихотворении «Еще безмолвствую — и крепну я в тиши» (СР 1, 496) и заканчивается только с последним стихотворением «Влюбленность» (1974), приписанном Вадиму Вадимовичу в романе «Смотри на арлекинов!» (СА 5, 120). {236} Наиболее явно эта тема выражена в стихотворении «Слава» (1942). В первой части стихотворения появляется некий призрак в духе произведений Гоголя, который говорит писателю, что он — изгой, у которого нет читателей и не будет бессмертной славы. Во второй части автор прогоняет это мучительное видение и утверждает, что счастлив, так как Совесть, «сонных мыслей и умыслов сводня, не затронула самого тайного». Эта тайна та-та, та-та-та-та, та-та, А точнее сказать я не вправе. Оттого так смешна мне пустая мечта О читателе, теле и славе. Поэт счастлив, несмотря ни на что, потому что «со мной моя тайна всечасно». Подставив буквы под звезды, он научился расшифровывать ночь и превозмогать себя. Стихотворение заканчивается так: Но однажды, пласты разуменья дробя, Углубляясь в свое ключевое, Я увидел, как в зеркале, мир, и себя, И другое, другое,...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: ему в его гостиной, попытался просмотреть в постели гранки эссе, написанного им к торжествам по случаю восьмидесятилетия профессора Антикамушкина, оставил это занятие и погрузился в сон. К середине ночи разыгрался буйный шторм, но, невзирая на ныряния и скрипы («Тобакофф» был стар и измучен жизнью), Ван умудрился спать крепким сном, и спящее его сознание откликнулось лишь приснившимся водоплавающим павлином, сперва медленно погружавшимся и вдруг, прямо у берега озера, Ванова тезки, в древнем королевстве Маранта, изобразившим кульбит наподобие нырка птицы-чомги. Потом, вспоминая этот яркий сон, Ван вывел его истоки из недавнего посещения Армении, где охотился на дичь с Армборо и с чрезвычайно уступчивой и искусной племянницей этого джентльмена. Пожелав записать этот сон, он был позабавлен тем, что все три его карандаша не просто исчезли со столика у кровати, но, в своем прерванном бегстве проделав немалый путь по голубому ковру, лежат вытянувшись в ряд на полу вдоль двери в прилегавшую комнату. Стюард принес ему «континентальный»...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: so much the better. Art is difficult. Easy art is what you see at modern exhibitions of things and doodles. In your prefaces you constantly mock Freud, the Viennese witchdoctor. Why should I tolerate a perfect stranger at the bedside of my mind? I may have aired this before but I'd like to repeat that I detest not one but four doctors: Dr. Freud, Dr. Zhivago, Dr. Schweitzer, and Dr. Castro. Of course, the first takes the fig, as the fellows say in the dissecting-room. I've no intention to dream the drab middle-class dreams of an Austrian crank with a shabby umbrella. I also suggest that the Freudian faith leads to dangerous ethical consequences, such as when a filthy murderer with the brain of a tapeworm is given a lighter sentence because his mother spanked him too much or too little-- it works both ways. The Freudian racket looks to me as much of a farce as the jumbo thingurn of polished wood with a polished hole in the middle which doesn't represent anything except the gaping face of the Philistine who is told it is a great sculpture produced by the greatest living caveman. The novel on which you are working is, I believe, about 'time'? How do you see 'time'? My new novel (now 800 typed pages long) is a family chronicle, mostly set in a dream America. Of its five parts one is built around my notion of time. I've drawn my scalpel through spacetime, space being the tumor, which I assign to the slops. While not having much physics, I reject Einstein's slick formulae; but then one need not know theology to be an atheist. Both my female creatures have Irish and Russian blood. One girl lasts 700 pages, dying young; her sister stays with me till the happy ending, when 95 candles burn in a birthday cake the size of a manhole lid. Could you tell me which other writers you ...