Поиск по творчеству и критике
Cлово "PNEUMONIA"
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: глядя в сияющее зеркальце, поставленное на перила, с удовольствием побрился, чуть припудрил горящие щеки. Снова раскачается?" - и вместе с тем ее забавляло и как-то даже городскую шляпу. Из сумрака постели вдруг возник голос Марты. "Мы сейчас поедем кататься на лодке,- пробормотала она скороговоркой.- Ты встретишь нас у скалы,- поторопись... лоторопись..." Драйер, хлопая себя по бокам, проверяя, все ли он разложил по карманам, засмеялся: - Проснись, моя душа. Я уезжаю в город. Она что-то пробормотала еще, потом внятно сказала: - Дай мне воды. - Я спешу,-сказал он-сама возьмешь. Пора тебе вставать, купаться. Погода райская. Он склонился над туманной постелью, поцеловал ее в волосы и быстро вышел из спальни. До отхода автобуса нужно было еще успеть выпить кофе. Кофе он пил на террасе кургауза. Съел две булочки с медом. Посмотрел на часы и съел третью. Уже мелькали пестрые купальные халаты, разгоралось море. Закуривая на ходу, он поспешил к площади, где уже грохотал автобус. Поехали. Море осталось позади. Уже прыгали в воде, взмахивая голыми руками, купальщики. На всех балконах был нежный звон утренних завтраков. Франц. машинально захватив под мышку резиновый мяч, прошлепал по коридору, постучался в номер четы Драйер. Молчание. Он толкнул дверь. Шторы были спущены. Марта еще спала. Он сообразил, что Драйер уже уехал. Нужно тихонько уйти. Пускай спит. Это хорошо. Можно спокойно полежать на пляже. Гуманная постель скрипнула; потом прозвучал тусклый голос: - Дай мне, пожалуйста, воды,- с вялой настойчивостью проговорила Марта. Он отыскал, в полутьме, на умывальнике графин, стакан, нечаянно облил себе пальцы, двинулся со стаканом к постели. Марта медленно приподнялась, выпростала голую руку, стала жадно всасывать воду. - Франц, поди сюда,- позвала она все тем же невыразительным голосом. Он сел к ней на постель, угрюмо предчувствуя, что сейчас постучится горничная. - ...
Входимость: 1. Размер: 90кб.
Часть текста: Мифологические подтексты романа «Король, дама, валет» В набоковском романе, опубликованном в 1928 году, любовный треугольник явно выходит на первый план, однако его характер совсем иной, чем в романе «Машенька», так как объект влечения «главного героя» не невинная молодая девушка, обитающая в лабиринте памяти, а супруга его дяди. Как в романе «Камера обскура», «Лолита» и др., именно любовный треугольник выполняет сюжетообразующую функцию; кажется, автор одержим этой идеей. Особая роль, выполняемая в романе «тетей», налицо в «Защите Лужина», где тетя способствует развитию в еще маленьком Лужине смертоносной страсти к шахматам, на которую можно смотреть как на патологическую или роковую. Согласно теории В. Александрова, шахматы связаны с моментом епифании космического рода. [1] Классические традиции в построении романа о прелюбодеянии Набоков строго соблюдает. Как у многих других мастеров этого жанра, в частности, — у Толстого в «Анне Карениной», развязка включает смерть главной героини. [2] В соответствии с идеями Толстого, телесная любовь ведет к катастрофе. Толстовские реминисценции как в «Камере обскура», [3] так и в «Короле, даме, валете» читатель найдет в изобилии....
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: death still comes as an unpleasant shock, an absurdly anomalous element at the end of the series, as if the final section of the streamer were not one last, particularly colorful piece of silk, but a live worm, a rotting plum, or some other equally strange bit of inexplicable detritus. Thank you, Madam, you may return to your seat. That Nabokov did not die of natural causes is only now beginning to be publicly acknowledged. His "mysterious" death, variously attributed to a fall, a viral infection, pneumonia, or mundane cardiac arrest, is now known to have been caused, or at least hastened along, by a special, nearly untraceable poison whose unpronounceable name I will not reveal here for fear that some unbalanced individual bearing a grudge against a family member, former love, noisy neighbor, or Department Head 1 might seek it out. The substance is readily available. It is odorless, flavorless, and difficult to detect unless a thorough autopsy is performed by an experienced medical examiner soon after the victim's death. Nabokov, who had been in and out of hospitals for the two years preceding his passing, was known to be in ill health. No foul play was suspected and so no autopsy was performed. The body, I learned too late to spare me the fruitless nocturnal foray recounted in my Chapter One, was cremated only days after its owner had, so to speak, vacated the premises. Alas, no forensic evidence of the crime remains. But the path of infamy that leads, like an infernal connect-the-dots, across the maps of Germany, France, and America, thence back to a hillside high above Gstaad and to a palatial hotel in Montreux, ultimately to a dreary clinic in Lausanne, can be traced--and will be traced, gentle reader--from dot to dot, and eventually revealed in ...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: I eagerly accepted the soft job fate offered me: it consisted mainly of thinking up and editing perfume ads. I welcomed its desultory character and pseudoliterary aspects, attending to it whenever I had nothing better to do. On the other hand, I was urged by a war-time university in New York to complete my comparative history of French literature for English-speaking students. The first volume took me a couple of years during which I put in seldom less than fifteen hours of work daily. As I look back on those days, I see them divided tidily into ample light and narrow shade: the light pertaining to the solace of research in palatial libraries, the shade to my excruciating desires and insomnias of which enough has been said. Knowing me by now, the reader can easily imagine how dusty and hot I got, trying to catch a glimpse of nymphets (alas, always remote) playing in Central Park, and how repulsed I was by the glitter of deodorized career girls that a gay dog in one of the offices kept unloading upon me. Let us skip all that. A dreadful breakdown sent me to a sanatorium for more than a year; I went back to my workonly to be hospitalized again. Robust outdoor life seemed to promise me some relief. One of my favorite doctors, a charming cynical chap with a little brown beard, had a brother, and this brother was about to lead an expedition into arctic Canada. I was attached to it as a “recorder of psychic reactions.” With two young botanists and an old carpenter I shared now and then (never very successfully) the favors of one of our nutritionists, a Dr. Anita Johnsonwho was soon flown back, I am glad to say. I had little notion of what object the expedition was pursuing. Judging by the number of meteorologists upon it, we may have been tracking to its lair (somewhere on Prince of Wales’ Island, I understand) the wandering and wobbly north magnetic pole. One group, jointly with the Canadians, established a...