Поиск по творчеству и критике
Cлово "DRAMA"
Входимость: 20. Размер: 59кб.
Входимость: 3. Размер: 106кб.
Входимость: 3. Размер: 63кб.
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 205кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 20. Размер: 59кб.
Часть текста: for a course on drama that Nabokov gave at Stanford during the summer of 1941. We had arrived in America in May of 1940; except for some brief guest appearances, this was Father's first lecturing engagement at an American university. The Stanford course also included a discussion of some American plays, a survey of Soviet theatre, and an analysis of commentary on drama by several American critics. The two lectures presented here have been selected to accompany Nabokov's plays because they embody, in concentrated form, many of his principal guidelines for writing, reading, and performing plays. The reader is urged to bear in mind, however, that, later in life, Father might have expressed certain thoughts differently. The lectures were partly in typescript and partly in manuscript, replete with Nabokov's corrections, additions, deletions, occasional slips of the pen, and references to previous and subsequent installments of the course. I have limited myself to what editing seemed necessary for the presentation of the lectures in essay form. If Nabokov had been alive, he might perhaps have performed more radical surgery. He might also have added that the gruesome throes of realistic suicide he finds unacceptable onstage (in "The Tragedy of Tragedy") are now everyday fare on kiddies' TV, while "adult" entertainment has long since outdone all the goriness of the Grand Guignol. He might have observed that the aberrations of theatrical method wherein the illusion of a barrier between stage and audience is shattered - a phenomenon he considered "freakish" - are now commonplace: actors wander and mix; the audience is invited to participate; it is then applauded by the players in a curious reversal of roles made chic by Soviet performers ordered to ...
Входимость: 3. Размер: 106кб.
Часть текста: «Событие». К тому времени никто уже не помнил десятилетней давности дебют Сирина-драматурга на сцене русского театра в Берлине, вследствие чего «Событие» было названо первым драматургическим опытом писателя. «Правда ли, что Вы написали пьесу? — с некоторым удивлением спрашивал Владислав Ходасевич Набокова в январе 1938 года. — Приедете ли, как подобает драматургу, на премьеру? Будете ли выходить на вызовы? Влюбитесь ли в исполнительницу главной роли? Я, впрочем, все равно решил идти на первый спектакль — из любви к Вам и назло человечеству, так как на пьесы Алданова и Тэффи идти отказался» {1}. Много лет спустя, в 1966 году, знаменитый американский писатель Набоков, автор «Лолиты» и «Бледного огня», вновь «дебютировал» как драматург, выпустив английскую версию драмы «Изобретение Вальса», которая в 1968 году, то есть ровно через тридцать лет после ее издания, была впервые поставлена на сцене любительского театра в Англии. Не получивший в свое время должного признания, театр Набокова и поныне остается наименее известным и...
Входимость: 3. Размер: 63кб.
Часть текста: Studies in Contemporary Literature, vol. VIII, no. 2, spring 1967) was conducted on September 25, 27, 28, 29, 1966, at Montreux, Switzerland. Mr. Nabokov and his wife have for the last six years lived in an opulent hotel built in 1835, which still retains its nineteenth-century atmosphere. Their suite of rooms is on the sixth floor, overlooking Lake Geneva, and the sounds of the lake are audible through the open doors of their small balcony. Since Mr. Nabokov does not like to talk off the cuff (or "Off the Nabocuff," as he said) no tape recorder was used. Mr. Nabokov ei! ther wrote out his answers to the questions or dictated them to the interviewer; in some instances, notes from the conversation were later recast as formal questions-and-answers. The interviewer was Nabokov's student at Cornell University in 1954, and the references are to Literature 311-312 (MWF, 12), a course on the Masterpieces of European Fiction (Jane Austen, Gogol, Dickens, Flaubert, Tolstoy, Stevenson, Kafka, Joyce, and Proust). Its enrollment had reached four hundred by the time of Nabokov's resignation in 1959. The footnotes to the interview, except where indicated, are provided by the interviewer, Alfred Appel, Jr. For years bibliographers and literary journalists didn't know whether to group you under ...
Входимость: 2. Размер: 24кб.
Часть текста: tour, a centenary), and undergo the ordeals of exile before coming to rest, in some almost successful disguise—as a professor of English at the University of Auckland, New Zealand. An unlikely plot, but the real story is no less exceptional: Brian Boyd, author of the prize-winning two-volume biography, Vladimir Nabokov: The Russian Years and Vladimir Nabokov: The American Years, and of Nabokov's Ada: The Place of Consciousness and the just-released Nabokov's Pale Fire: The Magic of Artistic Discovery, is a scholar who changed his mind. Writing in The New York Observer on Boyd's 'remarkable, obsessive, delirious, devotional study, Nabokov's Pale Fire,' Ron Rosenbaum called him 'an ornament of the accidents and possibilities of Nabokov scholarship' and praised him 'for having the courage and humility to retract an earlier conjecture and the imaginative daring' to (as Boyd himself might put it) re-re-reread Pale Fire. Nabokov's 1962 novel takes the form of an introduction by a scholar named Charles Kinbote; a lucid 999-line poem by an American poet named John Shade; and a commentary and index by Kinbote, whose attention veers continually from the poem to his own unsatisfactory life, from John Shade's homely metaphysics and painful autobiography to what must be his own entirely irrelevant fantasy—unless he really is Charles the Beloved, the deposed King of Zembla; and that unless unlocks only the first in a series of secret passages. From the dedication copy of Pale Fire, inscribed by Nabokov for his wife Vera. Image from Vera's Butterflies (NY: Glenn Horowitz Bookseller, 1999). Courtesy the Estate of Vladimir Nabokov. Has Boyd's book-length study, written in response to an online discussion, produced a robust thesis or the shadow of a madman's fancy? All I...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: Университетская поэма // Современные записки (Париж). 1927. Кн. 33. С. 223–254. Камера обскура. Берлин: Современные записки–Парабола, 1933. Приглашение на казнь. Дом Книги. Париж, 1938. Другие берега. Нью‑Йорк: Издательство имени Чехова, 1954. Лолита. New York: Phaedra Publishers, 1967. Дар (второе, испр. изд.). Анн Арбор: Ардис, 1975. Весна в Фиальте. Собр. рассказов и повестей. Т. 3. Ann Arbor: Ardis, 1978. Стихи / Предисл. Веры Набоковой. Ann Arbor: Ardis, 1979. Переписка с сестрой. Ann Arbor: Ardis, 1985. «Как редко теперь пишу по‑русски…» Из переписки В. В. Набокова и М. А. Алданова / Публ., примеч. А. Чернышова // Октябрь. 1996. № 1. С. 121–146. Переписка Владимира Набокова с М. В. Добужинским / Публ., примеч. В. Старка // Звезда. 1996. № 11. С. 92–108. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин» / Ред. В. П. Старк. СПб.: Искусство–СПб., Набоковский фонд, 1998. On Generalities. Гоголь. Человек и вещи / Публ., предисл., примеч. А. Долинина // Звезда. 1999. № 4. С. 12–22. Письма В. В. Набокова к Гессенам / Публ., вступ. заметка и примеч. В. Ю. Гессена // Звезда. 1999. № 4. С. 42–45. «Дребезжание моих ржавых русских струн…» Из переписки Владимира и Веры Набоковых и Романа Гринберга (1940–1967). Публ., предисл., коммент. Р. Янгирова // In memoriam. Исторический сборник памяти А. И. Добкина / Сост. В. Е. Аллой, Т. Б. Притыкина. СПб., Париж: Феникс – Athenaeum, 2000. С. 345–397. Друзья, ...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: и «Посвящение к „Трагедии господина Морна“» публикуются впервые. Продолжение следует. Неизвестные стихи Набокова под маркой «Василiй Шишковъ». – Звезда (Санкт‑Петербург). 2012. № 7. С. 198–223. Печатается с дополнениями и уточнениями. Стихотворение «Я чадо мрака. Вам не снится…» публикуется впервые. О внутреннем и внешнем действии драмы Набокова «Событие». – Впервые под назв.: «Событие» и самое главное в драматической концепции В. В. Набокова // Набоков: pro et contra. Антология. Т. 2 / Сост. Б. В. Аверин. СПб.: РХГИ, 2001. С. 558–586. Расширенная редакция в переводе на англ.: Babikov A . «The Event» and the Main Thing in Nabokov’s Theory of Drama (transl. by T. Pechenik in collaboration with D. Barton Johnson) // Nabokov Studies (Davidson, N. C.). Ed. by Zoran Kuzmanovich. Vol. 7. 2002 / 2003. P. 151–176. В работе используются также наблюдения, изложенные в наших примечаниях к изданию: Набоков В. Собр. соч. русского периода: В 5 т. / Сост. Н. И. Артеменко‑Толстой. СПб.: Симпозиум, 2000. Т. 5. С. 755–780. Печатается по английской редакции, с сокращениями и уточнениями. Приложение (письмо Г. И. Гессена) публикуется впервые. Сократова отрава. – Ежегодник Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына. М., 2018. С. 235–243. Настоящие наблюдения впервые были изложены в докладе «Преодоление драмы, или Силлогизм о смертном Сократе в пьесах Набокова 20‑х гг.», представленном на Международной конференции «Владимир Набоков и литература русской эмиграции» (Музей В. В. Набокова, Санкт‑Петербург, 21–23 июля 2005 г.). Подробности картины. Lolita cinemathoides. –...
Входимость: 1. Размер: 205кб.
Часть текста: слов об убожестве советской беллетристики и попытка установить причины оного», он подготовил в 1926 году, разнеся в нем прогремевший в СССР роман Ф. Гладкова «Цемент» и кратко охарактеризовав произведения Сейфуллиной, Зощенко, П. Романова, Леонова, Федина, Вс. Иванова и Пильняка. В начале доклада Набоков предвещает краткость советского периода, который уместится на нескольких страницах учебника: Эта серая година, эта серая ночь России – которая, как мы увидим, обесцветила между прочим и русскую литературу – явленье не страшное, она пройдет, эта серая пора – и школьники грядущих веков особенно хорошо воспримут ее скуку, когда придется им зубрить те пять‑шесть страниц учебника для средних классов гимназий и прогимназий, те пять‑шесть страниц, которые буду[т] соответствовать серому году России [331]. Далее он высказывает мысль о единстве общего потока русской литературы и о таких же прошлых периодах упадка, «когда в наших толстых журналах обильно и неудержимо разливалась серая добродетельная муть общественно‑настроенной литературщины». Приведя несколько «колючих перлов» из советских беллетристических новинок, рассмотрев «новый тип романа <…> бульварно‑деревенский», отметив безграмотность, напыщенность, «самодовольную бездарность», «уморительное убожество», он...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: разбросанных в разных интервью. [2] Помня, однако, как продуманно, в письменном виде заготавливались такие ответы и как неизменен был отказ писателя от всякого самокомментирования и откровений с читателем, нельзя не заметить, что эти слова — лишь маска. Набоков вырос в семье меломанов, с детства был приобщен к музыке и знал ее гораздо лучше, чем это может показаться доверчивому читателю популярных журналов. О том свидетельствуют его произведения. В настоящем исследовании я предпочла не руководствоваться авторской псевдо «самоэкспликацией», наложенной в качестве готовой схемы на текст, но исходя из анализа самого текста реконструировать модели воспроизведения музыкальных тем и форм у Набокова. Практически во всех его романах европейского цикла звучит музыка, она звучит в разных жанрах: симфонии, популярных песен, танцевальной музыки, салонных романсов, сценической музыки, драматической легенды, Lieder, балетов, но наиболее часто повторяющимся, устойчивым музыкальным жанром в них оказывается опера. Оперный репертуар в набоковских романах разнообразен, вариативность художественных функций оперных произведений в текстах велика, но в целом оперные манифестации в прозе писателя образуют сквозной тематический мотив, обладающий собственной ...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: из подсматривающих или подслушивающих не может уберечься от возможности разоблачения теми, за кем он следит, — не какими-то конкретными людьми, но миром в целом. Близкую аналогию дают нам отношения между индивидуумом и внешним миром; это, однако, ведет к философской идее, к которой я обращусь под конец моей лекции. Спектакль — это идеальный сговор, поскольку, несмотря даже на то, что в нем все выставлено на наше обозрение, мы так же бессильны воздействовать на ход событий, как обитатели сцены бессильны увидеть нас, воздействуя при этом на наше сокровенное «я» с легкостью почти сверхчеловеческой. Стало быть, мы сталкиваемся с парадоксом незримого мира вольных духов (это мы сами), наблюдающих за неподвластными нам, но вполне земными происшествиями, которые — вот компенсация — наделены властью производить именно то духовное воздействие, возможности коего мы, незримые наблюдатели, столь парадоксальным образом лишены. С одной стороны — видеть и слышать, но не влиять, с другой — оказывать духовное воздействие без возможности видеть и слышать, — вот главная интрига, вызванная тем прекрасно сбалансированным и совершенно справедливым разграничением, которое установила линия рампы. Можно доказать далее, что такая условность — это естественное правило театра и что любая сумасбродная попытка нарушить его приводит к тому, что либо нарушение это оказывается иллюзорным, либо пьеса перестает быть пьесой. Вот почему я полагаю, что опыты советского театра по вовлечению зрителей в театральное действие — нелепость. Эти потуги связаны с предположением, что и актеры — тоже зрители; действительно, нам нетрудно вообразить начинающих лицедеев, исполняющих в небрежной постановке роли безмолвных слуг, которые, так же, как и мы, обычные зрители, забывают обо всем на свете, следя за игрой великого исполнителя главной роли....
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: искусства — воображение и память художника, с помощью которых он создает новую амальгаму собственного жизненного опыта и других произведений искусства. Этот взгляд большинство критиков, хотя часто и неявно, приписывают и самому Набокову. Таким образом, Набокова сегодня преимущественно считают талантливым мастером, создающим крайне замкнутые в себе произведения, только косвенно связанные с «реальным» миром, теодицеей, или другими «проклятыми вопросами», которые особенно волновали великих русских писателей девятнадцатого века. Этот подход верен и полезен только до определенной степени. Нельзя отрицать, что на нем основано множество очень содержательных критических работ, описывающих и каталогизирующих формальные приемы, литературные аллюзии и стилистические черты произведений Набокова. Впрочем, в этом подходе есть один важный недостаток: он пренебрегает тем, что можно назвать основным метафизическим руслом набоковской концепции искусства и действительности [215] . Вера Набокова в своем послесловии к посмертному сборнику русских стихов мужа, опубликованному в 1979 году, первая; недвусмысленно назвала незамеченную критиками «главную тему Набокова». Она объяснила, что Набоков использовал понятие «потусторонности», чтобы определить «тайну, которую носит в душе и выдать которую не должен и не может». Этой «главной темой <…> пропитано все, что он писал»,...