Поиск по творчеству и критике
Cлово "THROBBED"
Входимость: 2. Размер: 1кб.
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 1кб.
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Часть текста: и в Люте. Месиво метафор и пустословие были к лицу всем троим Винам, баловням Венеры. И уха, и шашлык, и аи возымели эффект легкий и привычный; в то время как песни прежних лет, исполняемые известными мастерами русского «романса» — ласканкой-контральто и банфширским басом — с отзвуком пронзительной цыганщины, клокочущей в словах Григорьева и музыке Глинки, странным образом разбередили душу. Была там и Флора, хрупкая, едва ли достигшая брачного возраста, полуодетая мюзикхольная девочка неясного происхождения (румынка? римлянка? рамзейка?), чьими восхитительными услугами Ван позволял себе воспользоваться неоднократно за последнюю осень. Как «светский человек» Ван взирал с вежливым (быть может, даже чересчур) безразличием на ее чарующие прелести, хотя втайне они, несомненно, внесли свою яркую лепту во всколыхнувшееся в нем эротическое возбуждение, когда обе его красавицы, сбросив свои меха, явились пред ним в многоцветье праздничного великолепия; и Ванов трепет даже несколько обострялся осознанием тайной (ощутимой в полуоборота, краешком глаза), ревнивой, интуитивной подозрительности, с какой Ада и Люсетт без улыбки следили, как воспримет он внешне безобидный взгляд, таивший узнавание клиента и роняемый не раз скользившей мимо блядушкой (cute whorelet), как наши юные дамы с притворным безразличием прозвали меж собой Флору ( весьма дорогую и совершенно бесподобную). Но вот затяжные рыдания скрипок проняли Вана с Адой с такой силой, что перехватило в горле: подобная реакция юности на романтический призыв побудила Аду в какой-то момент...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: supper. The beds are made. Guests are assigned night lodgings — from the entrance hall 12 even to the maids' quarters. Restful sleep by all is needed. My Onegin alone has driven home to sleep. II All has grown quiet. In the drawing room the heavy Pustyakov snores with his heavy better half. 4 Gvozdin, Buyanov, Petushkov, and Flyanov (who is not quite well) have bedded in the dining room on chairs, with, on the floor, Monsieur Triquet 8 in underwaistcoat and old nightcap. All the young ladies, in Tatiana's and Olga's rooms, are wrapped in sleep. Alone, sadly by Dian's beam 12 illumined at the window, poor Tatiana is not asleep and gazes out on the dark field. III With his unlooked-for apparition, the momentary softness of his eyes, and odd conduct with Olga, 4 to the depth of her soul she's penetrated. She is quite unable to understand him. Jealous anguish perturbs her, 8 as if a cold hand pressed her heart; as if beneath her an abyss yawned black and dinned.... “I shall perish,” says Tanya, 12 “but perishing from him is sweet. I murmur not: why murmur? He cannot give me happiness.” IV Forward, forward, my story! A new persona claims us. Five versts from Krasnogórie, 4 Lenski's estate, there lives and thrives up to the present time in philosophical reclusion Zarétski, formerly a brawler, 8 the hetman of a gaming gang, chieftain of rakehells, pothouse tribune, but now a kind and simple bachelor paterfamilias, 12 a steadfast friend, a peaceable landowner, and even an honorable man: thus...