Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "TENNIS". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 8. Размер: 52кб.

Часть текста: one of those cheap money boxes called for some reason “luizettas” that you buy in Algiers and elsewhere, and wonder what to do with afterwards. It turned out to be much too flat for holding my bulky chessmen, but I kept itusing it for a totally different purpose. In order to break some pattern of fate in which I obscurely felt myself being enmeshed, I had decideddespite Lo’s visible annoyanceto spend another night at Chestnut Court; definitely waking up at four in the morning, I ascertained that Lo was still sound asleep (mouth open, in a kind of dull amazement at the curiously inane life we all had rigged up for her) and satisfied myself that the precious contents of the “luizetta” were safe. There, snugly wrapped in a white woolen scarf, lay a pocket automatic: caliber. 32, capacity of magazine 8 cartridges, length a little under one ninth of Lolita’s length, stock checked walnut, finish full blued. I had inherited it from the late Harold Haze, with a 1938 catalog which cheerily said in part: “Particularly well adapted for use in the...

Входимость: 5. Размер: 46кб.

Часть текста: pre-dolorian past when I would be misled by a jewel-bright window opposite wherein my lurking eye, the ever alert periscope of my shameful vice, would make out from afar a half-naked nymphet stilled in the act of combing her Alice-in-Wonderland hair. There was in the fiery phantasm a perfection which made my wild delight also perfect, just because the vision was out of reach, with no possibility of attainment to spoil it by the awareness of an appended taboo; indeed, it may well be that the very attraction immaturity has for me lies not so much in the limpidity of pure young forbidden fairy child beauty as in the security of a situation where infinite perfections fill the gap between the little given and the great promisedthe great rosegray never-to-be-had. Mes fentres! Hanging above blotched sunset and welling night, grinding my teeth, I would crowd all the demons of my desire against the railing of a throbbing balcony: it would be ready to take off in the apricot and black humid evening; did take offwhereupon the lighted image would move and Even would ...

Входимость: 4. Размер: 59кб.

Часть текста: bepimpled creature who doted on Dolly who bullied her. With Linda Hall the school tennis champion, Dolly played singles at least twice a week: I suspect Linda was a true nymphet, but for some unknown reason she did not comewas perhaps not allowed to cometo our house; so I recall her only as a flash of natural sunshine on an indoor court. Of the rest, none had any claims to nymphetry except Eva Rosen. Avis ws a plump lateral child with hairy legs, while Mona, though handsome in a coarse sensual way and only a year older than my aging mistress, had obviously long ceased to be a nymphet, if she ever had been one. Eva Rosen, a displaced little person from France, was on the other hand a good example of a not strikingly beautiful child revealing to the perspicacious amateur some of the basic elements of nymphet charm, such as a perfect pubescent figure and lingering eyes and high cheekbones. Her glossy copper hair had Lolita’s silkiness, and the features of her delicate milky-white face with pink lips and silverfish eyelashes were less foxy than those of her likesthe great clan of intra-racial redheads; nor did she sport their green uniform but wore, as I remember her, a lot of black or cherry darka very smart black pullover, for instance, and high-heeled black shoes, and garnet-red fingernail polish. I spoke French to her (much to Lo’s disgust). The child’s tonalities were still admirably pure, but for school words and play words she resorted to current American and then a slight Brooklyn accent would crop up in her speech, which was amusing in a little Parisian who went to a select New England school with phoney British aspirations. Unfortunately, despite “that French kid’s uncle” being ...

Входимость: 4. Размер: 57кб.

Часть текста: things were now! I am not referring to Trapp or Trapps. After allwell, really… After all, gentlemen, it was becoming abundantly clear that all those identical detectives in prismatically changing cars were figments of my persecution mania, recurrent images based on coincidence and chance resemblance. Soyons logiques , crowed the cocky Gallic part of my brainand proceeded to rout the notion of a Lolita-maddened salesman or comedy gangster, with stooges, persecuting me, and hoaxing me, and otherwise taking riotous advantage of my strange relations with the law. I remember humming my panic away. I remember evolving even an explanation of the “Birdsley” telephone call… But if I could dismiss Trapp, as I had dismissed my convulsions on the lawn at Champion, I could do nothing with the anguish of knowing Lolita to be so tantalizingly, so miserably unattainable and beloved on the very even of a new era, when my alembics told me she should stop being a nymphet, stop torturing me. An additional, abominable, and perfectly gratuitous worry was lovingly prepared for me in Elphinstone. Lo had been dull and silent during the last laptwo hundred mountainous miles uncontaminated by smoke-gray sleuths or zigzagging zanies. She hardly glanced at the famous, oddly shaped, splendidly flushed rock which jutted above the mountains and had been the take-off for nirvana on the part of a...

Входимость: 4. Размер: 49кб.

Часть текста: this arrangement was even intended for, since only a pharisaic parody of privacy could be attained by means of the incomplete partition dividing the cabin or room into two communicating love nests. By and by, the very possibilities that such honest promiscuity suggested (two young couples merrily swapping mates or a child shamming sleep to earwitness primal sonorities) made me bolder, and every now and then I would take a bed-and-cot or twin-bed cabin, a prison cell or paradise, with yellow window shades pulled down to create a morning illusion of Venice and sunshine when actually it was Pennsylvania and rain. We came to know nous connmes, to use a Flaubertian intonationthe stone cottages under enormous Chateaubriandesque trees, the brick unit, the adobe unit, the stucco court, on what the Tour Book of the Automobile Association describes as “shaded” or “spacious” or “landscaped” grounds. The log kind, finished in knotty pine, reminded Lo, by its golden-brown glaze, of friend-chicken bones. We held in contempt the plain whitewashed clapboard Kabins, with their faint sewerish smell or some other gloomy self-conscious stench and nothing to boast of (except “good beds”), and an unsmiling landlady always prepared to have her gift (“…well, I could give you…”) turned down. Nous connmes (this is royal fun) the would-be enticements of their repetitious namesall those Sunset Motels, U-Beam Cottages, Hillcrest Courts, Pine View Courts, Mountain View Courts, Skyline Courts, Park Plaza Courts, Green Acres, Mac’s Courts. There...

Входимость: 2. Размер: 34кб.

Часть текста: всяком случае, его характеристика вместе с производным от него гекзаметром распространяется на целый катрен: Люби тройные отсветы лазури эгейской — в гулком дактиле; отметь гекзаметра медлительного медь и мрамор, — и виденье на цезуре. (260) Дактилические размеры среди трехсложников Набокова занимают более чем скромное, а потому окказионально отмеченное место. В пределах нашего материала выявлено всего семь обращений: четыре стихотворения написаны длинным 4-стопным дактилем: «Феина дочь утонула в росинке...» (1 декабря 1918), «По саду бродишь и думаешь ты...» (27 апреля 1919, Фалер), «Катится небо, дыша и блистая...» (13 сентября 1919), «Сам треугольный, двукрылый, безногий...» (1932); два — коротким, 3-стопным: «Карлик безрукий во фраке...» (сентябрь 1917), «Людям ты скажешь: настало!..» (3 мая 1920) и одно — вольным дактилем со стопностью 2—4 — последний фрагмент мини-цикла «Семь стихотворений» («Зимы ли серые смыли...», ноябрь 1953). Первая проба пера в дактиле в самом конце 1918 г. пришлась на сентиментальную балладу о трагедии, разыгравшейся в сказочном мире Андерсена: дочь феи, еще более миниатюрная, чем Дюймовочка, утонула в росинке и весь маленький народец во главе с влюблённым в неё жучком оплакивает её гибель. Ещё два стихотворения в этом размере последовали в 1919 г. И в том и в другом явственно различимы ностальгические нотки тоски об утраченной родине: По саду бродишь и думаешь ты. Тень пролилась на большие цветы. Звонкою ночью у ветра спроси: так ли берёзы шумят на Руси? Страстно спроси у хрустальной луны: также ль на родине реки ясны? Ветер ответит, ответят лучи... Всё ты узнаешь, но только смолчи. (114) Заклинательная...

Входимость: 2. Размер: 2кб.

Часть текста: Lawn-tennis Lawn-tennis Юноша, белый и легкий, пестрым платком подпоясан; ворот небрежно раскрыт, правый отвернут рукав. Встал он, на гладком лугу, за черту, проведенную мелом, голову поднял с улыбкой, мяч серебристый подкинул,- выгнувшись, плавно взмахнул многострунной широкой лаптою миг,- и со звуком тугим мяч отлетает и бледной молнией падает там, где стоит, ожидая, такой же юноша, белый и легкий; миг,- и со звуком ответным мяч возвращается вновь через сетку, чуть вздутую ветром. Мягкие синие тени бегут по траве озаренной. Поодаль зыблется вяз. На ступени, у двери стеклянной, лоснится лейка забытая. Дышат, блестят занавески. В доме прохладно и пусто, а тут, на упругой поляне, гонится ветер за солнцем, и будет до вечера длиться легких мячей перезвон,- юности белой игра... 10 декабря 1920 * Теннис (англ.).

Входимость: 2. Размер: 144кб.

Часть текста: прозрачной прозы...» - лирика В.В. Набокова 3. «Вход» и «выход» в лирике Набокова 3. «Вход» и «выход» в лирике Набокова Анализ блока «первых произведений» Набокова проактуализировал те направления, по которым лирика Набокова может быть осознана и осмыслена как единый мир, входящий в состав всего ментального мира Набокова как самостоятельная, но не замкнутая, находящаяся в диалоге с целым система. Причем, каждое отдельное стихотворение как микрочасть всего мира лирики Набокова выступает в свою очередь как отдельный мир, Малая Вселенная (Ив. Толстой). К такому же выводу приходит Г. Хасин, анализируя русские романы В. Набокова как самостоятельные, но внутренне разомкнутые миры, входящие в целый мир, космос В. Набокова, причем «усиление понимания, направленные в глубину, на каждом низлежащем уровне обнаруживает сложность и делимость, соотносимые со сложностью и делимостью целого». 262 Ментальный мир, создаваемый Набоковым, в том числе и онтологически, определяется современными исследователями как космос (Ю. Апресян), мир (Б. Носик), семантическая Вселенная (А. Долинин), миры в отражениии (Д.Б. Джонсон), но и отдельное произведение - рассказ «Лик» идентифицируетяс Ив. Толстым как «Малая Вселенная». Г. Хасин...

Входимость: 2. Размер: 91кб.

Часть текста: бонвиван с влажными глазами, уже при встрече с Левиным и Вронским исполняет роль искусного светского дипломата, которая ему отведена в романе. Множество поэтических образов передают нежность и пылкость Левина к Кити — сначала безответные, но потом возвышающиеся до толстовского идеала любви, трудного и божественного, то есть брака и рождения детей. Левин делает предложение не вовремя, но оно приносит Кити облегчение после ее неудачного романа с Вронским — своего рода неуклюжей влюбленности, которую она перерастет вместе с юностью. Вронский, поразительно красивый, но чересчур коренастый человек, чрезвычайно обходительный, но без всякого таланта, милый, но довольно заурядный, проявляет некоторую бесчувственность к Кити, которая впоследствии легко может перейти в бездушие и даже жестокость. Увлеченный читатель отметит, что торжествующий влюбленный в первой части книги не кто-то из молодых людей, а величавый Каренин с некрасивыми ушами. Мы подходим к главной морали книги: брак Карениных, где нет истинной любви, так же греховен, как любовь Анны к Вронскому. Здесь же, в первой части зарождается тема этой трагической любви, и вступлением к ней служат три супружеские измены, которые Толстой противопоставляет друг другу: 1) Долли, увядающая женщина 33-х лет, многодетная мать, находит любовную записку, написанную ее мужем Стивой Облонским молодой француженке, гувернантке их детей. 2) Брат Левина Николай, жалкая личность, живет с доброй, но необразованной женщиной, которую в порыве общественного рвения, свойственного этой эпохе, он забрал из дешевого публичного дома. 3) Последнюю главу первой части Толстой завершает историей Петрицкого и баронессы Шильтон — легкомысленным адюльтером без обмана и разрушения семейных уз. Эти три случая незаконных связей — Облонского, Николая Левина ...

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: свет. Подлинная жизнь Владимира Набокова Chapter Nine. Zashchita Luzhina Chapter Nine Zashchita Luzhina "Remember, dear, that the greatest menace to happy domestic life is CHESS." -- Shakhmatnaia goriachka 1 Zashchita Luzhina [literally, Luzhin's Defense] was written in 1929 while the Master and his wife were vacationing and hunting butterflies in the Pyren?es Orientales and published serially, first in Rul' (one chapter), then in Sovremennye zapiski , nos. 40-42, and finally in book form later that same year by Slovo in Berlin. An English version, translated by the author in collaboration with Michael Scammell, was published in 1964 by Putnam as The Defenestration . This edition is true to the original with the exception of two references to Zembla that the author, or the translator, or an unnamed editor, or an inattentive typesetter, chose to remove, or happened to remove inadvertantly, from Chapters Two and Five. Zashchita Luzhina is a book about chess, "a game of skill played by two persons, each having sixteen pieces to move in different ways, on a board divided into 64 squares, alternately light and dark." (I owe this pithy definition to Webster.) If the reader does not know, or has forgotten, the rules to the game, he or she is invited to consult one of the many pamphlets devoted to chess that must surely exist in every language written and read in the civilized world. The word chess derives from Middle English ches or chesse , thence from Old French eschec (francophones will hear here an echo of the French word for failure, a not irrelevant observation for the case under discussion), or echac ,2 thence from Persian shah , a king, the most important piece in the game. Luzhin, the eponymous hero, is our king: He remembered...

Поиск по творчеству и критикеCлово "TENNIS"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "TENNIS"