Поиск по творчеству и критике
Cлово "MATE"
Входимость: 3. Размер: 23кб.
Входимость: 3. Размер: 42кб.
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 2. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 106кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 23кб.
Часть текста: then in Sovremennye zapiski , nos. 40-42, and finally in book form later that same year by Slovo in Berlin. An English version, translated by the author in collaboration with Michael Scammell, was published in 1964 by Putnam as The Defenestration . This edition is true to the original with the exception of two references to Zembla that the author, or the translator, or an unnamed editor, or an inattentive typesetter, chose to remove, or happened to remove inadvertantly, from Chapters Two and Five. Zashchita Luzhina is a book about chess, "a game of skill played by two persons, each having sixteen pieces to move in different ways, on a board divided into 64 squares, alternately light and dark." (I owe this pithy definition to Webster.) If the reader does not know, or has forgotten, the rules to the game, he or she is invited to consult one of the many pamphlets devoted to chess that must surely exist in every language written and read in the civilized world. The word chess derives from Middle English ches or chesse , thence from Old French eschec (francophones will hear here an echo of the French word for failure, a not irrelevant observation for the case under discussion), or echac ,2 thence from Persian shah , a king, the most important piece in the game. Luzhin, the eponymous hero, is our king: He remembered especially the time when he was quite small, playing all alone, and wrapping himself up in the tiger rug, to represent, rather forlornly, a king (p. 70, 4). (Indeed. A young and pretty princelet, I too played at being king. Note the tiger rug, which will reappear later as a "belaia medvezh'ia...
Входимость: 3. Размер: 42кб.
Часть текста: sesame to a rapturous and formidable future. It was mine, it was part of my hot hairy fist. In a few minutessay, twenty, say half-an-hour, sicher its sicher as my uncle Gustave used to sayI would let myself into that “342” and find my nymphet, my beauty and bride, imprisoned in her crystal sleep. Jurors! If my happiness could have talked, it would have filled that genteel hotel with a deafening roar. And my only regret today is that I did not quietly deposit key “342” at the office, and leave the town, the country, the continent, the hemisphere,indeed, the globethat very same night. Let me explain. I was not unduly disturbed by her self-accusatory innuendoes. I was still firmly resolved to pursue my policy of sparing her purity by operating only in the stealth of night, only upon a completely anesthetized little nude. Restraint and reverence were still my motto-even if that “purity” (incidentally, thoroughly debunked by modern science) had been...
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: (Париж), выходившем четыре раза в год, и сразу же после этого была напечатана отдельной книгой в эмигрантском издательстве «Слово» (Берлин, 1930). Это издание в плотной матово-черной бумажной обложке с золотыми буквами, 234 стр., 21 на 14 см., теперь редко встречается, а может стать еще большей редкостью. Бедному Лужину пришлось тридцать пять лет ждать англоязычного издания. Правда, в конце тридцатых возникло некоторое многообещающее волнение, когда один американский издатель проявил интерес к роману. Но он, как оказалось, принадлежал к тому типу издателя, который мечтает стать для своего автора музой мужского пола, и наша короткая связь была резко оборвана, как только он предложил мне заменить шахматы музыкой и сделать Лужина сумасшедшим скрипачом. Перечитывая этот роман сегодня, повторяя ходы его сюжета, я чувствую себя как Андерсен, с нежностью вспоминающий свою жертву обеих ладей в партии с невезучим и благородным Кизерицким — который обречен снова и снова принимать ее в бесконечном числе шахматных учебников, с вопросительным знаком вместо памятника {43} . Мою историю нелегко было сочинить, но я испытывал большое наслаждение,...
Входимость: 2. Размер: 43кб.
Часть текста: been interrupted in all my pathetic machinations. The agent of these interruptions was usually the Haze woman (who, as the reader will mark, was more afraid of Lo’s deriving some pleasure from me than of my enjoying Lo). The passion I had developed for that nymphetfor the first nymphet in my life that could be reached at last by my awkward, aching, timid clawswould have certainly landed me again in a sanatorium, had not the devil realized that I was to be granted some relief if he wanted to have me as a plaything for some time longer. The reader has also marked the curious Mirage of the Lake. It would have been logical on the part of Aubrey McFate (as I would like to dub that devil of mine) to arrange a small treat for me on the promised beach, in the presumed forest. Actually, the promise Mrs. Haze had made was a fraudulent one: she had not told me that Mary Rose Hamilton (a dark little beauty in her own right) was to come too, and that the two nymphets would be whispering apart, and playing apart, and having a good time all by themselves, while Mrs. Haze and her handsome lodger conversed sedately in the seminude, far from prying eyes. Incidentally, eyes did pry and tongues did wag. How queer life is! We hasten to alienate the very fates we intended to woo. Before my actual arrival, my landlady had planned to have an old spinster, a Miss Phalen, whose mother had been cook in Mrs. Haze’s family, come to stay in the house with Lolita and me, while Mrs. Haze, a career girl at heart, sought some suitable job in the nearest city. Mrs. Haze had seen the whole situation very clearly: the bespectacled, round-backed Herr Humbert coming with his Central-European trunks to gather dust in his corner behind a heap of old books; the unloved ugly little daughter firmly supervised by Miss Phalen who had already once had my Lo...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: forefathers' vaunted times; 12 the fame of Lovelaces has faded with the fame of red heels and of majestic periwigs. VIII Who does not find it tedious to dissemble; diversely to repeat the same; try gravely to convince one 4 of what all have been long convinced; to hear the same objections, annihilate the prejudices which never had and hasn't 8 a little girl of thirteen years! Who will not grow weary of threats, entreaties, vows, feigned fear, notes running to six pages, 12 betrayals, gossiping, rings, tears, surveillances of aunts, of mothers, and the onerous friendship of husbands! IX Exactly thus my Eugene thought. In his first youth he had been victim of tempestuous errings 4 and of unbridled passions. Spoiled by a habitude of life, with one thing for a while enchanted, disenchanted with another, 8 irked slowly by desire, irked, too, by volatile success, hearkening in the hubbub and the hush to the eternal mutter of his soul, 12 smothering yawns with laughter: this was the way he killed eight years,...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: композиций «нужен не только изощренный технический опыт, но и вдохновение, и вдохновение это принадлежит к какому-то сборному, музыкально-математически-поэтическому типу» (IV, 289). А в одном интервью Набоков говорит, что, будучи совершенно лишен музыкального слуха, он «нашел довольно необычную замену музыке в шахматах — говоря точнее, в сочинении шахматных задач» (CIII, 578). {120} Тот же самый взгляд на тесную связь шахмат и музыки пространно развернут в «Защите Лужина». Он формирует один из существенных мотивов, раскрывающих потаенный смысл романа. Первое упоминание о связи шахмат и музыки возникает в не лишенном лукавства авторском предисловии к английскому переводу романа, где есть ссылка на какого-то американского издателя, который, выказав интерес к роману (было это в конце 30-х годов), попросил заменить шахматы на музыку и сделать Лужина «безумным скрипачом». {121} Причина, по какой Набоков в характерной для себя манере дурачит читателей, — и в то же время тонко намекает на подлинный смысл романа, — заключена, возможно, в том, что мотив связи шахмат и музыки проходит, по существу, через весь текст. ...
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Часть текста: линии раскрыло перед нами новые смысловые горизонты произведения. Интерпретация же сюжета, прояснение мотивов поведения персонажа, раскрытие психологических механизмов романа с учетом его композиционной структуры обозначило перед нами смысло-созидающие тематические ряды вокруг которых сконструировано произведение. Дальнейшее же сопрочтение романа с предшествующими произведению текстами Л. Кэрролла и Ф. Достоевского еще более отчетливо проявило эти тематические узлы в их преемственности, полемике и новом способе разрешения. Однако наряду с рассмотрением влияния внешних набоковскому творчеству текстов на изучаемое произведение, перед тем как переходить к рассмотрению собственно метафизического высказывания в тексте книги, интересно так же проанализировать внутри-творческую художественно-тематическую эволюцию романа, процесс его созревание. Отследить в предшествующих и последующих текстах самого В. Набокова тематические, художественно-образные, аллегорические линии, ведущие к изучаемому роману. В рамках набоковских произведений проследить его тематический «генезис». Рассмотрим, как бы художественно-тематическую...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: an insect taxonomist. In butterfly circles, Nabokov was a monarch. Butterflies and literature were Nabokov's twin passions. He started in 1906, aged seven, when he caught his first specimen on his family estate. A few years later, Nabokov was precocious enough to think he had found a new species, only to have his dreams dashed. Undaunted, he set out on a life of butterfly hunting, interspersed with equally passionate forays into fiction. Nabokov not only realised his dream of finding a new species; he had several named after him. He became an authority on the taxonomy of a family known as the "Blues". "It is not improbable," he said, "that had there been no revolution in Russia, I would have devoted myself entirely to lepidopterology." To him, butterflies represented a form of immortality, whereby the asexual, shuffling caterpillar transmogrified after "death" into an aerial acrobat with the sexual potency to impart a physical presence to future generations. Although not avowedly religious, Nabokov suspected a conscious design to the world and thought it likely, according to his biographer, Brian Boyd, that there was some transformation of human consciousness beyond death. The astounding metamorphosis of ugly bug into beautiful, if ephemeral, butterfly epitomised this magical passage of the upwardly mobile soul. "We are the caterpillars of angels," he wrote. At Trinity College, Cambridge, Nabokov switched from natural sciences to French and Russian literature. Writing became his spouse, but lepidoptery was his mistress, with whom he spent summers in the montane regions of Europe and America. Nabokov's...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: его биографию. Что примечательно, предприятие, задуманное В., включает в себя не только терпеливые поиски фактов — это понятно, — но и неожиданные открытия, случайные находки, странные совпадения. В. вообще весьма полагается на догадки и предчувствия, не согласующиеся со стандартами «здравомыслия», «реализма» и повествовательной достоверности. При этом странные порой действия героя-повествователя не подрывают доверия к самому повествованию: наряду с другими свидетельствами, рассыпанными по тексту романа, они заставляют думать, что ведет В. в его поисках не что иное, как дух покойного брата. {164} Некоторый свет на странные и сомнительные способы, которые использует В., чтобы добыть сведения о Себастьяне, проливает примечательная лекция, прочитанная Набоковым на французском в 1937 году, — «Пушкин, или Правда и правдоподобие». Она вообще крайне необходима для понимания и этого, и целого ряда иных поздних произведений Набокова. Рассуждая о жанре «романизированных биографий», Набоков задается вопросом, имеющим прямое отношение к поискам, затеянным В.: «Разве можно совершенно реально представить себе жизнь другого, воскресить ее в своем воображении в неприкосновенном виде, безупречно отразить на бумаге?» Вот ответ: «Сомневаюсь в этом; думается, уже сама мысль, направляя свой луч на историю жизни человека, неизбежно ее искажает. Все это будет лишь правдоподобие, а не правда, которую мы чувствуем» (CI, 542). Подобного рода применение...
Входимость: 1. Размер: 1кб.