Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "М"

1. Букс Нора: Владимир Набоков. Русские романы. Глава VIII. Роман-оборотень. «Дар»

Входимость: 1. Размер: 114кб.

Часть текста: И даль свободного романа Я сквозь магический кристалл Еще неясно различал.   А. Пушкин. Евгений Онегин   …И моя странная муза, Мой оборотень, везде со мной… [193]   В. Набоков. Бледный огонь 1 Исследователи творчества В. Набокова отмечают строгую композиционную вымеренность и завершенность его произведений. Эта черта просматривается и в отдельных периодах, в частности – в «русском». Романы, написанные Набоковым в Европе, замыкаются тематическим кольцом. Как в первом, «Машенька», так и в последнем романе, написанном на русском, «Дар» (1937–1938 годы), герой – молодой литератор. Но в «Машеньке» его творчество остается за пределами повествования, герой предается мечтаниям, воспоминаниям, но не сочинительству. А в последнем «русском» романе «Дар» именно литературное творчество героя составляет текст повествования. В одной из своих статей о романах Набокова-Сирина В. Ходасевич, проницательный и тонкий критик, так определил их общую тему: «Жизнь художника и жизнь приема в сознании художника […] Однако художник, – замечает Ходасевич, – нигде ...

2. Букс Нора: Эшафот в хрустальном дворце. О русских романах Владимира Набокова. Глава VI. Роман-оборотень

Входимость: 1. Размер: 117кб.

Часть текста: текст повествования. В одной из своих статей о романах Набокова-Сирина В. Ходасевич, проницательный и тонкий критик, так определил их общую тему: «Жизнь художника и жизнь приема в сознании художника […] Однако художник, — замечает Ходасевич, — нигде не показан им прямо, а всегда под маской: шахматиста, коммерсанта и т. д. Представив своих героев прямо писателями, Сирину пришлось бы, изображая их творческую работу, вставлять роман в повесть или повесть в повесть, что непомерно усложнило бы сюжет и потребовало бы от читателя известных познаний в писательском ремесле» [227]. Предположение Ходасевича, сделанное до появления «Дара», оказалось пророческим. Роман «Дар» принято считать произведением о писательском творчестве. Структура романа чрезвычайно сложна. Исследователи выявляют множество «внутренних» текстов, размещенных друг в друге по принципу «матрешки» [228]. Однако, несмотря на текстовую мозаику, повествование «Дара» отличается органическим единством. Представляется, что оппозиционные структурные качества романа, в частности...

3. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть вторая. Глава 5

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: и полоумии» («Да ты „sturb“» [348] 108* , Ван, с каламбуром на устах! — смеялся старик Раттнер, местный гений-пессимист, считавший жизнь не более чем «вмешательством» в раттнертерологическое бытие — производное не от «terra», a от «nertoros» [349] ). Ван Вин [к тому же, в меру скромных своих возможностей, редактор «Ады»], обожавший в конце раздела, или главы, или даже абзаца менять местожительство, уже почти закончил сложный фрагмент, посвященный разрыву между временем и содержанием времени (воздействие на материю, на пространство, а также природа пространства как такового), и как раз обдумывал свой переезд в Манхэттен (подобное переключение являлось отражением скорее умственного склада, чем следствием смехотворного «воздействия среды», пропагандируемого Марксом-отцом, популярным автором «исторических» пьес), как вдруг неожиданный дорофонный звонок вмиг всколыхнул привычный ток в обоих кругах его кровообращения. Никто, даже отец, не знал, что Ван только что откупил у Кордулы ее фешенебельный пентхаус на крыше небоскреба между Манхэттенской Библиотекой и Парком. Помимо того, что эта квартира с повисшей в небесном пространстве, созданной для уединенного мыслителя террасой, с присутствием шумного, но уютного большого города, плещущегося внизу, разбиваясь у подножия о неприступный утес его сознания, оказалась идеальным местом для работы, она явилась, по-модному выражаясь, «холостяцким убежищем», где можно было тайно забавляться хоть с одной, хоть с компанией девиц (одна из них прозвала...

4. Млечко А.В.: Игра, метатекст, трикстер: пародия в «русских» романах В.В. Набокова. Глава 3. Пародия и «двойничество»: автор и герой в пародийной деятельности

Входимость: 2. Размер: 134кб.

Часть текста: и «двойничество»: автор и герой в пародийной деятельности Глава 3. Пародия и «двойничество»: автор и герой в пародийной деятельности Пародийное начало ярко проявляет себя и в системе образов набоковских романов, определяя тем самым не только их своеобычность, но и позволяя под новым углом зрения взглянуть на героев романов писателя. Некоторая оригинальность художественных решений на уровне поэтики образов способствовала появлению «мифа» о набоковском отчуждении от привычных этических норм, «равнодушии» к своим героям и к человеку вообще, отрыве от «корней русской словесности» и т. д. Например, З.А. Шаховская объясняет это личностными особенностями самого писателя: «Тема (в единственном числе) книг Набокова — так верно, что писатель всегда пишет одну и ту же книгу, — очень характерна для его личной судьбы. Фабула может быть разной — и воображения Набокову не занимать стать, — но это всегда недоразумение, трагедия, несуществование. В ледяной пустыне копошатся существа, не совсем очеловеченные. К персонажам, им созданным, Набоков относится безучастно, поэтому им не хватает души. Как бы из-за ностальгии по человеку Набоков очеловечивает предметы: шкап похож на беременную женщину, нож вонзается в белое, пышное тело книги» (Шаховская, 1991: 100—101). Г.П. Струве, при всей своей осторожности в оценках, тоже замечает, что «почти во всех персонажах его <Набокова> позднейших романов и рассказов есть что-то ущербленное, что-то от моральных уродов и недоносков» (Струве, 1984: 287). Нам бы, в свою очередь, хотелось показать, что вряд ли подобного рода утверждения имеют под собой твердые основания. Более того, мы можем говорить о манифестации писателем своих этических принципов именно при анализе его образной системы. И аспект, выбранный нами при этом, — специфика «пародийного двойничества» героев и взаимоотношений внутри триединства...

5. Бабиков А. А.: Прочтение Набокова. Изыскания и материалы. К истории берлинского «Братства Круглого Стола» (1922–1923) и «Клуба Поэтов» (1928–1933)

Входимость: 1. Размер: 172кб.

Часть текста: область его разнообразных литературных занятий, а в зрелые годы, с середины 30‑х годов, эти выступления, за единичными исключениями, совершенно прекратились. Иное дело – его непосредственное влияние на участников различных литературных кружков, которые он посещал и на которых выступал с докладами и чтениями своих сочинений. По воспоминаниям Евгении Каннак об одном из таких берлинских объединений, «Клубе Поэтов» (1928–33), «Набоков, впоследствии так яростно нападавший на общепризнанных больших писателей <…> к нашим начинающим поэтам и писателям относился дружески‑снисходительно» [750]. К началу 30‑х годов Набоков уже был автором четырех романов, нескольких сборников стихов и рассказов, печатался в лучшем эмигрантском журнале «Современные записки», его пьеса «Человек из СССР» была поставлена в Берлине, его книги переводились на другие языки. В начале же 20‑х годов он не имел никакого литературного веса и сам считался «начинающим поэтом», который мог лишь надеяться на более или менее сочувственные оценки признанных в эмиграции авторов. К этому времени относится его участие в берлинском «Братстве Круглого Стола», в котором, судя по сохранившимся протоколам заседаний, он был наименее активным членом, не выступал на собраниях, не прилагал усилий к поиску средств или к налаживанию контактов с издателями (единственное поручение «Братства» Набокову, отмеченное в протоколах, заключалось в составлении письма журналисту и поэту...