Поиск по творчеству и критике
Cлово "APPARATUS"
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: spectator is content to applaud the grace with which the masked performer melts into Nature's background. In your autobiography. Speak, Memory, you describe a series of concurrent, insignificant events around the world "forming an instantaneous and transparent organism of events, " of which the poet (sitting in a lawn chair at lthaca. New York) is the nucleus. How does this open out on your larger belief in the precedence of the imagination over the mind? The simultaneousness of these random events, and indeed the fact of their occurring at all as described by the central percipient, would only then conform to "reality" if he had at his disposal the apparatus to reproduce those events optically within the frame of one screen; but the central figure in the passage you quote is not equipped with any kind of video attached to his lawn chair and must therefore rely on the power of pure imagination. Incidentally, I tend more and more to regard the objective existence of all events as a form of impure imagination-- hence my inverted commas around "reality." Whatever the mind grasps, it does so with the assistance of creative fancy, that drop of water on a glass slide which gives distinctness and relief to the observed organism. 1969 marks the fiftieth anniversary of your first publication. What do that first book and your latest, Ada, have in common? What of your intention and technique has changed, what has remained? My first publication, a collection of love poems, appeared not fifty, but fifty-three years ago. Several copies of it still lurk in my native country. The versification is fair, the lack of originality complete. Ten years later, in 1926, my first novel, printed abroad, in Russian, rendered that boyhood romance with a more acceptable glow, supplied, no doubt, by nostalgia, invention, and a dash of detachment. Finally, upon reaching middle age and, with it, a certain degree of precision in the use ...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: в Америке. По дороге к «Лолите» Глава 15 Глава 15 Некоторые исследователи жизни и творчества Набокова полагают, что Уилсон критиковал “Пнина” и другие работы писателя из зависти, в которой, возможно, не признавался самому себе. Эмигрант, выскочка, толком не знавший языка, приехал и снял сливки, и тогда тот, кому непременно хотелось быть первым - Уилсон, не Набоков, - обернулся против бывшего протеже, взлетевшего слишком высоко 1 . Пожалуй, без зависти тут действительно не обошлось. Однако критические суждения Уилсона вполне профессиональны: все-таки он относился к своему делу очень щепетильно. Возможно, в чем-то он был слеп, или рассуждал по-обывательски, или же к концу жизни настолько ослабел от болезней, что не способен был оценивать здраво, но все-таки тут дело не в одной зависти. Что-то в романе Набокова его не убедило. Уилсон и прежде высказывал другу возражения. Даже в книгах, которые ему понравились, как “Николай Гоголь” 2 , находились моменты, вызывавшие у него досаду, и в единственном романе, который привел Уилсона в восторг, “Подлинной жизни Себастьяна Найта”, тоже, по его мнению, имелись серьезные недостатки. Независимость суждений и неподкупность Уилсон возвел в культ. Иногда это его подводило: к примеру, он не заметил восторженного описания их дружбы в романе “Под знаком незаконнорожденных”. Уилсон читал все, что присылал ему Набоков, но не как профессиональный критик. Он не делал заметок (скорее...
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Часть текста: после пятнадцати лет битком набитых всяческими вещами, я с удовольствием останавливался у этой табачной лавки, на этом оживленном углу, где Мартын продавал свой товар. Но с прошлого года нас связывало больше чем общие воспоминания. У Мартына была тайна, и я участвовал в этой тайне. “Ну, всё как обычно?” Спрашивал я шёпотом, и он, глянув поверх плеча, отвечал так же тихо, “да, слава богу, всё спокойно”. Эта тайна была совершенно необычайной. Я вспомнил, как уезжал в Париж и как за день до отъезда просидел до вечера у Мартына. Душу человека можно сравнить с универсальным магазином, а его глаза с двумя витринными окнами. Прицениваясь к глазам Мартына, отметим, что тёпло-коричневые тона были в моде. Судя по глазам, товар в этой душе был отменного качества. А какая пышная борода довольно поблёскивала здоровой русской сединой. А его плечи, его рост, его выражение лица. ... Одно время даже говорили, что он мог разрубить платок мечём, - один из подвигов Ричарда Львиное Сердце. И теперь ещё всякий эмигрант мог бы сказать с завистью, “Этот не сдастся”. Его жена была пухлой, тихой пожилой женщиной с родинкой у левой ноздри. Со времён революционных испытаний её лица коснулся тик: она бросала быстрый взгляд искоса вверх, к небу. Петя имел такое же внушительное тело, как и его отец. Мне нравились его спокойные манеры, сумрачный и неожиданный юмор. У него было большое вялое лицо (о котором его отец говорил, “морда - в три дня не объедешь”) и красновато-коричневые, постоянно взъерошенные волосы. Пете принадлежал крошечный синематограф в скудно населённой части города, который приносил очень скромный доход. И там же жила вся семья. Тот день перед отъездом я провёл сидя за...