Поиск по творчеству и критике
Cлово "ZUR"
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 113кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: Круг. Л., 1990. Лекции по русской литературе. М.: Независимая газета, 1996. Первое стихотворение / Пер. М. Маликовой // В. В. Набоков: Pro et contra. СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1997. С. 741–750. Переписка с сестрой. Ann Arbor: Ardis, 1985. Произведения Набокова, изданные на английском языке: The Annotated Lolita / Edited, with a preface, introduction, and notes by Alfred Appel, Jr. New York: McGraw-Hill, 1970. Appendix One: Abram Gannibal. // Eugene Onegin, by Aleksandr Pushkin. Revised edition. Translated with a commentary by Vladimir Nabokov. Four volumes. Princeton: Princeton University Press, 1975. Vol. 3. P. 387–447. The Circle // Nabokov F. A Russian Beauty and Other Stories. New York: McGraw-Hill, 1973. P. 253–268. Conclusive Evidence: A Memoir. New York: Harper and Row, 1951. The Creative Writer // Bulletin of the New England Modern Language Association. 1942. 4. N 1. P. 21–29. Foreword // Nabokov V. Despair. New York: Putnam's, 1965. P. 7–10. Lectures on Don Quixote / Ed. by Fredson Bowers. New York: Harcourt Brace Jovanovich / Bruccoli Clark, 1983. Lectures on Literature / Ed. by Fredson Bowers. New York: Harcourt Brace Jovanovich / Bruccoli Clark, 1980. Lectures on Russian Literature / Ed. by Fredson Bowers. New York: Harcourt Brace Jovanovich / Bruccoli Clark, 1981. Lolita: A Screenplay. New York: McGraw-Hill, 1974. The Nabokov — Wilson Letters: Correspondence between Vladimir Nabоkov and Edmund Wilson, 1940–1971 / Ed., annotated, and introduced by Simon Karlinsky. New York: Harper and Row, 1979. Poems and Problems. New York: McGraw-Hill, 1970. Prof. Woodbridge in an Essay on Nature Postulates the Reality of the World // New York Sun,...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: В. Собрание сочинений русского периода: В 5 т. СПб, 2001–2004. 13. Набоков В. В. Лаура и ее оригинал. М., 2009. 14. Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1996. 15. Набоков В. В. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». СПб, 1998. 16. Набоков В. В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998. 17. Набоков В. В. Лекции о «Дон Кихоте». М., 2002. 18. Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1977–1979. 19. Шекспир В. Гамлет // пер. с англ. Б. Л. Пастернака. Собрание переводов: В 5 т. М., 2003. Т. 1. С. 10–42. Литература: 1. Абрагам П. Павел Флоренский и Михаил Булгаков // Философские науки. 1990. № 7. С. 95—100. 2. Аверин Б. Гений тотального воспоминания: О прозе Набокова // Звезда. Владимир Набоков. К 100-летию со дня рождения. 1999. № 4. С. 158–164. 3. Аверин Б. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции. СПб, 2003. 4. Аверинцев С. Путь Германа Гессе // Гессе Г. Избранное. М., 1977. С. 3–26. 5. Агарков В. И. Универсум игры Германа Гессе // [Электронный документ] URL: www.e-reading.by/bookreader.php/85092/ Agarkov_-_UniversumigryGermanaGesse.html 6. Агеев Б. Цепь молчания, или «Черт все устроит». «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова как роман-инициация // Москва. 2004. № 11. С. 192–212. 7. Азадовский К. «Взгляд в хаос»(Достоевский глазами Германа Гессе) // Всемир. слово = Lettreintern. СПб, 1999. N 12. С. 12–18. 8....
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: {332} При рассмотрении текстов Владимира Набокова в пределах литературного процесса XX столетия можно заметить, что они с трудом вписываются в какую-либо из известных стилевых формаций. Этот факт имеет несколько причин. В первую очередь, на уровне его имплицитной поэтики, трудности возникают потому, что стилевые признаки его текстов гетерогенные, совокупность этих признаков невозможно определить как типологические черты какой-либо одной из известных нам стилевых формаций. К этому можно добавить тот факт, что на уровне эксплицитной поэтики Набокова мы не найдем высказываний писателя о чувстве принадлежности к какой-нибудь существующей литературной поэтике — однако можно принять во внимание многократно повторенное заявление о том, что он считает себя художником, сформированным в атмосфере Серебряного века русской литературы, т. е. русского модернизма. Формально он не принадлежал ни к одной литературной группе или школе. Если обратиться к рецепции Набокова-Сирина в период с 20-х по 80-е годы, станет очевидным, что вопрос о месте писателя в периодизации русской литературы почти вообще не затрагивался. Критическое восприятие его произведений в 20-е и 30-е годы зависело от русской эмигрантской среды, которая в...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: страницах романа «Дар», который печатался в парижских «Современных записках» в 1937—1938 гг. Во второй главе романа Федор Годунов-Чердынцев вспоминает кабинет своего отца, где «между старыми, смирными семейными фотографиями в бархатных рамках <...> висела копия с картины: Марко Поло покидает Венецию. Она была румяна, эта Венеция, а вода ее лагун — лазорева, с лебедями вдвое крупнее лодок, в одну из коих спускались по доске маленькие фиолетовые люди, чтобы сесть на корабль, ждущий поодаль со свернутыми парусами, — и я не могу отделаться от этой таинственной красоты, от этих древних красок, плывущих перед глазами как бы в поисках новых очертаний, когда теперь воображаю снаряжение отцовского каравана в Пржевальск <...>» (Набоков 1998, 282—283). Через несколько страниц мотив путешествия Марко Поло возникает снова: «В этой пустыне сохранились следы древней дороги, по которой за шесть веков до меня проходил Марко Поло: указатели ее, сложенные из камней <...> во время песчаных бурь <...> я видел и слышал то же, что Марко Поло: „шепот духов, отзывающих в сторону“». Этот абзац заканчивается так: «<...> когда великий землепроходец умирал, его друзья, собравшись у его ложа, умоляли его отказаться от того, что казалось им невероятным в его книге <...> он же ответствовал, что не поведал и половины виденного на самом деле» (Набоков 1998,...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: этой тяжелой темы для коллоквиума, собравшего здесь — и спасибо за это его организаторам — многих старых друзей, с которыми мы выпили пуд лиха, а заодно и получили заряд неиссякаемой бодрости в советскую эпоху. Лишь готовя доклад, я понял, что мой интерес, моя почти очарованность аферой Дютру! 1 носит глубоко ностальгический характер. Моя реакция на информацию с самого начала, с августа 1996 г., была скептичной. Сплотить (и обуть) целую нацию кровью четырех девочек — это, конечно, чисто коммунистический кунстштюк. Будучи задет и с другой стороны, ибо я в строгом смысле слова педо-фил, т. е. люблю детей (как то, чего не имею), я был обижен и за любимого автора, вокруг которого стали мелькать ржавые мечи и щиты 30-летней давности. Обидевшись, я перечитал “Лолиту” — и обнаружил в ней поразительный арсенал средств для артикуляции моего смутного недоверия к афере Дютру. Пиши Набоков “Лолиту” сегодня, Долорес Гейз и ее товарки по семейству нимфеток не только бегали бы по парку или играли в теннис, но, несомненно, катались бы на скейт-бордах, на этих уютных челноках- челенджерах, на этих маленьких челенджах-пощечинах скоростным вкусам большого города, на этих лодках одиночества, этих крошечных мустангах, колыбельках трения, на этих мини-локомотивах, на которых одновременно стоишь и мчишься прямиком на Дикий Запад. Папа-Гумочка заботливо кричал бы, перемешивая, как всегда, свой переведенный на русский английский с оставленным непереведенным, как бы неконвертируемым, французским, этим знаком Старого Света и старорежимного стыдливого либертинажа: “Лола! Ты забыла proteges-tibias^! Protege-тебя!” Чтобы сойти за правдоподобного папу 90-х годов,...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: на немецкой земле продолжать русскую Гражданскую войну. Красные против белых. Немецкая тайная полиция имела задание следить за обеими сторонами с тем, чтобы не допускать кровавых стычек между ними. Московская сеть в Берлине Московское руководство засылало тогда сотни агентов в Берлин. По сокращенному названию новой тайной полиции, которая официально именовалась Чрезвычайной комиссией (ЧК), их называли чекистами. Это название сохранялось за ними и после неоднократных переименований этой службы: ГПУ и ОГПУ в двадцатые годы, НКВД во времена «большой чистки» тридцатых годов, после этого НКГБ, МГБ и наконец КГБ. Русские эмигранты в Берлине, разумеется, знали это, как знали они и о той организации, которая скрывалась за безобидно звучащим названием «политическое управление». В одном из кроссвордов Владимира Набокова, составленных для ежедневной газеты «Руль», столь же безобидно задается вопрос об этом сокращении как «названии некой организации» [104] . И в берлинском романе Набокова «Дар» мы встречаемся с агентами ГПУ — «наганно-кожаные личности с револьверами», которые одновременно и борются со своими политическими противниками, и обворовывают их [105] . Советское посольство в Берлине превратилось в зарубежную резидентуру чекистов. Вожди партии Владимир Ленин, Лев Троцкий и Карл Радек, которые все отлично владели немецким языком, были едины в том, что взятие власти «немецким пролетариатом» является предпосылкой победоносного шествия коммунизма. «Без немецкой революции не может быть мировой революции», — гласил их лозунг. Ленин был поклонником немецкого организационного таланта. Образцом идеальной государственной организации была для него имперская почта. По ее образцу следовало бы строить и советский государственный аппарат, писал он тогда. Этот пассаж, как и другие хвалебные...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: войны семья Набоковых, как многие их соотечественники, вынуждена покинуть страну. Семья Набоковых Владимир Набоков родился 22 апреля 1899 года в Санкт-Петербурге. Он был первенцем среди пятерых детей богатой дворянской семьи. Мать — Елена Ивановна Набокова с ее нежностью и богатством чувств на протяжении всей жизни оставалась наряду с отцом одной из важнейших фигур его окружения. «Любить всей душой, а в остальном доверяться судьбе — таково было ее простое правило… Как будто предчувствуя, что вещественная часть ее мира должна скоро погибнуть, она необыкновенно бережно относилась ко всем вешкам времени, рассыпанным по нашему сельскому поместью. Прошлое свое она лелеяла с таким же ретроспективным пылом, с каким я теперь лелею мое. Так что я по-своему унаследовал восхитительные подобия, все красоты неотторжимых богатств, призрачное имущество — и это оказалось прекрасным закалом от предназначенных потерь» [38] . Отец будущего писателя Владимир Дмитриевич Набоков был одним из известнейших и влиятельнейших политиков русской столицы — Санкт-Петербурга (в 1914 году переименованного в Петроград). Этот юрист, который в студенческие годы обучался также в немецком университете в Галле-на-Заале, принадлежал к вождям либеральной, демократически ориентированной Конституционно-демократической партии, членов которой по начальным буквам...
Входимость: 1. Размер: 54кб.
Часть текста: Сирине», опубликованной в 1937 году [214] . Впрочем, несмотря на уже ставшие привычными похвалы блестящей оригинальности романов и рассказов Набокова, большинство критиков применяют к ним общепринятую и современную концепцию искусства: источник искусства — воображение и память художника, с помощью которых он создает новую амальгаму собственного жизненного опыта и других произведений искусства. Этот взгляд большинство критиков, хотя часто и неявно, приписывают и самому Набокову. Таким образом, Набокова сегодня преимущественно считают талантливым мастером, создающим крайне замкнутые в себе произведения, только косвенно связанные с «реальным» миром, теодицеей, или другими «проклятыми вопросами», которые особенно волновали великих русских писателей девятнадцатого века. Этот подход верен и полезен только до определенной степени. Нельзя отрицать, что на нем основано множество очень содержательных критических работ, описывающих и каталогизирующих формальные приемы, литературные аллюзии и стилистические черты произведений Набокова. Впрочем, в этом подходе есть один важный недостаток: он...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: бы, будь двухдольник приличнее русскому языку; но он не учел главного: пэонов! ибо как раз в приведенных отрывках целые куски фраз звучат наподобие белого стиха, белой кости среди размеров, т. е. именно ямба! – Касаясь проблемы пропущенных ударений (пиррихиев) в двухсложных метрах, Чернышевский заметил: «Если в ямбических и хореических стихах принято разрешение некоторые стопы оставлять без ударений, то это признавалось „вольностью“, которой по мере возможности старались избегать; следовательно, затруднительность размера не отстранялась этим. Кроме того, допускаясь без всяких определенных правил, эта вольность разрушает стройность стиха: в наших так называемых четырехстопных ямбах, собственно читаемых с двумя ударениями как двухстопные стихи (двухстопные пеонические), беспрестанно встречается необходимость считать и три ударения, а иногда и все четыре; этот беспорядок не оскорбляет нас только потому, что слишком привычен нам» (II, 471). Для Набокова, который вслед за Андреем Белым видел в пиррихиях и пеонах (то есть сочетаниях двух ямбических или хореических стоп, на одной из которых пропущено ударение) не беспорядочные «вольности», а основу ритмического рисунка ямбов (см.: [1–66], [3–12], [3–13]), это замечание было абсурдным. Аналогичным образом Набоков подходил и к ритму прозы (см.: [2–32]), и поэтому статистические выкладки Чернышевского, сделанные для проверки того, «в какие стопы всего естественнее должна ложиться русская речь», не показались ему убедительными. Подсчитав количество слогов и количество ударений в трех небольших...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: эта структура из «художественного двоемирия» мистического реализма XX в., генетические истоки которого – в эстетике йенских романтиков. Метаморфоза модели «двоемирия» в трехуровневую структуру реализует себя в трансформации внутренней композиции «Степного волка», «Дара» и «Мастера и Маргариты». Итак, исходная модель – «двоемирие». В подтексте «жизни действительной» писатель видит реальность иррационально-мистическую. Мир физический – не что иное, как проклятая радиомузыка жизни [Г., Т. 2, с. 397]. Это, как объясняет Гарри Галлеру Моцарт, «превосходный символ жизни вообще. Слушая радио, вы слышите и видите извечную борьбу между идеей и ее проявлением, между вечностью и временем, между божественным и человеческим» [Г., Т. 2, с. 393]. «Радиомузыка жизни» безбожно искажает свой оригинал – живую музыку инобытия, его истинный прекрасный образ. Но в то же время и намекает на него, дает некоторое, хотя и весьма отдаленное, представление о чудесной «потусторонности». Еще более отчетливо проявляет себя структура «двоемирия» в романе Булгакова: здесь каждое явление или событие земной реальности имеет свой аналог в инобытии: здесь разоблачаются обманы [Б., Т. 5, с. 367] и все явления земной реальности, обнаруживая свою духовную сущность, предстают «в своем настоящем...