Часть текста: (1818, см. коммент. к гл. 3, ХН, 11) после исчезновения Сбогара наталкивается на его записи, часть из которых сделана чернилами, часть — карандашом, а кое-какие — кровью. «Альбом Онегина» начинается сразу после строфы XXI в черновике (тетрадь 2371), содержащем на листе 7 строфу XXI, а на листе 7 об. — альтернативную XXII (после которой и идет «Альбом») {157} . В то время альбомы были в моде. Сравним хотя бы описание альбома Красавчика Бруммеля, сделанное капитаном Джессе («Brummell», vol. I, ch. II): «Углы и застежки его из чеканного позолоченного серебра, как на старинных молитвенниках, а переплет синего бархату… В нем ни много ни мало двести двадцать шесть стихотворений [тогдашних знаменитостей]… вписанных его собственной рукой». Альбом Онегина, с обложкой, также укрепленной по краям серебром, более, однако, похож на дневник, чем на простое собрание полюбившихся цитат. После того как Татьяна поняла — или решила, что поняла, — нечто в натуре Онегина, прочтя альбом или маргиналии в его книгах (строфы XXIII–XXIV), наш поэт...

2. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть первая. Глава 24

Входимость: 2. Размер: 24кб.

Часть текста: приспособлений, о которых только и мечтает простонародье, пялясь, разинув рот и дыша часто-часто, как гончая (шутка ли, такую длинную фразу вынести!), а магнитофоны, эти безделицы, любимые игрушки предков Вана и Ады (князь Земский поставил по магнитофону у кроватки каждой школьницы своего гарема), уже более не производятся, может, только в Татарии, где их тайно выпускают в новом виде — «minirechi» («спикоминареты»). Если бы бытующие правила приличия и хорошего тона позволили нашим эрудитам-любовникам, стукнув хорошенько, привести в движение таинственный механизм, который однажды разыскали на чердаке, они могли бы записать на пленку (а также через восемь десятков лет прослушать) арии в исполнении Джорджо Ванвителли, равно как и беседы Вана Вина со своей возлюбленной. К примеру, вот что они могли бы услышать сегодня — испытав и удовольствие, и смущение, и печаль, и удивление. (Голос рассказчика: в один прекрасный летний день, вскоре после начала поры поцелуев в их чересчур раннем и во многом роковом романе, Ван с Адой направлялись в Ружейный павильон, alias [150] тир, там они облюбовали на самом верхнем ярусе крохотную комнатку в восточном стиле, где за ныне пыльными стеклами шкафов некогда хранились, судя по темным очертаниями на выцветшем бархате, пистолеты и кинжалы, — уединение, полное прелести и грусти, не без примеси затхлости, с мягкой кушеточкой под окном и с чучелом прилугской совы на полке рядом с пустой бутылкой, оставленной уже усопшим старым садовником, с датой на...

3. Блюмбаум Аркадий: Антиисторицизм как эстетическая позиция (К проблеме: Набоков и Бергсон)

Входимость: 2. Размер: 123кб.

Часть текста: тривиальными метавысказываниями писателя. На мой взгляд, этот зазор стал следствием того, что отнюдь не поскупившийся на эстетические декларации Набоков так, кажется, никогда и не проговорил, не эксплицировал основания своей весьма продуманной позиции, последовательно реализованной, воплощенной им в литературной практике. Скупо и лаконично упомянув об истоках своей эстетической точки зрения, Набоков не объяснил, чем он обязан авторам, тексты которых, несомненно, помогли Сирину ее сформулировать. В центре настоящей работы — попытка прояснить, проартикулировать основания мышления Набокова и указать на некоторые важные для понимания его творчества контексты, которые, на мой взгляд, демонстрируют всю небанальность эстетического выбора романиста. Излишним было бы добавлять, что на исчерпывающую полноту данная работа не претендует. 1 Опубликованный не так давно “берлинский” доклад Набокова “On Generalities”, датированный автором 1926 годом [Долинин 1999: 14], продемонстрировал со всей очевидностью остроту реакции молодого эмигрантского писателя Сирина на модные историцистские спекуляции 1920-х годов. Следует при этом отметить, что аргументация Набокова, направленная против шпенглеров больших и малых, содержит в себе некоторый парадокс. С одной стороны, писатель отказывается от “общих” определений, от глобальных и абстрактных дефиниций “нашей эпохи”, подавая характерные черты современного “упадка”, “нового варварства” в качестве мимолетных или совсем не специфичных явлений. Как резюмирует ход набоковской мысли Александр Долинин, посвятивший полемике Сирина с историцизмом содержательную и очень убедительную статью, писатель “подвергает сомнению само определение “наша эпоха”, которое, с его точки зрения, слишком расплывчато и абстрактно для того, чтобы быть соотнесенным с любым личным опытом”. Исторические события и их...

4. Долинин Александр: Комментарий к роману Владимира Набокова «Дар». Глава первая

Входимость: 2. Размер: 233кб.

Часть текста: Этими же числами впоследствии датировал начало и конец романа сам Набоков (Nabokov 1995: 649; Leving 2011: 149–151). Следует отметить, однако, что внутренний календарь «Дара» далеко не всегда совпадает с календарем реальным. Многие упоминания об исторических событиях 1920-х годов представляют собой явные анахронизмы; иногда расходится с календарным временем и фабула. Так, по календарю романа, 29 июня 1929 года и следующий за ним день – будни (Зина приходит домой с работы и сообщает, что завтра получит жалованье), тогда как на самом деле это были суббота и воскресенье. В этом смысле «Дар» действительно начинается и заканчивается в 192 … году (подробнее о временной структуре романа см.: Долинин 2004: 297–300). 1–2 … иностранный критик заметил как-то, что хотя многие романы, все немецкие например, начинаются с даты, только русские авторы – в силу оригинальной честности нашей литературы – не договаривают единиц … – Замечание «иностранного критика», по всей вероятности, выдумано Набоковым, так как не соответствует действительности. В большинстве русских романов, начинающихся с даты, она приводится полностью. См., например, однотипные начала романов...

5. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника. (Часть 1, глава 24)

Входимость: 2. Размер: 1кб.

6. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника. (Примечания)

Входимость: 2. Размер: 1кб.

7. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Вступление переводчика. Онегинская строфа

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: of the dead. The parasites you were so hard on Are pardoned if I have your pardon, O Pushkin, for my stratagem. I traveled down your secret stem, And reached the root, and fed upon it; Then, in a language newly learned, I grew another stalk and turned Your stanza, patterned on a sonnet, Into my honest roadside prose — All thorn, but cousin to your rose. Reflected words can only shiver Like elongated lights that twist In the black mirror of a river Between the city and the mist. Elusive Pushkin! Persevering, I still pick up your damsel's earring, Still travel with your sullen rake; I find another man's mistake; I analyze alliterations That grace your feasts and haunt the great Fourth stanza of your Canto Eight. This is my task: a poet's patience And scholiastic passion blent — The shadow of your monument. (Дословный перевод: Что есть перевод? На блюде Бледная, сияющая голова поэта, Хриплый крик попугая, лопотание обезьяны, И профанация мертвых. Паразиты, с которыми ты был столь суров, Прощены, если мне дано твое прощенье, О Пушкин, за мою хитрость. Я спустился по твоему тайному стеблю, Добрался до корня и напитался от него; Затем, используя этот новый язык, Я вырастил другой стебелек и превратил Твою строфу, созданную по образцу сонета, В свою честную придорожную прозу — Сплошь колючки, но сродни твоей розе. Отраженные слова могут лишь дрожать Подобно удлиненным огонькам, извивающимся В черном зеркале реки Меж городом и туманом. Ускользающий Пушкин! С неизменным...

8. Комментарий к роману "Евгений Онегин". Глава восьмая. Пункты XXXI - XXXVIII

Входимость: 1. Размер: 62кб.

Часть текста: начинает: Ей иль не видно, иль не жаль; Онегин сохнет, и едва ль 12 Уж не чахоткою страдает. Все шлют Онегина к врачам, Те хором шлют его к водам. 8 Пушкин был человеком умным и тем не менее использовал это жалкое добропорядочное назидание, чтобы повлиять на свою невесту, которая, прочти она Пушкина, могла бы отказаться от претенциозной манеры «московской барышни». XXXII А он не едет; он заране Писать ко прадедам готов О скорой встрече; а Татьяне 4 И дела нет (их пол таков); А он упрям, отстать не хочет, Еще надеется, хлопочет; Смелей здорового, больной 8 Княгине слабою рукой Он пишет страстное посланье. Хоть толку мало вообще Он в письмах видел не вотще; 12 Но, знать, сердечное страданье Уже пришло ему невмочь. Вот вам письмо его точь-в-точь. 7 В тексте в конце этой строки нет знака препинания, но, несомненно, это или ошибка переписчика, или типографская опечатка. 14 …точь-в-точь. — Следует ли понимать, что «точь-в-точь» относится не к точности перевода, но подразумевает верно снятую копию (хотя это может означать и то, и другое) и что Онегин, поддавшись искренней непосредственности княгини N и, в отличие от заемного романтизма Татьяны третьей главы, сочиняет свое, во всех...

Входимость: 1. Размер: 205кб.

Часть текста: Набоков в продолжение более чем полувека, в Европе, Америке и затем вновь в Европе, пристально следил за общественными метаморфозами своей родины и за ее новой литературой. В разные годы, по‑русски и по‑английски, с большей или меньшей основательностью, но неизменной проницательностью, он разбирал и оценивал «продукцию» советских авторов, ведущие тенденции, темы и приемы советской поэзии, прозы и драматургии. По крайней мере трижды, в 1926, 1930 и 1941 годах, Набоков принимался за обозрения советской литературы. Первый такой обзор для устного выступления в Берлине, «Несколько слов об убожестве советской беллетристики и попытка установить причины оного», он подготовил в 1926 году, разнеся в нем прогремевший в СССР роман Ф. Гладкова «Цемент» и кратко охарактеризовав произведения Сейфуллиной, Зощенко, П. Романова, Леонова, Федина, Вс. Иванова и Пильняка. В начале доклада Набоков предвещает краткость советского периода, который уместится на...

10. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть третья. Глава 6

Входимость: 1. Размер: 12кб.

Часть текста: Второй день путешествия (4 июля) я провел целиком с нею, кроме пары часов перед ужином. Мы загорали на солнце. Она наслаждалась веющим ветерком и волшебной водой бассейна. Она изо всех сил старалась казаться беззаботной, но я видел, что все совсем не так. Романтическая привязанность, возникшая у нее, безрассудная страсть, взлелеянная ею, оказались сильней логических доводов. В довершение дополнил картину некто, с кем тягаться она была не в силах. Роберт и Рейчел Робинсоны, которые, как мне известно, собирались писать тебе через моего отца, были предпоследним ее общением в ту ночь. Последним был бармен. Встревоженный ее видом, он отправился следом за ней и, выйдя на палубу, стал свидетелем происшедшего, которое предотвратить не успел. По-моему, неизбежно после такой утраты начинаешь ценить всякую подробность непосредственно накануне события, всякую лопнувшую нить, всякую обтрепанную оборку. Я просмотрел с нею в кинозале большую часть фильма «Замки Испании» (или что-то типа того), и, когда злодею распутнику был указан путь в последний из замков, я решил покинуть зал, оставив ее на попечение Робинсонов, которые подсели к нам во время сеанса. Я отправился спать и был разбужен около часа ночи Мор. Времени, тотчас после того, как она кинулась за борт. В пределах возможностей были предприняты попытки ее спасти, но под конец, после часа смятений и надежд, капитаном было принято...

Поиск по творчеству и критикеCлово "TANT"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "TANT"