Поиск по творчеству и критике
Cлово "OVERFLOW"
Входимость: 3. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 39кб.
Часть текста: Дождевая ртуть поднимается всё выше и переливается через край. С непокрытой головой плавают вдалеке фонари, их лучи беспрерывно протянулись в дождливый сумрак. Вода в бадьях продолжает переливаться через край. Итак, я погружаюсь в твои пасмурные глаза, в мерцающую черноту узких аллей, где журчит и шелестит ночной дождь. Улыбнись мне. Почему ты смотришь на меня так пасмурно и мрачно. Теперь утро. Всю ночь звёзды пронзительно кричали детскими голосами, и, кто-то на крыше терзал и ласкал скрипку острым смычком. Смотри, солнце перевалилось через стену, словно сияющий парусник. Ты выдыхаешь туманом всё обволакивающий дым. Пылинки начинают кружиться в твоих глазах, миллионы золотых миров. Ты улыбнулась! Мы выходим на балкон. Весна. Внизу, посреди улицы, жёлто-кудрявый малыш быстро-быстро рисует бога. Бог растянулся от одной стороны улицы до другой. Малыш сжимает в руке кусок мела, маленький кусок белого угольного карандаша, и сидя на корточках, поворачивается, вычерчивая широкую линию. У этого белого бога большие белые пуговицы и развёрнутые наружу ступни. Распятый на асфальте он смотрит в небеса круглыми глазами. Белой дугой рот. Бревно-образная сигара появилась у него во рту. Винтовыми толчками малыш изображает спиралевидный дым. Руки в боки, он...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: she wouldinvariably, with icy precisionplump for the former. There is nothing more atrociously cruel than an adored child. Did I mention the name of that milk bar I visited a moment ago? It was, of all things, The Frigid Queen. Smiling a little sadly, I dubbed her My Frigid Princess. She did not see the wistful joke. Oh, d not scowl at me, reader, I do not intend to convey the impressin that I did not manage to be happy. Readeer must understand that in the possession and thralldom of a nymphet the enchanted traveler stands, as it were, beyond happiness. For there is no other bliss on earth comparable to that of fondling a nymphet. It is hors concours , that bliss, it belongs to another class, another plane of sensitivity. Despite our tiffs, despite her nastiness, despite all the fuss and faces she made, and the vulgarity, and the danger, and the horrible hopelessness of it all, I still dwelled deep in my elected paradisea paradise whose skies were the color of hell-flamesbut still a paradise. The able psychiatrist who studies my caseand whom by now Dr. Humbert has plunged, I trust, into a state of leporine fascinationis no doubt anxious to have me take Lolita to the seaside and have me find there, at last, the “gratification” of a lifetime urge, and release from the “subconscious”...
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: perfume ads. I welcomed its desultory character and pseudoliterary aspects, attending to it whenever I had nothing better to do. On the other hand, I was urged by a war-time university in New York to complete my comparative history of French literature for English-speaking students. The first volume took me a couple of years during which I put in seldom less than fifteen hours of work daily. As I look back on those days, I see them divided tidily into ample light and narrow shade: the light pertaining to the solace of research in palatial libraries, the shade to my excruciating desires and insomnias of which enough has been said. Knowing me by now, the reader can easily imagine how dusty and hot I got, trying to catch a glimpse of nymphets (alas, always remote) playing in Central Park, and how repulsed I was by the glitter of deodorized career girls that a gay dog in one of the offices kept unloading upon me. Let us skip all that. A dreadful breakdown sent me to a sanatorium for more than a year; I went back to my workonly to be hospitalized again. Robust outdoor life seemed to promise me some relief. One of my favorite doctors, a charming cynical chap with a little brown beard, had a brother, and this brother was about to lead an expedition into arctic Canada. I was attached to it as a “recorder of psychic reactions.” With two young botanists and an old carpenter I shared now and then (never very successfully) the favors of one of our nutritionists, a Dr. Anita Johnsonwho was soon flown back, I am glad to say. I had little notion of what object the expedition was pursuing. Judging by the number of meteorologists upon it, we may have been tracking to its lair (somewhere on ...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: and "Playwriting" were composed for a course on drama that Nabokov gave at Stanford during the summer of 1941. We had arrived in America in May of 1940; except for some brief guest appearances, this was Father's first lecturing engagement at an American university. The Stanford course also included a discussion of some American plays, a survey of Soviet theatre, and an analysis of commentary on drama by several American critics. The two lectures presented here have been selected to accompany Nabokov's plays because they embody, in concentrated form, many of his principal guidelines for writing, reading, and performing plays. The reader is urged to bear in mind, however, that, later in life, Father might have expressed certain thoughts differently. The lectures were partly in typescript and partly in manuscript, replete with Nabokov's corrections, additions, deletions, occasional slips of the pen, and references to previous and subsequent installments of the course. I have limited myself to what editing seemed necessary for the presentation of the lectures in essay form. If Nabokov had been alive, he might perhaps have performed more radical surgery. He might also have added that the gruesome throes of realistic suicide he finds unacceptable onstage (in "The Tragedy of Tragedy") are now everyday fare on kiddies' TV,...
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Часть текста: ему велела каждый раз бриться, когда он должен видеться со мной. Боже мой! весь пропитан розовым маслом“» (ЛН: I, 554–555, 575). 4–116 «Вам бы жить в Париже», – сказал он истово, стороной узнав, что она «демократка»; Париж, однако, представлялся ей не очагом наук, а королевством лореток, так что она обиделась. – При знакомстве с Ольгой Сократовной Н. Г. узнал от своего друга Ф. У. Палимпсестова (см.: [4–2]), что «она демократка», пришел в восторг и сказал ей, что его «любовь к ней безусловна» и что «ей следовало бы жить не в Саратове, а в Париже. Она приняла это за дерзость и ушла, не давши мне объясниться, потому что поняла так, что я хотел сказать, что она слишком легкомысленна». Позже он объяснил Ольге Сократовне смысл своих слов: «… в вас столько ума, что вы должны бы играть такую роль, какой еще не играли женщины в нашем обществе, но какая отчасти уже принадлежит им в Европе, особенно в Париже…» (Там же: 550–551; запись от 20 февраля 1852 года). 4–117 Лоретка (фр. lorette) – женщина легкого поведения, имеющая несколько состоятельных любовников, то же, что кокотка. В одном из обзоров заграничных новостей в «Современнике» Чернышевский, обличая парижские нравы, писал о дорогих кружевах лореток, «которые не знают счета деньгам и границ мотовству и роскоши» (Чернышевский 1939–1953: VI, 364–365). 4–118 … «Дневник моих отношений с тою, которая теперь составляет мое счастье»… — так сам Чернышевский озаглавил свой интимный саратовский дневник 1853 года, в котором подробнейшим образом описана история его ухаживания за Ольгой Сократовной, ставшей...