Владимир Набоков: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "TRANSL". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 6. Размер: 113кб.

Часть текста: Аверкиев 1907 – Аверкиев Д. В. О драме. Критическое рассуждение. 2-е изд. СПб., 1907. Агада 1923 – Агада: Сказания, притчи, изречения Талмуда и Мидрашей. Берлин, 1923. Т. II. Адамович 1930a – Адамович Г. Комментарии // Числа. 1930. Кн. 1. С. 136–143. Адамович 1930b – Адамович Г. Комментарии: продолжение // Числа. 1930. Кн. 2–3. С. 167–176. Адамович 1933 – Адамович Г. Человеческий документ // Последние новости. 1933. № 4369. 9 марта. Адамович 1934a – Адамович Г. Сирин // Последние новости. 1934. № 4670. 4 января. Адамович 1934b – Адамович Г. «Современные записки», кн. 55-я. Часть литературная // Последние новости. 1934. № 4809. 24 мая. Адамович 1934c – Адамович Г. Святые мечты // Последние новости. 1934. № 4907. 30 августа. Адамович 1935 – Адамович Г. Несостоявшаяся прогулка // Современные записки. 1935. Кн. LXIX. С. 288–296. Адамович 1936 – Адамович Г. Сумерки Достоевского // Последние новости....

Входимость: 3. Размер: 32кб.

Часть текста: Т. 3. Ann Arbor: Ardis, 1978. Стихи / Предисл. Веры Набоковой. Ann Arbor: Ardis, 1979. Переписка с сестрой. Ann Arbor: Ardis, 1985. «Как редко теперь пишу по‑русски…» Из переписки В. В. Набокова и М. А. Алданова / Публ., примеч. А. Чернышова // Октябрь. 1996. № 1. С. 121–146. Переписка Владимира Набокова с М. В. Добужинским / Публ., примеч. В. Старка // Звезда. 1996. № 11. С. 92–108. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин» / Ред. В. П. Старк. СПб.: Искусство–СПб., Набоковский фонд, 1998. On Generalities. Гоголь. Человек и вещи / Публ., предисл., примеч. А. Долинина // Звезда. 1999. № 4. С. 12–22. Письма В. В. Набокова к Гессенам / Публ., вступ. заметка и примеч. В. Ю. Гессена // Звезда. 1999. № 4. С. 42–45. «Дребезжание моих ржавых русских струн…» Из переписки Владимира и Веры Набоковых и Романа Гринберга (1940–1967). Публ., предисл., коммент. Р. Янгирова // In memoriam. Исторический сборник памяти А. И. Добкина / Сост. В. Е. Аллой, Т. Б. Притыкина. СПб., Париж: Феникс – Athenaeum, 2000. С. 345–397. Друзья, бабочки и монстры. Из...

Входимость: 2. Размер: 17кб.

Часть текста: пользовались заслуженной славой “совершенно уникальных стилистов и требовательных (даже привередливых) переводчиков”[3]. Оба при этом воспринимались исследователями литературы русской эмиграции, как образец “непримиримых антиподов, зеркальных противоположностей”[4]. Пути Набокова и Бродского пересекались лишь по касательной. Так, Брайян Бойд, опираясь на свое интервью с Карлом и Элендеей Проффер (апрель 1983), упоминает о том, как выслушав их рассказ о писателях-диссидентах в СССР, Вера и Владимир Набоковы договорились о посылке от их имени джинсов в подарок Бродскому[5]. При этом поэзия Бродского Набокова, явно, не слишком интересовала — его волновали условия жизни поэта в Советском Союзе. Известна чрезвычайная жесткость эстетических суждений Набокова, не подразумевавшего никаких скидок и не признававшего авторитетов (“Я сужу по конкретным книгам, а не по их авторам”), — но по отношению к писателям, находящимся по ту сторону железного занавеса, он, похоже, согласен был сделать поправку на окружающую действительность. Так, письмо 1969 г. Веры Слоним-Набоковой Карлу Р. Профферу содержит следующее любопытное свидетельство: “Благодарим за Ваше письмо, две книги и стихотворение Бродского. Оно содержит много привлекательных метафор и выразительных рифм, — говорит В. Н., — но испорчено неверно акцентированными словами, отсутствием вербальной дисциплины и, в целом, переизбытком слов. Однако эстетическая критика была бы несправедливой, памятуя о страшном окружении и страданиях, подразумеваемых каждой строкой этого стихотворения”[6]. Карлу Профферу мы обязаны и свидетельством об отношении Бродского (конца 60-х годов) к Набокову: “Бродский говорит, что за последние годы он открыл только двух прозаиков, которые произвели на него сильное впечатление, — Набокова и Платонова. Он знает “Защиту Лужина”, “Приглашение на...

Входимость: 2. Размер: 43кб.

Часть текста: я познакомился с исключительно умной русской женщиной, которая безупречно говорит и пишет по-английски. Здесь она живет с одиннадцатилетнего возраста, но русский язык сохранила и к тому же изучала русскую литературу в Лондоне у Мирского. Я прочел ее диссертацию о влиянии Достоевского на английскую литературу - работа интересная и хорошо написана. У нее есть отличный материал о плохих английских переводах с русского; она напечатала несколько английских переводов отрывка из "Записок из мертвого дома" в параллельных колонках, чтобы продемонстрировать, насколько все они чудовищны. Провела у нас Рождество и очень нам понравилась. Я дал ей Ваш "Подвиг", и он произвел на нее огромное впечатление. Предупреждаю, она обожает Достоевского, но в ее любви нет ничего мистического или отталкивающего. Зовут ее Элен Мучник,{69} 69 Бельмон-авеню, Нортгемптон, Массачусетс. По-моему, Вам стоило бы встретиться с ней в Бостоне. Известно ли Вам, что Вы сыграли со мной, причем совершенно непроизвольно, самую свою злую шутку? Я был...

Входимость: 2. Размер: 65кб.

Часть текста: взбираться будем в смертный час, все то любимое встречая, что в жизни возвышало нас? Владимир Набоков (1925) [333] Mali è trano t'amesti (Smert' mila — èto taina). Владимир Набоков. Приглашение на казнь (107) [334] Наименование Ultima Thule с древнейших времен обозначало умопостигаемую крайнюю северную точку земного шара. В «Бледном огне» путешествия и геофафические открытия служат метафорой стремления к знанию вообще — в области науки, культуры или метафизики. В творчестве Набокова Ultima Thule означает границу познаваемого мира, место, где начинается мир иной. Этот иной мир — неисследованная территория, Новая Земля (Nova Zembla в латинском и земблянском языках). В представлении Набокова, вечное, бессмертное существование до и после смерти есть истинная реальность, тогда как земная жизнь — лишь бледное ее отражение [335] . Эта идея лежит в основе системы метафор, характерной для всего корпуса текстов писателя. Повествователь «Дара» говорит о «театре земной привычки» (530); метафора жизни как пьесы внутри пьесы неоднократно возникает в творчестве Набокова. Земная жизнь может быть уподоблена театральной пьесе в том смысле, что обе — лишь иллюзии реальности. Мы заточены в мире и лишены...

Входимость: 1. Размер: 88кб.

Часть текста: к последнему своему драматическому сочинению, сценарию «Лолиты» (опубликован в 1973 году), Набоков признался, что по натуре он не драматург [149]. Это замечание само по себе ничего не скажет читателю набоковских романов и рассказов, заглянувшему в книгу его пьес, поскольку не раскрывает заложенной в нем мысли. Говоря так, Набоков подразумевал то привычное для широкой аудитории понятие драматургии, которое неразрывно связано с европейской театральной традицией и набором определенных условностей этого синтетического рода искусства. Понимать же его следует a contrario – следующий всем требованиям современного коммерческого театра драматург по своей природе далек от искусства; в том же направлении мыслей Набоков полагал, к примеру, что Достоевский по натуре был несостоявшимся драматургом . Те короткие стихотворные драмы, которые Набоков публиковал в начале 20‑х годов («Скитальцы», «Смерть», «Полюс» и др.), относились к жанру пьес для чтения (Lesedrama) и не предназначались для постановки; большая «Трагедия господина Морна» (1924) вопреки его надеждам не только не была поставлена, но и не была...

Входимость: 1. Размер: 98кб.

Часть текста: и в годы эмиграции часто ночи напролет курил и работал за письменным столом 2 . К работе над «Машенькой», как вспоминал Набоков десятилетия спустя, он приступил весной 1925 года. Ранее в том же году он отказался от первоначального замысла романа «Счастье», но передал его название своему новому роману, который сохранял его еще на стадии исправленного черновика, и лишь в беловике Набоков окрестил его «Машенькой» 3 . Судя по рукописям Набокова и его письмам матери, писать «Машеньку» он начал только осенью, хотя, возможно, задумал ее несколько раньше. Вскоре после свадьбы он напечатал работу совершенно иного масштаба — «загадку перекрестных слов». Седьмое слово по горизонтали — некое учреждение (ГПУ); четырнадцатое по вертикали — то, что сделают большевики (исчезнут). Английское слово «кроссворд» не имело соответствующего эквивалента в русском языке, и Набоков изобрел слово «крестословица», вошедшее в обиход среди русских эмигрантов. В стране ГПУ, где слово «крест» было табу, «кроссворд» одержал верх 4 . На протяжении 1925-го и вплоть до осени 1926 года Набоков выступал в роли учителя и наставника сына богатых евреев-эмигрантов из России. В семь утра он вставал «с точностью швейцарских часов», чтобы в семь тридцать уже быть у Александра Зака, семнадцатилетнего юноши, умного, но слишком робкого, чтобы блистать в гимназии. Примерно до половины двенадцатого Набоков занимался с ним английским, гимнастикой, теннисом и боксом. Между ними царило полное согласие, и Набоков стал для Зака «школой одного учителя». Во второй половине дня Владимир обычно давал частные уроки английского или французского, разъезжая на автобусе или трамвае от одного ученика к другому — от девушек, строивших ему глазки, к бизнесменам, пытавшимся растянуть урок сверх...

Входимость: 1. Размер: 32кб.

Часть текста: автор мог инкорпорировать переработанные мотивы или сюжеты из творчества Саши Черного в рамках этой "запоздалой благодарности" 3 . До сих пор о поэте, прозаике, редакторе Саше Черном (1880-1932) в связи с Владимиром Набоковым упоминались факты чисто биографического характера: известно, что он был дружен с его отцом, В. Д. Набоковым; в 1922 г. в Берлине помогал отбирать стихи для сборника "Горний путь"; радушно принимал юношу в своей темной шарлоттенбургской квартирке и публиковал почти все приносимое тем в альманахах "Грани" и "Жар-Птица", где работал литредактором 4 . Черный был идеальным примером гармоничногосимбиоза лирики и сатиры. В рецензии на перевод сказки "Волшебный соловей" Набоков с восторгом отзывался о легком стихе Саши Черного, который, по его мнению, в лишний раз доказывал, "какой тонкий, своеобразный лирик живет в желчном авторе "сатир”" 5 . Учительство Черного, чей творческий расцвет ко времени кооперации с Сириным уже миновал, а писательская энергия свелась к...

Входимость: 1. Размер: 42кб.

Часть текста: режиму (sensu lato)[134] с отношением "обнищавшего и униженного" американца-южанина к "вероломному" северянину. Ты плохо знаешь меня и "русских либералов", если до сих пор не понял, какую насмешку и презрение вызывают у меня русские эмигранты, чья "ненависть" к большевикам порождена финансовыми потерями и классовым degringolade.[135] Смехотворно (хотя и в духе советских сочинений на эту тему) объяснять материальными интересами расхождение русских либералов (или демократов, или социалистов) с советским режимом. Я специально обращаю твое внимание на тот факт, что мою позицию по отношению к ленинскому или сталинскому режиму разделяют не только кадеты, но также эсеры и различные социалистические группировки, и что русская культура некоторым образом разрушает твое изящное сравнение "Север - Юг". Дабы окончательно его разрушить, я добавлю, что Север и Юг с их различиями, имеющими довольно локальный и специфический характер, уместнее было бы сравнить с двоюродными братьями - например, гитлеризмом (расовые предрассудки южанина) и советским режимом, чем с двумя противоположными образами мышления (тоталитаризм и либерализм), между которыми лежит пропасть. Попутное, но чрезвычайно важное замечание: термин "интеллигенция", как его употребляют в Америке (скажем, Рав{163} в "Partisan Review"), не имеет ничего общего с тем, как его всегда понимали в России. Любопытно, что здесь интеллигенция - это узкий круг авангардных писателей и художников. В старой России она включала в себя также докторов, юристов, ученых и прочих, людей самых разных классов и профессий. Надо сказать, типичный русский интеллигент с недоверием посмотрел бы на поэта-авангардиста. Отличительными признаками русской интеллигенции (от Белинского до Бунакова){164} были дух жертвенности, горячее участие в политической борьбе, идейной и практической,...

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: посередине книги. Все тот же блеск и какая-то странная навязчивая защита литературы от самого понятия «содержания». Это как бы кулинарный подход к литературе. От хорошего завтрака в первоклассном отеле ничего не требуется кроме того, чтобы был он вкусным . Отсюда великое французское искусство соусов и всяческих «заправок». Но ресторанное искусство, действительно, и не требует «оправдания», отнесения себя к чему-то «высшему» (разве что с аскетической точки зрения, с которой требует оно не оправдания, а осуждения). А литература, слова и ими воплощаемое видение мира? Мне ясно теперь, что моя вечная любовь к Набокову, вернее – к чтению Набокова, – того же порядка, что любовь к хорошему ужину. Но если так, то не применима ли и здесь «аскетика»? То, что так сильно мучило Толстого, – не мучит Набокова. Или, может быть, сама его ненависть к истолкованиям и оценкам литературы по отношению не к «кухне» и «ресторану», а вот к тому, ненавистному ему «свыше» – и объясняется таким «подавленным» мучением? Не знаю, нужно будет вернуться ко всему этому по прочтении книги. <…> …15 сентября 1981 <…> Недели две тому назад в воскресной «Нью-Йорк Таймс» лекция Набокова о Достоевском, рекордная,...

Поиск по творчеству и критикеCлово "TRANSL"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "TRANSL"