Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "COLLECTED". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 2. Размер: 42кб.

Часть текста: degringolade.[135] Смехотворно (хотя и в духе советских сочинений на эту тему) объяснять материальными интересами расхождение русских либералов (или демократов, или социалистов) с советским режимом. Я специально обращаю твое внимание на тот факт, что мою позицию по отношению к ленинскому или сталинскому режиму разделяют не только кадеты, но также эсеры и различные социалистические группировки, и что русская культура некоторым образом разрушает твое изящное сравнение "Север - Юг". Дабы окончательно его разрушить, я добавлю, что Север и Юг с их различиями, имеющими довольно локальный и специфический характер, уместнее было бы сравнить с двоюродными братьями - например, гитлеризмом (расовые предрассудки южанина) и советским режимом, чем с двумя противоположными образами мышления (тоталитаризм и либерализм), между которыми лежит пропасть. Попутное, но чрезвычайно важное замечание: термин "интеллигенция", как его употребляют в Америке (скажем, Рав{163} в "Partisan Review"), не имеет ничего общего с тем, как его всегда понимали в России. Любопытно, что здесь интеллигенция - это узкий круг авангардных писателей и художников. В...

Входимость: 2. Размер: 53кб.

Часть текста: celebre, do you ever regret having written Lolita? On the contrary, I shudder retrospectively when I recall that there was a moment, in 1950, and again in 1951, when I was on the point of burning Humbert Humbert's little black diary. No, I shall never regret Lolita. She was like the composition of a beautiful puzzle-- its composition and its solution at the same time, since one is a mirror view of the other, depending on the way you look. Of course she completely eclipsed my other works-- at least those I wrote in English: The Real Life of Sebastian Knight, Bend Sinister, my short stories, my book of recollections; but I cannot grudge her this. There is a queer, tender charm about that mythical nymphet. Though many readers and reviewers would disagree that her charm is tender, few would deny that it is queer-- so much so that when director Stanley Kubrick proposed his plan to make a movie of Lolita, you were quoted as saying, "Of course they'll have to change the plot. Perhaps they will make Lolita a dwarfess. Or they will make her 16 and Humbert 26. " Though you finally wrote the screenplay yourself, several reviewers took the film to task for watering down the central relationship. Were you satisfied with the ...

Входимость: 2. Размер: 57кб.

Часть текста: my panic away. I remember evolving even an explanation of the “Birdsley” telephone call… But if I could dismiss Trapp, as I had dismissed my convulsions on the lawn at Champion, I could do nothing with the anguish of knowing Lolita to be so tantalizingly, so miserably unattainable and beloved on the very even of a new era, when my alembics told me she should stop being a nymphet, stop torturing me. An additional, abominable, and perfectly gratuitous worry was lovingly prepared for me in Elphinstone. Lo had been dull and silent during the last laptwo hundred mountainous miles uncontaminated by smoke-gray sleuths or zigzagging zanies. She hardly glanced at the famous, oddly shaped, splendidly flushed rock which jutted above the mountains and had been the take-off for nirvana on the part of a temperamental show girl. The town was newly built, or rebuilt, on the flat floor of a seven-thousand-foot-high valley; it would soon bore Lo, I hoped, and we would spin on to California, to the Mexican border, to mythical bays, saguaro desserts, fatamorganas. Jos Lizzarrabengoa, as you remember, planned to take his Carmen to the Etats Unis. I conjured up a Central American tennis competition in which Dolores Haze and various Californian schoolgirl champions would dazzlingly participate. Good-will tours on that smiling level eliminate the distinction between...

Входимость: 2. Размер: 30кб.

Часть текста: проект, 2002. С. 221. Набоков В. Дар // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб.: Симпозиум, 2000. Т. 4. С. 188–541. Набоков В. Другие берега // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб.: Симпозиум, 2000. Т. 5. С. 140–335. Набоков В. Интервью Альфреду Аппелю, август 1970 // Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе. М.: Независимая Газета, 2002. С. 293–311. — Пер. А. Г. Николаевской. Набоков В. Интервью Альфреду Аппелю, сентябрь 1966 // Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе. М.: Независимая Газета, 2002. С. 177–209. — Пер. М. Мейлаха и М. Дадяна. Набоков В. Интервью Олвину Тоффлеру, март 1963 // Набоков о Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе. М.: Независимая Газета, 2002. С. 129–157. — Пер. Д. Федосова. Набоков В. Искусство литературы и здравый смысл // Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М.: Независимая Газета, 1998. С. 465–476. — Пер. Г. Дашевского. Набоков В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб.: Искусство — СПб; Набоковский фонд, 1998. — Пер. Е. М. Видре, Г. М. Дашевского, Н. М. Жутовской и др. Набоков В. Нежить // Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. СПб.: Симпозиум, 1999. Т. 1. С. 29–31. Набоков В. Николай Гоголь (1809–1852) // Набоков В. Лекции по русской литературе. М.: Независимая Газета, 1996. С. 29–134. — Пер. Е. Голышевой под ред. В. Голышева. Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М.: Независимая Газета, 1998. — Пер. И. М. Бернштейн, В. П. Голышева, Г. М. Дашевского и др. Набоков В. Лолита // Набоков В. Собр. соч. американского периода: В 5 т. СПб.: Симпозиум, 1997. Т. 2. С. 8–390. — Пер. автора. Набоков В. О хороших читателях и хороших писателях // Набоков В. Лекции по зарубежной литературе. М.: Независимая Газета, 1998. С. 23–29. — Пер. М. Мушинской. Набоков В. Память, говори // Набоков В. ...

Входимость: 2. Размер: 13кб.

Часть текста: are, as usual, by Nabokov's son Dmitri, who has lavished time and unusual talent on his father's work over several decades." John Fowles also suggests that all the translations are by Dmitri Nabokov. However, in the introductory A Note on the Texts it clearly states that: "Translations are by Brian Boyd unless otherwise noted." (A number are noted as being by Nabokov fils, but certainly not all.) From the Reviews: "Some selectivity could have made for a more accessible volume, though the care with which it has been assembled is an impressive testament to the deep devotion that Nabokov continues to inspire almost 25 years after his death. Apart from entomologists and Nabokov fans, it is difficult to imagine that many readers will last the enormous distance." - Simon Caterson, The Age "While few readers will want to study the scientific articles reprinted here, their presence in this striking miscellany operates in subtle ways to remind us that Nabokov (who referred to himself as VN), was also a student "of that other VN, Visible Nature"." - Jay Parini, The Guardian "Nabokovian humour shines through these writings, illustrated by a note he penned to Hugh Hefner pointing out how the carefully positioned wings and eyespot of a butterfly can be made to look like the Playboy bunny motif." - Steve Connor, The Independent "This book glistens like a...

Входимость: 2. Размер: 49кб.

Часть текста: foursome this arrangement was even intended for, since only a pharisaic parody of privacy could be attained by means of the incomplete partition dividing the cabin or room into two communicating love nests. By and by, the very possibilities that such honest promiscuity suggested (two young couples merrily swapping mates or a child shamming sleep to earwitness primal sonorities) made me bolder, and every now and then I would take a bed-and-cot or twin-bed cabin, a prison cell or paradise, with yellow window shades pulled down to create a morning illusion of Venice and sunshine when actually it was Pennsylvania and rain. We came to know nous connmes, to use a Flaubertian intonationthe stone cottages under enormous Chateaubriandesque trees, the brick unit, the adobe unit, the stucco court, on what the Tour Book of the Automobile Association describes as “shaded” or “spacious” or “landscaped” grounds. The log kind, finished in knotty pine, reminded Lo, by its golden-brown glaze, of friend-chicken bones. We held in contempt the plain whitewashed clapboard Kabins, with their faint sewerish smell or some other gloomy self-conscious stench and nothing to boast of (except “good beds”), and an unsmiling landlady always prepared to have her gift (“…well, I could give you…”) turned down. Nous connmes (this is royal fun) the would-be enticements of their repetitious namesall those Sunset Motels, U-Beam Cottages, Hillcrest Courts, Pine View Courts, Mountain View Courts, Skyline Courts, Park Plaza Courts, Green Acres, Mac’s...

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: беду. Как нам кажется, большинство ученых уделяет слишком большое внимание интерпретации символического плана рассказа, что, несомненно, провоцируется его «открытым финалом», при этом зачастую сама ткань текста [2] анализируется куда менее тщательно. Следует пояснить, что выражение «ткань текста» подразумевает и бытийную реальность, описанную в рассказе. В основном исследователи сосредоточивались либо на герменевтических, либо на метаописательных скрытых смыслах рассказа с его развернутым символическим планом, пытаясь найти толкование «открытого финала». [3] Более того, слишком велик был соблазн провести аналогию между «соотносительной манией» [4] сына и теми поисками символов, которыми неизбежно займется читатель. И потому в большинстве работ, посвященных «Знакам и символам», рассматривался именно образ сына, а не родителей. (Примечательное исключение — статьи Леоны Токер и Джона Хэгопиана.) [5] Возможно, причиной подобной тенденции является то, что неизменное, обоюдное молчание, которое висит над супружеской четой в течение всего рассказа, остается незамеченным. Интерпретация Майкла Вуда, казалось бы, обещает некоторое смещение акцента: «Самое поразительное в рассказе, на мой взгляд, — это всепроникающая туманная атмосфера боли и пугающих вероятностей, не столько тайна, сколько тишина и молчание. Он гораздо сильнее насыщен недосказанностями, чем любые другие набоковские вещи; и это, возможно, позволяет различить то, что не найдешь больше нигде у Набокова. Ведь даже этот писатель, который обычно так точно и четко...

Входимость: 1. Размер: 59кб.

Часть текста: supine, his long legs together, like a death-size wax figure. I have to put the impact of an instantaneous vision into a sequence of words; their physical accumulation in the page impairs the actual flash, the sharp unity of impression: Rug-heap, car, old man-doll, Miss O.’s nurse running with a rustle, a half-empty tumbler in her hand, back to the screened porchwhere the propped-up, imprisoned, decrepit lady herself may be imagined screeching, but not loud enough to drown the rhythmical yaps of the Junk setter walking from group to groupfrom a bunch of neighbors already collected on the sidewalk, near the bit of checked stuff, and back to the car which he had finally run to earth, and then to another group on the lawn, consisting of Leslie, two policemen and a sturdy man with tortoise shell glasses. At this point, I should explain that the prompt appearance of the patrolmen, hardly more than a minute after the accident, was due to their having been ticketing the illegally parked cars in a cross lane two blocks down the grade; that the fellow with the glasses was Frederick Beale, Jr., driver of the Packard; that his 79-year-old father, whom the nurse had just watered on the green bank where he laya banked banker so to speakwas not in a dead faint, but was comfortably and methodically recovering from a mild heart attack or its possibility; and, finally, that the laprobe on the sidewalk ...

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: mine. I have never belonged to any club or group. No creed or school has had any influence on me whatsoever. Nothing bores me more than political novels and the literature of social intent. Still there must be things that move you-- likes and dislikes. My loathings are simple: stupidity, oppression, crime, cruelty, soft music. My pleasures are the most intense known to man: writing and butterfly hunting. You write everything in longhand, don't you? Yes. I cannot type. Would you agree to show us a sample of your rough drafts? I'm afraid I must refuse. Only ambitious nonentities and hearty mediocrities exhibit their rough drafts. It is like passing around samples of one's sputum. Do you read many new novels? Why do you laugh? I laugh because well-meaning publishers keep sending me-- with "hope-you-will-like-it-as-much-as-we-do" letters - only one kind of fiction: novels truffled with obscenities, fancy words, and would-be weird incidents. They seem to be all by one and the same writer-- who is not even the shadow of my shadow. What is your opinion of the so-called "anti-novel" in France? I am not interested in groups, movements, schools of writing and so forth. I am interested only in the individual artist. This "anti-novel" does not...

Входимость: 1. Размер: 80кб.

Часть текста: «Машенька», и опубликованная в лучшем эмигрантском журнале «Современные записки» [21], примечательна и как набоковский эксперимент с онегинской строфой, и как его попытка внести свой вклад в богатую онегинскую традицию. Из ряда критических отзывов, в общем, скорее, поверхностно‑восторженных (уничижительная оценка принадлежала Георгию Иванову, назвавшему поэму «гимназической», написанной «вялыми ямбами, лишенными всякого чувства стиха» [22]), своей основательностью выделяется замечание Михаила Кантора: Большая (ок. 900 стихов) «Университетская поэма» Сирина – произведение виртуоза. Но есть литературные формы, окончательно себя исчерпавшие: к ним принадлежит стихотворная повесть, достигшая своего апогея в первой трети XIX века. Всякая попытка оживить этот жанр неизбежно отдает стилизацией, а в худшем случае пародией. Жаль, что талантливый поэт не учел этого [23]. Действительно, оправдать эксперимент с твердой формой, выраженное повествовательное начало, нарочито безыскусное название, с введенным в него условным жанровым определением, и отмеченную Юлием Айхенвальдом разговорную «простоту» стиха (с выражениями вроде: «хошь не хошь», «чайничек кургузый», «И тут я задал, / как говорится, лататы»), вбирающего «повседневный материал» [24], могла лишь виртуозная техника и та ясность и цельность замысла, которых Набоков в своих рецензиях 20‑х годов требовал от молодых эмигрантских поэтов. Поэма состоит из 63 обратных онегинских строф. Набоков последовательно изменил порядок рифм от конца к началу и заменил мужские окончания женскими и наоборот ( АбАб+ВВгг+ДееД+жж – АА+бВВб+ГГдд+ЕжЕж ) [25]....

Поиск по творчеству и критикеCлово "COLLECTED"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "COLLECTED"