Часть текста: tape recorder was used. Mr. Nabokov ei! ther wrote out his answers to the questions or dictated them to the interviewer; in some instances, notes from the conversation were later recast as formal questions-and-answers. The interviewer was Nabokov's student at Cornell University in 1954, and the references are to Literature 311-312 (MWF, 12), a course on the Masterpieces of European Fiction (Jane Austen, Gogol, Dickens, Flaubert, Tolstoy, Stevenson, Kafka, Joyce, and Proust). Its enrollment had reached four hundred by the time of Nabokov's resignation in 1959. The footnotes to the interview, except where indicated, are provided by the interviewer, Alfred Appel, Jr. For years bibliographers and literary journalists didn't know whether to group you under "Russian" or "American. "Now that you're living in Switzerland there seems to be complete agreement that you're American. Do you find this kind of distinction at all important regarding your identity as a writer? I have always maintained, even as a schoolboy in Russia, that the nationality of a worthwhile writer is of secondary importance. The more distinctive an insect's aspect, the less apt the taxonomist is to glance first of all at the locality label under the pinned specimen in order to decide which of several vaguely described races it should be assigned to. The writer's art is his real passport. His identity should be immediately recognized by a special pattern or unique coloration. His habitat may confirm the correctness of the determination but should not lead to it....

2. Роупер Р: Набоков в Америке. По дороге к «Лолите». Примечания

Входимость: 11. Размер: 175кб.

Часть текста: №5, 2010 г. Перевод А. Ливерганта и С. Таска. Страницы указываются по оригинальному изданию (DBDV). 2 Nabokov S Butterflies, с. 436-437. 3 Там же, с. 52. 4 “Из переписки Владимира Набокова и Эдмонда Уилсона”. Набоков относился к своим зубам на удивление равнодушно. 25 декабря 1943 г. он писал другу, Роману Гринбергу: “Дантист с треском вырвал у меня все верхние зубы. Я в продолжение месяца ходил с голым ртом, а потом старался привыкнуть к объемистому и хлюпающему ratelier (зубной протез - прим. перев .). Теперь привык - и только иногда замечаю, что собеседник украдкой вытирает то щеку, то бровь (когда слишком стремительно говорю что-нибудь) и перемигивает”. Здесь и далее письма Гринбергу цитируются по изданию: Рашит Янгиров “Друзья, бабочки и монстры: из переписки Владимира и Веры Набоковых с Романом Гринбергом. 1943-1967” // Диаспора: новые материалы. Альманах. 2001, №1. Париж, Atheneum - Спб., Феникс. 5 Pitzer, с. 173-174. Первый французский концлагерь для евреев, Дранси, появился в 1941 г. Рейс, которым уехали Набоковы, стал для “Шамплена” последним: по возвращении во Францию пароход подорвался на мине и затонул на рейде. 6 Bakh, письмо Веры Гольденвейзер, 26 июля 1941 г. 7 DBDV, c.52. 8 Даже в романе “Дар”, повествующем о трудной жизни эмигранта во враждебном немецком городе, слышны отголоски восхищения...

3. Интервью Набокова на английском языке. Playboy, 1964 г.

Входимость: 8. Размер: 53кб.

Часть текста: typed for submission to Toffler when he came to Montreux in mid-March, 1963. The present text takes into account the order of my interviewer's questions as well as the fact that a couple of consecutive pages of my typescript were apparently lost in transit. Egreto perambis doribus! With the American publication of Lolita in 1958, your fame and fortune mushroomed almost overnight from high repute among the literary cognoscenti-- which you bad enjoyed for more than 30 years-- to both acclaim and abuse as the world-renowned author of a sensational bestseller. In the aftermath of this cause celebre, do you ever regret having written Lolita? On the contrary, I shudder retrospectively when I recall that there was a moment, in 1950, and again in 1951, when I was on the point of burning Humbert Humbert's little black diary. No, I shall never regret Lolita. She was like the composition of a beautiful puzzle-- its composition and its solution at the same time, since one is a mirror view of the other,...

4. Чарльз Кинбот: Серебристый свет. Подлинная жизнь Владимира Набокова. Chapter Seven. King, Queen, Knave

Входимость: 5. Размер: 18кб.

Часть текста: and the mysterious events pursuant thereto, I shall now discuss matters more literary, less metaphysical, partly in the interest of the maintenance of my own mental equilibrium, partly in response to what an impartial observer would certainly characterize as the overly vociferous behest of my good, but sometimes impatient, editor, who enjoined me, in a fax sent to the seedy but comfortable hotel in Villefranche-sur-Mer where I was recovering from recent scholarly labors, to "get on with it." (Incidentally, the sea softly plashing against the sandy edge of this charming townlet is, at noon, a deep azure hue, recalling a certain lake in my homeland, a distant northern land. And at night, I have noticed on my insomniac rambles, the moon casts slivers of silvery light upon the ink-black waters. Do remind me to say more of this later.) The original contract for this book (signed three years ago with a then noticeably more solicitous publisher whose name I am legally bound not to mention) stipulated that the text be comprised not only of biography proper (of which the reader has already enjoyed, I trust, a taste) but also of criticism of each of Nabokov's books. In lieu of any sensible reason not to proceed in any but a...

5. Ада, или Радости страсти. Семейная хроника. (Часть 1, глава 40)

Входимость: 4. Размер: 14кб.

Часть текста: будет угодно с собой привести) завтра на рассвете, в том месте, где дорога на Мейднхэр пересекает Торфяный тракт. Если же нет, покорнейше прошу вас удостоверить краткой запиской, что вы не держите на меня зла, подобно тому, как и по отношению к вам, милостивый государь, не питает ни малейшего озлобления ваш покорный слуга Перси де Прей Нет, Ван не желал видаться с графом. Он так и сказал смазливому казачку, который стоял, подпершись рукою и слегка выворотив ногу, будто статист, ожидающий сигнала, чтобы вместе с прочими прыгунами удариться в сельскую плясовую, как только Калабро допоет свою арию. – Un moment, – прибавил Ван, – я хотел бы кое-что выяснить – это займет не больше минуты, достаточно будет зайти за то дерево – кто ты, мальчик с конюшни или девочка с псарни? Казачек ничего не ответил и удалился, сопровождаемый похмыкивающим Бутом. Тихий взвизг, донесшийся из-за скрывших их лавров, позволял заключить, что казачка неподобающим образом ущипнули. Ван затруднялся определить, продиктовано ли это неуклюже-напыщенное послание опасением человека, уплывающего сражаться за свою страну, что его отплытие могут счесть бегством от обязательств более частного толка, или подобного шага к примирению потребовал от Перси кто-то другой, – возможно, женщина (например, его мать, урожденная Прасковья Ланская); как бы там ни было, честь Вана осталась незатронутой. Он дохромал до ближайшего мусорного ящика, сжег письмо вместе с коронованным синим конвертом и выбросил всю историю из головы, отметив про себя, что в дальнейшем этот молодец по крайней мере перестанет досаждать своим...

6. Чарльз Кинбот: Серебристый свет. Подлинная жизнь Владимира Набокова. Chapter Nine. Zashchita Luzhina

Входимость: 4. Размер: 23кб.

Часть текста: An English version, translated by the author in collaboration with Michael Scammell, was published in 1964 by Putnam as The Defenestration . This edition is true to the original with the exception of two references to Zembla that the author, or the translator, or an unnamed editor, or an inattentive typesetter, chose to remove, or happened to remove inadvertantly, from Chapters Two and Five. Zashchita Luzhina is a book about chess, "a game of skill played by two persons, each having sixteen pieces to move in different ways, on a board divided into 64 squares, alternately light and dark." (I owe this pithy definition to Webster.) If the reader does not know, or has forgotten, the rules to the game, he or she is invited to consult one of the many pamphlets devoted to chess that must surely exist in every language written and read in the civilized world. The word chess derives from Middle English ches or chesse , thence from Old French eschec (francophones will hear here an echo of the French word for failure, a not irrelevant observation for the case under discussion), or echac ,2 thence from Persian shah , a king, the most important piece in the...

7. Ада, или Эротиада (перевод О. М. Кириченко). Часть первая. Глава 40

Входимость: 4. Размер: 16кб.

Часть текста: огляделось по сторонам и вручило Вану письмо с надписью «лично». «Любезный Ван! Через пару дней я отбываю по делам армейской службы за границу. Если пожелаете повидать меня перед отъездом, буду рад встретить Вас (а также и других джентльменов, каких пожелаете пригласить с собой) завтра на рассвете, в месте пересечения шоссе на Мейденхэр с дорогой на Торфяную. Если же нет, прошу удостоверить кратким посланием, что никакого недоброжелательства ко мне не испытываете, равно как и к Вам, сэр, не таит ни малейшего недоброжелательства Ваш покорный слуга Перси де Прэ». О нет, у Вана не было ни малейшего желания видеться с этим графом. Что и передал он смазливому посланнику, застывшему подбоченясь с выставленным вбок коленом, как статист, ожидающий знака, чтоб по окончании арии Калабро удариться с сотоварищи в лихую кадриль. — Un moment, — добавил к сказанному Ван. — Крайне интересуюсь, — можно выяснить в миг хоть за тем деревом — ты кто, мальчик с конюшни или девочка с псарни? Посланник отмолчался и был уведен прочь похохатывающим Бутом. Из-за лавровых зарослей, скрывших обоих из вида, донесся слабый писк, вероятно, в ответ на непристойный щипок. Было ли то неуклюже-претенциозное послание продиктовано опасением, что отбытие за море на защиту родины можно рассматривать как бегство от сугубо личных обязательств, или же этот примирительный тон был навязан Перси кем-нибудь — не исключено, женщиной (скажем, его матерью, урожденной Прасковьей Ланской), сказать трудно; как бы то ни было, а честь Вана оказалась незапятнанной. Он похромал к ближайшему мусорному контейнеру, там письмо и голубой конверт с откинутым гребнем сжег, решив все начисто забыть, лишь отметив про себя, что отныне этот малый не будет приставать к Аде со своими ухаживаниями. Она вернулась уже к вечеру — слава Богу, без...

8. Rowe's symbols

Входимость: 4. Размер: 7кб.

Часть текста: review is not to answer a critic but to ask him to remove his belongings. The book consists of three parts. Whilst I have no great quarrel with the first two, entitled "A Touch of Russian" and "N. as Stage Manager," I must protest vehemently against a number of indecent absurdities contained in the third part, entitled "Sexual Manipulations." One may wonder if it was worth Mr. Rowe's time to exhibit erotic bits picked out of Lolita and Ada-- a process rather like looking for allusions to aquatic mammals in Moby Dick. But that is his own choice and concern. What I object to is Mr. Rowe's manipulating my most innocent words so as to introduce sexual "symbols" into them. The notion of symbol itself has always been abhorrent to me, and I never tire of retelling how I once failed a student-- the dupe, alas, of an earlier teacher-- for writing that Jane Austen describes leaves as "green" because Fanny is hopeful, and "green" is the color of hope. The ...

9. The wings of desire

Входимость: 3. Размер: 8кб.

Часть текста: - may have fully appreciated. In fact, the ferocity of Nabokov's obsession with butterflies has only just been made clear to general readers with the publication of Nabokov's Butterflies, a fascinating volume of unpublished and uncorrected writings on the subject, edited by the Russian author's tireless biographer and critic Brian Boyd, with Robert Michael Pyle, an expert in butterflies. All translations are, as usual, by Nabokov's son Dmitri, who has lavished time and unusual talent on his father's work over several decades. More than 700 densely printed pages on this subject may strike even the most sympathetic reader as overkill. Does anybody really want to read page after page of Nabokov's highly technical descriptions of various butterflies? Are these writings "important" to anyone, even lepidopterists? Is there any connection between Nabokov's passion for "lepping" and his fiction? I suspect "no" is the correct answer to all but the final question, which one must answer resoundingly in the affirmative. In his shrewd introduction Boyd teases out the connections between the writer and the lepidopterist. One comes to understand Vladimir Nabokov as novelist more completely and precisely by understanding that science gave this canny author "a sense of reality that should not be confused with modern (or 'postmodern') epistemological nihilism. "Dissecting and deciphering the genitalic structure of lycaenids, or counting scale rows on their wings, he realised that the further we inquire, the more we can discover, yet the more we find that we do not know, not because truth is an illusion or a matter of mere convention but because the world is infinitely detailed, complex, and deceptive, 'an infinite succession of steps, levels of perception, false bottoms'." Born into a wealthy and aristocratic Russian family just before the turn of ...

10. Шифф Стейси: Вера (Миссис Владимир Набоков). 4. Тот самый персонаж

Входимость: 3. Размер: 162кб.

Часть текста: персонаж 4 Тот самый персонаж Будущее может создать каждый, но только мудрец способен создать прошлое. Набоков. Под знаком незаконнорожденных 1 «Говорю свободно по-английски, по-французски и по-немецки», — писала Вера в своих иммиграционных бумагах, и это впечатляет. В отношении языка нынешнее третье перемещение оказалось самым неудачным. Вера, которая весь берлинский период проработала с английским языком, знала его далеко не безупречно; в отличие от мужа, она никогда не бывала в англоязычной стране, тем более не училась и не имела там никаких дел. Она вспоминала, что спустя целый год после приезда в Нью-Йорк «испытывала трудности в понимании разнообразной разговорной английской речи». Сложности наиболее остро ощущались в компании университетских преподавателей, где она проводила лето 1941 года. Чем и объясняется то обстоятельство, что всякий, кто встречался с Верой в первые годы пребывания Набоковых в Америке, прежде всего поражался ее замкнутости. Всего через несколько месяцев после знакомства с Верой Слоним Набоков уже предлагал ей уехать с ним в Америку. Все еще полуреальная, как и те ранние мечты 1923 года, нынешняя жизнь оказалась куда сложнее, чем ожидалось. Набоков был беден, когда они с Верой поженились, беден, но знаменит. А теперь впервые в жизни слава не...

Поиск по творчеству и критикеCлово "PAGE"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "PAGE"