Поиск по творчеству и критике
Cлово "TOTO"
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Входимость: 2. Размер: 174кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 166кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Часть текста: театральным начальством, актерами, рабочими сцены — и парой кротких сценаристов, с которыми никто не считается; она станет плодом совместной работы, а сотрудничество, безусловно, не способно породить ничего столь же долговечного, как труд одного человека: какими бы талантами соавторы ни обладали по отдельности, конечный результат неизбежно окажется компромиссом между их дарованиями, чем-то усредненным, подрезанным и подвзбитым, рациональным числом, добытым путем перегонки смеси иррациональных. Все, что связано с драмой, окажется в тех руках, в которые, по твердому моему убеждению, должен падать уже зрелый плод (итог усилий одного человека), — довольно грустная перспектива, но она может стать логическим разрешением конфликта, который раздирает драматургию, и в особенности трагедию, на протяжении уже нескольких столетий. Прежде всего давайте попробуем определить, что мы подразумеваем под «трагедией». В обыденной речи «трагедия» настолько близка понятию судьбы, что почти синонимична ему, в особенности если предположительная судьба нас отнюдь не прельщает. Трагедия в этом смысле, то есть лишенная подоплеки рока, рядовым наблюдателем как таковая и не воспринимается. Скажем, если один человек пошел и убил другого человека, более или менее того же пола, что и он, — просто потому, что в этот день он был более или менее расположен кого-нибудь убить, — то никакой трагедии тут нет, или, говоря точнее, убийца не становится в этом случае трагической фигурой. Он скажет полиции, что день с самого утра не заладился, и по его душу призовут психиатров, — вот и все. А вот если вполне респектабельный человек медленно, но неумолимо (кстати сказать, «медленно» и «неумолимо» так часто...
Входимость: 2. Размер: 174кб.
Часть текста: Блез Паскаль в метафизическом подтексте романа В. Набокова "Защита Лужина" Блез Паскаль в метафизическом подтексте романа В. Набокова «Защита Лужина». Рассматривается роль и характер обращенных к судьбе и учению Блеза Паскаля образов и деталей в набоковском романе «Защита Лужина». Анализируются связанные с ними тематические ряды. Показано, что тема Паскаля в романе Набокова представлена в контексте философских размышлений его старшего современника – Л. Шестова, и является частью набоковского с ним диалога-полемики. Мы показали, что лейтмотивом, «ведущей мелодией», связанной с композиционным узлом произведения можно рассматривать комплекс тем трактующих аллегорически-психологическое превращение автора шахматной защиты Лужина в её жертвенного персонажа – черного шахматного коня. Соответственно в области подтекста эти темы раскрываются, подсвечиваются и дополняются введением в текст аллюзий на такие произведения-претексты как: - книга Л. Кэрролла «Алиса в зазеркалье» с её образом Белого шахматного рыцаря (White Knight) – аллегорического авторского двойника, - или «Медный Всадник» Пушкина, рассмотренный в контексте, или сквозь призму критических и художественных текстов Мережковского, Брюсова, Белого, представляющих эволюцию символа Медного Всадника, - или история рыцаря-безумца в «Дон Кихоте» Сервантеса. Вместе с тем, когда мы переходим к рассмотрению в произведении философского, смыслового подтекста мы видим, что в построении выразительной целостности этого совокупно-единого высказывания, вместе с «ведущей мелодией», разворачивающимся «лейтмотивом», автором задействуется целая гамма сопутствующих тематических звучаний. И в качестве поясняющей музыкальной аллегории хотел бы использовать образ симфонического звучания тем в самом романе и в...
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Часть текста: и его воображению требовался отдых 1 . Между тем договор с «Макгроу-Хиллом» обязывал его в кратчайшие сроки подготовить еще девять книг. Набоков всегда серьезно относился к дальнейшей судьбе уже написанных произведений и, когда у него оставалось время от перевода книг для «Макгроу-Хилла», помогал французским, немецким и итальянским переводчикам, американским критикам и биографам, а также интервьюерам со всего мира. После выхода в свет «Лолиты» архивы его непрерывно разрастались, Вера складывала в коробки газетные вырезки, которые не успевала разобрать и вклеить в альбом. Письма издателей и поклонников помещались и подшивались в папки, складывались в конверты, коробки и ящики. Одним из преимуществ договора с «Макгроу-Хиллом» было то, что Набокову полагалось пятьдесят авторских экземпляров вместо обычных шести, что позволяло ему тут же рассылать книги зарубежным издателям, переводчикам и кинопродюсерам. К нему же струился постоянный поток книг в твердой обложке, в мягкой обложке и бесчисленных зарубежных изданий — результат пятидесяти лет литературной деятельности — грозивший превратить маленькие комнаты Набоковых в бумажное море. Когда Набоков изобрел секретаршу и машинистку Вана Вина, его единстВНным секретарем была Вера, хотя в шестидесятые годы Жаклин Кайе перепечатывала в трех...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: города, это - или эмблема, или огромная pars pro (еще более огромное) toto. Его семантическая безграничность вмещает в пространстве всю Римскую империю и Италию, а во времени - от культуры мифов и античности через Возрождение все до современной Италии. С позиции такого широкого понимания Рима подходит данный анализ к творчеству Набокова. Расшифровка аллюзий в насыщенных текстах Набокова обнаруживает синтетический и синкретический характер его письма. В сложной наррации Лолиты, в опосредованном голосе и в ссылках рассказчика Гумберта Гумберта отражается его особое представление о культуре. Выросший на берегах средиземного моря, воспитанник Лионского лицея, посредственный филолог, кичащийся эрудит, одержимый стремлением описать себя, автор дневника - Гумберт обязан своим европеизмом в большой мере и античности и итальянскому средневековью. Однако за его спиной, над его головой стоит автор, который вводит античные мотивы не только в тирады своего рассказчика. Обратимся сначала к персонажу, а потом к его автору. Гумберт помещен Набоковым в свободное время европейской культуры. Центральное понятие героя, нимфетка, является своеобразным ключом к мотивам античности в романе, ключом от главного входа. Детская идиллия Гумберта и Аннабеллы на берегу моря передается как мифологическая сцена вне времени, в которой дети-подростки, "нимфетка" и "фавненок" на "очарованном острове времени" /30/ (1) перевоплощены в мифологические существа. Их соитие не происходит потому, что из пен моря появляются мифоподобные старики дионисийского...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: и материалы Приложение. Oculo Armato. Публикация рукописи второй части «Дара» Набокова и ее критика Приложение Oculo Armato Публикация рукописи второй части «Дара» Набокова и ее критика После выхода в свет в 2009 году последнего, неоконченного романа Набокова «Лаура и ее оригинал» в архиве писателя осталось немного неизданных и неизученных сочинений, публикация которых позволила бы завершить всестороннее описание этого грандиозного двуязычного явления in toto. Наука о Набокове приближается к тому времени, когда можно будет наконец обозреть его литературное хозяйство в совокупности всех его исполненных и неисполненных замыслов, движения тем и сюжетов, соотношения автобиографической и фиктивной составляющих. Неудивительно поэтому, что каждая новая архивная публикация, тем более сопровождаемая обстоятельным историко‑литературным исследованием, вызывает острое внимание читателей и специалистов. Выдвинутые ранее гипотезы относительно того или иного произведения и сопутствующих ему материалов (писем, дневниковых...
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: sais-je [489] ? — надеюсь, все три лебедя будут паиньки и блеснут умением хранить молчание. Вот и поощрительный аванс. — Merci infiniment! [490] — поклонился швейцар, и Ван, как всегда, был бесконечно тронут такой преувеличенной любезностью, дававшей немалую пищу для философствования. Он взял два просторных номера — 509-й и 510-й: с салоном, обставленном в духе Старого Света позолоченной мебелью с зеленой обивкой, прелестной спальней, к которой примыкала квадратная ванная, очевидно, переоборудованная из обычного номера (году в 1875-м, когда отель перестраивался и модернизировался). В возбужденном предчувствии прочел надпись на восьмиугольной картонной табличке, свисавшей на изящном красном шнурке: «Не беспокоить». — «Prière de ne pas déranger» («Просьба не беспокоить!»). Перевесьте табличку на дверь снаружи. Известите Телефонный Коммутатор. — «Avisez en particulier la téléphoniste» («Непременно предупредите телефонистку!») — по-французски: ни вызова, ни менторского тона операторши. Он заказал громадный ворох орхидей из цветочного магазина rez-de-chaussée [491] и один бутерброд с ветчиной...
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: и совесть существовать в мире, наполненном страданием? Ни одно из набоковских произведений не создавалось ради денег, и в последнюю очередь «Лолита», роман, который обогатил автора более других. Напротив, предчувствуя, что с публикацией «Лолиты» могут возникнуть сложности, Набоков в 1953 году начал писать «Пнина», надеясь, что череда самостоятельных глав, содержащих законченные истории, сможет приносить ему немедленный заработок по мере сдачи их в «Нью-Йоркер». Отдельные главы его автобиографии были к тому времени с энтузиазмом приняты читателями «Нью-Йоркера», а «Пнин» быстро приобрел еще большую популярность. Пнин, со всеми его попытками вписаться в американский образ жизни, выглядит поначалу смешным и экзотичным, но вскоре становится объектом сострадания, как очутившийся на чужбине изгнанник, брошенный муж, одинокий человек, осмеянный и непонятый. Первая из семи глав показывает Пнина по дороге из Вайнделла в Кремону, куда он едет в качестве приглашенного лектора. С первых же строк, когда Пнин, счастливый, ни о чем не подозревающий, безмятежно колышется в поезде, в который он сел по ошибке, нам предлагается видеть в нем лишь объект для насмешек: нелепая наружность (абсолютно лысый, нос картошкой, массивный торс на тонких ногах); постоянная война с неодушевленными предметами (будильником, очками, застежкой-молнией); смешные неправильности в английском; крайняя бдительность по части предвосхищения ошибок, делающая их неизбежными; добродушно-юмористическое отношение к мелким...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: Новая книга Г. Барабтарло. Но в связи с некоторым его «утяжелением», а также с тем, что «заболевший» ЖЖ уже неделю как не позволяет нормально общаться (сетевые + и - ) размещаю его здесь. Соглашусь с озвученной здесь ( и двумя сообщениями выше ) критикой архаичного стиля переводов Г. Барабтарло. Однако и в бочку «аналитического меда» поклонников собственно исследовательского таланта Геннадия Александровича (к которым лет 10 тому причислял и себя) вынужден добавить каплю дегтя. Представленная книга - к сожалению, в целом, очередной ремейк ранее написанных статей. Статей интересных, проницательных и содержательных, но уже известных. Почему и новая их аранжировка, новое название книги, реклама, увесистая цена – все это в итоге похоже на тривиальный «коммерческий продукт», старые лапти в новой упаковке. Впрочем, увы – это вполне в традициях нынешнего «Набоковского дома». Где так пекутся об «авторских правах» и любят умиляться пушкинской фразой: «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать», скромно умалчивая, что фразу эту Пушкин вложил в уста пошляка-книгопродавца. Да и о чьем это собственно «вдохновении» у них там идет речь? Спасибо, кстати, еще раз «флибустьерам»-альтруистам, дающим возможность не попадаться на эти «коммерческие» удочки. Что же касается аналитического содержания книги, вполне могу оценить один фрагмент (поскольку детально занимался рассматриваемыми в нём вопросами, и не в силах равнодушно пройти мимо всего там написанного (надеюсь и остальные главы также найдут своего «неравнодушного читателя»: ))) и, увы, некоторые пассажи своей очевидной сомнительностью как-то вовсе подрывают веру в остальные, весьма витиеватые, рассуждения автора. Например, в небольшой и...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: с ней в соседней комнате. Теоретически не существует абсолютного доказательства того, что утреннее пробуждение (когда опять находишь себя оседлавшим свою особу) не является на самом деле полностью беспрецедентным событием, совершенно оригинальным рождением. Как-то Эмбер и Круг обсуждали возможность того, что это они выдумали in toto сочинения Вильяма Шекспира, потратив на подделку миллионы миллионов, замазав взятками рты бессчетным издателям, библиотекарям, жителям Стратфорда-на-Авоне, ибо, приняв ответственность за все сделанные за три столетия культуры ссылки на поэта, следует предположить, что ссылки эти - суть подложные вставки, внесенные надувалами в настоящие произведения, ими же и подредактированные: в этом еще оставалась некоторая шероховатость, досадный изъян, но, вероятно, можно устранить и его, подобно тому, как упрощают перемудренную шахматную задачу, добавляя в нее пассивную пешку. Все это может быть верным и в отношении личного существования, воспринимаемого в момент пробуждения в ретроспективе: сам по себе ретроспективный эффект есть весьма простая иллюзия, мало в чем отличная от изобразительной ценности глубины и дали, порождаемых окрашенной кистью на плоской поверхности; однако требуется нечто превосходящее кисть, чтобы создать впечатление...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: special plastic floor or a movie matinee to which she wanted to go alone), I happened to glimpse from the bathroom, through a chance combination of mirror aslant and door ajar, a look on her face… that look I cannot exactly describe… an expression of helplessness so perfect that it seemed to grade into one of rather comfortable inanity just because this was the very limit of injustice and frustrationand every limit presupposes something beyond ithence the neutral illumination. And when you bear in mind that these were the raised eyebrows and parted lips of a child, you may better appreciate what depths of calculated carnality, what reflected despair, restrained me from falling at her dear feet and dissolving in human tears, and sacrificing my jealousy to whatever pleasure Lolita might hope to derive from mixing with dirty and dangerous children in an outside world that was real to her. And I have still other smothered memories, now unfolding themselves into limbless monsters of pain. Once, in a sunset-ending street of Beardsley, she turned to little Eva Rosen (I was taking both...