Поиск по творчеству и критике
Cлово "MUS"
Входимость: 3. Размер: 35кб.
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 35кб.
Часть текста: unknown female of what I had described as Lycaeides argyrognomon sublivens in 1949 (Bull. Mus. Comp. Zool., vol. 101: p. 513) on the strength of nine males in the Museum of Comparative Zoology, Harvard, which had been taken in the vicinity of Telluride half a century ago. L. sublivens is an isolated southern representative (the only known one south of northwestern Wyoming, southeast of Idaho, and east of California) of the species (the holarctic argyrognomon Berg str.=idas auct.) to which anna Edw., scudderi Edw., aster Edw., and six other nearctic subspecies belong. I bungled my family's vacation but got what I wanted. Owing to rains and floods, especially noticeable in Kansas, most of the drive from New York State to Colorado was entomologically uneventful. When reached at last, Telluride turned out to be a damp, unfrequented, but very spectacular cul-de-sac (which a prodigious rainbow straddied every evening) at the end of two converging roads, one from Placerville, the other from Dolores, both atrocious. There is one motel, the optimistic and excellent Valley View Court where my wife and I stayed, at 9,000 feet altitude, from the 3rd to the 29th of July, walking up daily to at least 12,000 feet along various more or less steep trails in search of sublivens. Once or twice Mr. Homer Reid of Telluride took us up in his jeep. Every morning the sky would be of an impeccable blue at 6 a. m. when I set out. The first innocent cloudlet would scud across at 7: 30 a. m. Bigger fellows with darker bellies would start tampering with the sun around 9 a. m., just as we emerged from the shadow of the cliffs and trees onto good hunting grounds. Everything would be cold and gloomy half an hour later. At around 10 a. m. there would come the daily electric storm, in several installments,...
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: more unfortunate transposition occurs: "When fawn colored, more vivid in tone" should refer not to Lycaeides argyrognomon {idas\ but to L. melissa, while "wings beneath, when fawn colored, duller in tone" should refer not to L. melissa but to L. argyrognomon {Idas] (see my "Nearctic Lycaeides," Bull. Mus. Comp. Zool., vol. 101: p. 541: 1949). On pp. 162-164, the genus Brephidium (in company with two others) is incorrectly placed between Hemiargus and Lycaeides. I have shown in my paper on Neotropical Plebejinae (Psyche, vol. 52: pp. 1-61; 1945) that Hemiargus {sensu lato) and Lycaeides belong to the same group (subfamily Plebejinae-- or supergenus Plebejus; the rank does not matter but the relationship does). Brepbidium, of course, stands on the very outskirts of the family, in a highly specialized group, immeasurably further removed from Hemiargus or Lycaeides than, say, Lycaena. This is where my subfamilies come in handy since at least they keep related things in one bunch and eject intruders. Views may differ in regard to the hierarchic element in the classification I adopt, but no one has questioned so far the fact of the structural relationship and phylogenetic circumstances I mean it to reflect. The whole interest of Hemiargus is that it is allied to Lycaeides etc., while bearing a striking superficial resemblance to an African group with which it does not have the slightest structural affinity. Systematics, I think, should bring out such points and not keep them blurred in the haze of tradition. I am perfectly willing to demote the whole of my "subfamily" Plebejinae to a supergenus or genus Plebejus (Plebejus ceraunus, isola, thomasi, idas, melissa, aquilo, saepiolus, etc.) but only under the condition that it include exactly the same species, in the same groupings ("subgenera" or numbered sections, as you will) and in the same...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: to Colorado was entomologically uneventful. When reached at last, Telluride turned out to be a damp, unfrequented, but very spectacular cul-de-sac (which a prodigious rainbow straddied every evening) at the end of two converging roads, one from Placerville, the other from Dolores, both atrocious. There is one motel, the optimistic and excellent Valley View Court where my wife and I stayed, at 9,000 feet altitude, from the 3rd to the 29th of July, walking up daily to at least 12,000 feet along various more or less steep trails in search of sublivens. Once or twice Mr. Homer Reid of Telluride took us up in his jeep. Every morning the sky would be of an impeccable blue at 6 a. m. when I set out. The first innocent cloudlet would scud across at 7: 30 a. m. Bigger fellows with darker bellies would start tampering with the sun around 9 a. m., just as we emerged from the shadow of the cliffs and trees onto good hunting grounds. Everything would be cold and gloomy half an hour later. At around 10 a. m. there would come the daily electric storm, in several installments, accompanied by the most irritatingly close lightning I have ever encountered anywhere in the Rockies, not excepting Longs Peak, which is saying a good deal, and followed by cloudy and rainy weather through the rest of the day. After 10 days of this, and despite diligent subsequent exploration, only one sparse colony of sublivens was found. On that one spot my wife found a freshly emerged male on the 15th. Three days later I had the pleasure of discovering the unusual-looking female. Between the 15th and the 28th, a dozen hours of windy but passable collecting weather in all (not counting the hours and hours uselessly spent in mist and rain) yielded only 54 specimens, of which 16 were...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: …с далеким найдя соответствие, очутиться в начале пути, наклониться — и в собственном детстве кончик спутанной нити найти. И распутать себя осторожно, как подарок, как чудо, и стать серединою многодорожного громогласного мира опять. Владимир Набоков. Парижская поэма (1943) [148] Создавая свою Земблю, Кинбот обращается к культурному миру преданий викингов, кельтов и англосаксов. Несколько прямо названных имен отсылают к сравнительно малоизвестному материалу, который играет важную роль в набоковском замысле. С одной стороны, истории трех различных культур выстраиваются вокруг истории славян: викинги основали Новгород, «Оссиан» Макферсона невольно вторит «Слову о полку Игореве», Оттар совершил путешествие на Новую Землю. Очевидно, что столь тенденциозная трактовка истории принадлежит Кинботу. Его интерес к русской истории объясняется тем, что в действительности он — « Боткин, В., американский ученый русского происхождения», упоминаемый в лабиринте его Указателя (289) [149] . Но, безусловно, установление связей России с историей северных стран входит также в круг художественных задач самого Набокова. С другой стороны, северные предания, в которых отражается Россия, одновременно указывают на Англию: наиболее известное предание викингов — это история Гамлета; ирландские писатели Макферсон, Йейтс и Джойс способствовали формированию современной английской литературы; король Альфред заложил основы англосаксонского литературного языка, без которого невозможно было бы появление американских романов Набокова. В «Лолите» Набоков инкорпорировал в английский язык пушкинские открытия в области русского литературного языка; в «Бледном огне» он резюмирует англосаксонскую языковую традицию. Русский и англосаксонский языки поставляют материал, из которого собран язык Зембли. Внешняя форма земблянских слов ...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: grand a word, from the university, whom I did not immediately recognize despite the rectangle of cardstock he held chest-high with my adopted moniker carefully lettered on it. He was so young I looked right past him, toward an elderly gentleman in a dark uniform who corresponded to the mental image of natty chauffeur I had formed during the crossing. When I accosted him with a question and a questioning expression, he shook his head and stared past me, as if I weren't there. I gathered from his stony rebuff that I was only one in a series of persons to have mistaken him for their driver. Looking around, I spotted the person I had previously missed, and marveled at my having missed not only my new name, prominently displayed, but at my having failed to notice and acknowledge such an attractive youth. The blond lock covering his forehead almost obscured his electric blue eyes. He wore a very long, very shaggy overcoat of sorts, unbuttoned, and a crisp light blue oxford shirt, the tails of which were tucked into incongruously soiled dungarees. Grease from the machine shop? Dirt from a good-natured game of Fuss in the yard? I introduced myself by pointing mutely at the sign, then at my own breast. "Doctor Kinbot?" he asked, uncertain. I smiled. " Kinbote ," good sir, "the o is long, like das Boot in German, or, or the French ?ter ." He apologized as I clasped his hand, which was warm and wet (from holding the sign? from nervousness over the prospect of meeting an arriving dignitary?), and pumped it several times ? l'am?ricaine, as my English tutor, publicly contemptuous but secretly envious of everything American, had shown me four decades ago. In the car, a plumpish but sleek gray thing with lots of chrome and lots of room in the boot for my luggage, young Jack Wilson chatted affably, and now less nervously, about the college and about the town, which was situated at the southern tip of one of the state's deepest and...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: slew Rededya before the Kasog troops, and to fair Roman son of Svyatoslav. To be sure, brothers, Boyan did not [really] set ten falcons upon a flock of swans: his own vatic fingers he laid on the live strings, which then twanged out by themselves a paean to princes. So let us begin, brothers, this tale- from Vladimir of yore to nowadays Igor. who girded his mind with fortitude, and sharpened his heart with manliness; [thus] imbued with the spirit of arms, he led his brave troops against the Kuman land in the name of the Russian land. Boyan apostrophized O Boyan, nigh tingale of the times of old! If you were to trill [your praise of] these troops, while hopping, nightingale, over the tre e of thought; [if you were] flying in mind up to the clouds; [if] weaving paeans around these times, [you were] roving the Troyan Trail, across fields onto hills; then the song to be sung of Igor, that grandson of Oleg [, would be]: "No storm has swept falcons across wide fields; flocks of daws flee toward the Great Don"; or you might intone thus, vatic Boyan, grandson of Veles: "Steeds neigh beyond the Sula; glory rings in Kiev; trumpets blare in Novgorod[-Seversk]; banners are raised in Putivl." Vsievolod's speech Igor waits for his dear brother Vsevolod. And Wild Bull Vsevolod [arrives and] says to him: "My one brother, one bright brightness, you Igor! We both are Svyatoslav's sons. Saddle, brother, your swift steeds. As to mine, they are ready, saddled ahead, near Kursk; as to my Kurskers, they are famous knights- swaddled under...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: Неопытный геральдик смахивает на средневекового путешественника, который приносит домой с Востока фаунистические фантазии, явственно отзывающие скорее домашним бестиарием, который он знает с измальства, чем прямыми зоологическими изысканиями. Так, в первом варианте этой главы, описывая набоковский герб (мельком виденный многие годы назад среди иных семейных мелочей), я каким-то образом умудрился обратить его в домашнее диво – двух медведей, подпирающих огромную шашечницу. К нынешнему времени я отыскал его, этот герб, и с разочарованием обнаружил, что сводится он всего-навсего к двум львам – буроватым, и возможно, чересчур лохматым, но с медведями все же нимало не схожим зверюгам, – удовлетворенно облизывающимся, вздыбленным, смотрящим назад, надменно предъявляющим щит невезучего рыцаря, всего лишь одной шестнадцатой частью схожий с шахматной доской из чередующихся лазурных и красных квадратов, с крестом серебряным, трилистниковым, в каждом. Поверх щита можно видеть то, что осталось от рыцаря: грубый шлем и несъедобный латный воротник, а с ними одну бравую руку, торчащую, еще сжимая короткий меч, из орнамента лиственного, лазурного с красным. ”За храбрость”, гласит девиз. По словам двоюродного брата отца моего, Владимира Викторовича Голубцова, любителя русских древностей, у которого я наводил в 1930 году справки, основателем нашего рода был Набок Мурза (floreat 1380), обрусевший в Московии татарский князек. Собственный мой двоюродный брат, Сергей Сергеевич Набоков, ученый генеалог, сообщает мне, что в пятнадцатом столетии наши предки владели землей в Московском княжестве. Он ссылается на документ (опубликованный...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Sirin? Patience, dear friends: there is method to my madness. Kafka. During the final years of his life, Franz Kafka spent time in several spas and sanatoria, among them Kiesling on the Black Sea coast, fifteen kilometers south of Sochi. It was here, on the white sand beach, that Nabokov met the dying writer. According to our hero, he had travelled by train to Kiesling to visit a friend, referred to only as "M." in his diary. (Jean-Jacques Molard, a casual acquaintance of Nabokov's since 1922 when they met at Cambridge, believes M. to have been Maria Ostrowsky, the adopted daughter of a Galician timber merchant, about whom we will hear more later.) The time was mid-June. Kafka, as was his custom, spent the morning reclining on a chaise longue on the spa's veranda overlooking the sea. Nabokov, sketching fat figures in the margins of his notebook while relaxing on the beach, had stuffed the end of a Gauloise cigarette into his mouth when he realized he had left his matches at the Pension des H?brides five hundred meters away. Sitting up as a prelude to borrowing what he needed, the young writer noticed the older writer, whose six-foot frame, by this time, weighed less than nine stone, all in black, surveying the strand from his chair. Nabokov stood, folded closed his notebook, and plodded off, minus his espadrilles, toward the invalid. He asked for a match first in French, which elicited only a questioning stare, then in Russian ( m?me jeu ), finally in German, to which the elegant consumptive replied "Schade, Mein Herr, Ich rauche nicht." Nabokov went back to his blanket and gave up on the cigarette. Waves soughed against the damp and spongy shingle, gulls mewed and dived for small fry or the scraps of someone's lunch, a bald man with a mandarin moustache strolled slowly by, accompanied by an olive-skinned lady, the two exchanging phrases in some unknown tongue (Georgian?...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: утра 5 – VI – 39 Любовь моя разноцветная, гесперида моя, mihi, [184] Утром вчера поехали с милейшим Арнольдом [185] (очень с лица похожим на кенгуру, что замечательно, – ибо он бредит Австралией) и его младшим сыном (похожим на Mus disneyi [186]) в Zoo. [187] Изумительное зеленое место – и единственный зоопарк, где у зверей вид если не развеселый, то по крайней мере не удрученный. Конечно, долго любовались Giant Baby Panda [188] (открытую миссионером Давидом в 1867 году в китайских горах). Это дымчато-серое с белыми подпалинами и большим черным пятном на каждом глазу, большеголовое, мягкое, как игрушка животное ростом с медведя – и вообще похоже на медведя. Очень был также интересен господин, – старик типа художника-натуралиста, с бородкой и загорелой лысиной, который каждое утро забавляется с волками т. е. входит к ним в клетку – валяет их, ложится на них, под ними, поперек них, целует их в зубы, тянет за хвост – а они думают о другом. Хорош был и островок в бассейне, совершенно как-бы не защищенный, поросший цветами и кишащий разными ядовитыми змеями. Завтракал у Веры Геллер, от нее пошел к Еве. Очень забавный у нее сын (занимал меня взрослым разговором). И там и тут обсуждался вопрос моего положения. В пять ушел, оставя Еве еще...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: distance, humane with everlasting, prince with mud… Vladimir Nabokov. An Evening of Russian Poetry [162] Умирает со скуки историк: за Мамаем все тот же Мамай. Владимир Набоков. О правителях [163] Скрытые англосаксонские этимологии, обнаруживаемые в словах земблянского языка, указывают на тему мести за убийство родственника; развитие английского языка в «Бледном огне» увязано со смертью отца Набокова. Английская история, отраженная в романе, начинается с короля Альфреда; следующее по времени историческое событие, выделяемое Набоковым, — это английская революция. Кинбот идентифицируется с королем Карлом II Английским, который был вынужден удалиться в изгнание, но впоследствии вернул себе трон. Он увлечен образом Карла II потому, что сам мнит себя свергнутым королем. Его не интересуют ни причины революции Кромвеля, ни то обстоятельство, что Кромвель казнил Карла I. Однако и здесь навязчивая идея Кинбота скрывает значимый для самого Набокова смысл: отсылки к английской Реставрации в «Бледном огне» — это своего рода способ раскрыть политическое измерение темы гибели Владимира Дмитриевича Набокова от руки убийцы. Как мы уже отмечали в предисловии, характер гибели Джона Шейда, воспринятой Кинботом в качестве неудачной попытки цареубийства, напоминает о том, что отец Набокова пал случайной жертвой политического убийства. Кинбот считает, что убийца Шейда также целил в другого: воспринимая все происходящее с ним в контексте земблянской политики, он отказывается поверить в то, что убийцей был беглый преступник, решивший отомстить судье Гольдсворту и введенный в заблуждение его сходством с Шейдом. На параллелизм двух убийств указывает тщательно продуманная...